Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

– Ты правильно говоришь, – богиня вздохнула. – Чуму однажды победили. Но сейчас всё много сложнее. Вы нужны там – для этого мы освободили Лабека. Он восстановит силу медальона.

– Что же сложного?

– Вы же понимаете, что для создания средства борьбы с болезнью нужно время. Но сейчас его не будет. Если раньше чума сама расползалась по Арриго, то сейчас ей помогут. Мстители из Азулахара разнесут её по всем городам, и она поразит империю в мгновение ока.

– Постой, ты думаешь, этим мстителям нужны горы трупов в городах? – Стрижевский покачал головой. – Я не думаю, что их цель – тотальное уничтожение всего живого. Наверняка они хотят заполучить в свои руки власть.

– Ты прав. Спасая от смерти, они приобретут множество сторонников и в Арриго, и за горами, и даже на Острове. И не будет той силы, которая сможет остановить их. Кроме вас.

– Нас?! Стоп, стоп. Зачем мы нужны вам? Вы же боги. Мановение руки – и злодеи наказаны, умирающие выздоровели, и все опять живут долго и счастливо.

– Мы не можем так вмешиваться в жизнь цивилизации. Есть правила, которые ограничивают нас. Создатель всего сущего хочет, чтобы человек жил своим разумением.

– Даже если это разумение ставит его на грань гибели?

– Да. Если цивилизация довела себя до такого – она не имеет право на существование. Так что мы не можем мановением руки остановить Нишерле и Бэудишу – юношу и девушку, от которых сейчас зависят судьбы миллионов. Такая попытка плохо для нас кончится. И не только для нас. Но мы можем помочь, отправившись вместе с вами под личиной простых смертных.

– О, господи! – Стрижевский схватился за голову. – Что за бред такой?! Какие-то правила, ограничения. Ещё расскажите о том, что пошатнётся равновесие, и мир низвергнется в хаос. А чтобы не пошатнулась равновесие, просто необходимо послать на борьбу с заразой доктора Стрижевского. Больше некого…

– Раз уж вы ввязались в эти игры по самые уши, то больше некого, – усмехнулся Лабек.

– Мы ввязались?! Кто подсунул Давыдову медальон?! Не ты ли? И не говори, что сделал это из благородных побуждений.

– Иван, он уже понёс за свои выкрутасы наказание, – заметила Ли-та. – И кто, кроме вас, достоин вновь преодолеть грань миров? Да и, думаю, друзей не прочь увидеть?

– Вот уж спасибо за оказанную честь, – пробурчал Стрижевский, немного успокоившись. – А насчёт друзей – права.

Он устало упал на стул, отёр пот со лба. На его спокойном лице не читалось ничего, кроме усталости, но Лита чувствовала, как ликует и поёт душа. Они встретились взглядами, и в его глазах блеснули задорные искорки. Казалось, что он сейчас вскочит и крикнет: «Собирайтесь! Мы идём в поход! Мы идём в бой!». И сама она едва не задохнулась от нахлынувшего восторга. Увидеть отца, поговорить с ним, извиниться – вот то, о чём мечтала она все эти годы. И даже опасность, что жива память о её деяниях, что ещё есть те, кто жаждет отомстить, не остановят её.

– Даже не думай, – сказал вдруг Чарред.

– Что? – не сразу поняла она.

– По глазам вижу – ты хочешь туда. Но забудь, я не отпущу тебя. Во-первых то, что ты смогла сделать от страха несколько шагов, не означает, что ты начала ходить. Во-вторых, ты нужна ребёнку. В-третьих – там опасно для тебя.

– Боюсь, друг Чарред, тебе придётся отпустить жену, – без тени усмешки, с совершенно серьёзным лицом, проговорил Лабек. – Она читает Золотую книгу, а это главный козырь в наших руках. Уж извини, но тебе некоторое время придётся нянчить Викторию одному. А я обещаю вернуть тебе Литу в целости и сохранности.

– Но она едва ходит!

– Она уже ходит, – Ли-та улыбнулась.

– Но… а как же мы? – губы Чарреда дрогнули, он взял на руки Викторию и крепко обнял её.

– Я вернусь, Чарред, – ласково проговорила она, положив на его руку свою. – Пойми, я должна искупить то, что совершила. Именно ради этого момента мне сохранили жизнь. Я должна платить по счетам.

– Когда вы уходите? – его голос совсем сник.

– Папа, – Виктория дёрнула его за воротник. – Маме надо идти. А мы подождём.

– Нескоро, – ответила Ли-та. – Всё зависит от того, как быстро подготовится наш дорогой доктор.

– И опять на мне свет клином сошёлся, – проворчал Стрижевский и достал из кармана рубашки телефон. – Алло, здравствуй. Снова я… Нет, всё в порядке. Свен и Ута? Тоже в порядке, всё замечательно. Звоню вот по какому поводу, только прошу – не удивляйся и не расспрашивай ни о чём. Это касаемо всё той же страшной тайны. Мне нужна противочумная вакцина и антибиотики… Да, для курса лечения чумы… Я не помню, вроде тетрациклин и стрептомицин… Тебе виднее… Сколько? – он посмотрел на Уту. – Думаю, много. Перезвонишь? Хорошо. До связи.

– Ну, – подал голос Лабек.

– Что – ну? Думаешь, всё так быстро? Недель через пять привезут. Я вот только не знаю, захочет ли отправляться с нами Николай. Он дедом стал, наверняка предпочтёт понянчиться с внуком.

– Пусть остаётся, – Ли-та улыбнулась. – Он сможет навестить друзей, когда всё плохое останется позади.

– К чему эта спешка, Фахтар?! – кричал Гунэр вслед выходившему из Золотого зала наместнику. – Ты же говорил – зимой?!

– Гунэр, не ори, голова и так болит, – тот обернулся, сморщил багровое от выпитого вина лицо в пренебрежительной гримасе. – Чем тебе сейчас не зима? Сам видишь: холодные ветры перебрались через горы и убили жару. Старики говорят, до следующего лета жары не видать. Так что солдаты выступят сейчас. Чем быстрее мы добудем золото, тем лучше для нас. Кстати, – он вдруг растянул губы в широкой, донельзя гадкой улыбке. – Я Нирмалу с собой заберу. Так что придётся тебе без неё обходиться. Заведи себе другую девку или… кхм, как-нибудь сам.

Фахтар заржал, похлопал по плечу заулыбавшегося стражника и вышел прочь, оставив Гунэра сжимать кулаки в бессильной ярости.

«Ублюдок. Грязный, пропитой ублюдок», – прошептал Гунэр. – «Думаешь, ты делаешь мне больно, забирая мою женщину? Ты глуп и наивен. Себе на погибель ты делаешь это. Что ж, может ты и прав, отправляясь в Азулахар не дождавшись зимы. Не придётся больше терпеть здесь твоего присутствия».

Гунэр встал с кресла. Надо пройтись, погулять в саду, в тишине, подальше от толпы сброда, которых Фахтар важно называет придворными. А потом проведать Нафаджи. Теперь то он догадался, почему его не было на совете. Наверняка его заставили заниматься сбором войска.

Оправив на себе одежду, он быстрым шагом направился к дверям. Подошвы тяжёлых солдатских сапог гулко стучали по излучавшему золотистое сияние мрамору пола, тревожа эхом своды зала. Стражники распахнули перед ним створки – один из них всё ещё ухмылялся, вспоминая пошлую шутку Фахтара. Но, едва встретившись взглядом с глазами Гунэра, сразу перестал улыбаться и побледнел, словно мел.