Сергей Христофоров - Бизнес начинается, товарищи! Книга первая. Год 1992

Он обернулся за полминуты, возвращаясь с двумя полными стаканами.

– Так я не понял? – снова спросил он. – Чего ты в школе сидишь, чего науку не двигаешь?

– Из педагогического, где я преподавал, меня за это дело и того… В школу взяли с радостью – мужчин не хватает нашему образованию. Пока держусь. Жена предупредила – подаст на развод, если не остановлюсь.

– Стерьва.

– Нет, она хорошая женщина. Я ее прекрасно понимаю.

– Н-да. Ну, ты, молодец, держись тогда.

– Ага, – учитель поднял стакан. Чокнулись. – А наукой я потихоньку продолжаю заниматься. Это… это такое, что просто так не бросишь. Засасывает. Да и сам себе хозяин в некотором роде. Можно сказать, хобби. Хотя, кое-что и приплачивают. По старой памяти присылают люди статьи, диссертации. И с кафедры я в плане науки как бы и не уходил. Доклады посещаю, семинары, конференции. И статьи пишу. Что-то печатают. Даже гонорары бывают. Маленькие, конечно. Я науку не бросал! («Тьфу, пьяный базар начинаю…» – подумалось Леониду Алексеевичу). Меня знают! Я, если с этим завяжу, может быть, еще и на кафедру вернусь. Для докторской гора материала.

– Гхм, – кашлянул майор. – Это все, конечно, хорошо. Прям, молодец! Только в институтах-то, я слыхал, совсем перестали платить? У меня однополчанин в политехе военруком – так только на пенсию и живет.

– Это да. Это да. Учителя-то поболее, наверное, стали получать, чем преподаватели в вузах.

– Ну, и нафиг тебе кафедра?

– Видишь ли, это трудно объяснить… Да и потом, много ли нам с женой надо? Детей Бог не дал.

– Ладно, – решительно прервал Леонида Алексеевича майор. – Я тебе получше занятие придумал. А наукой своей можешь заниматься в свободное время.

Словесник вопросительно поднял на него глаза. Загузин воровато огляделся. Галдящие мужики, с удовольствием вдыхая запах ельцинских перемен, их разговором не интересовались. Но бдительность была в крови офицера. Загузин понизил голос.

– Будешь председателем моего штаба.

Леонид Алексеевич чуть не подскочил. Когда понял, что не ослышался, подал голос:

– Да, я и в армии не служил. («Никак военный переворот задумал военрук спьяну!» – была первая мысль).

– В армии штабом командует не председатель , а начальник, — обиделся майор.– Я про другой штаб. Не понял еще?

Кроме штаба народной дружины Леониду Алексеевичу ничего в голову не приходило, и он помотал головой.

– А, говорил, умный, – хихикнул майор. – Ну, это же, как дважды два. Четыре, – уточнил он.

– Ну?

– Хотя, ты ж не математик…

Загузин вновь допил свой стакан, презрительно сощурился на еще полную емкость собеседника и щелкнул пальцами:

– Ты помнишь, что нам Степаныч-то говорил?

– А что он говорил? Он все больше дремал.

– Дремал… Дремать-то дремал, но умную вещь сказал. Мы ведь люди хоть и простые, но тоже неглупые.

Ничего особенно умного Леонид Алексеевич в словах Степаныча не помнил, разве что, насчет способа разбавления спирта с учетом его усыхания, то есть, уменьшения в объеме. Может быть, военрук придумал, как это использовать в целях обогащения? Но при чем тут штаб ?

– Смотри, – снова склонился над столом Загузин, маня пальцем литератора. – Мне еще пятидесяти нет. А сколько ваш Ельцин протянет?

– Наш?

– Ваш, ваш. Ну, ладно, не обижайся. Ихний. Да, без разницы. Сколько протянет? Лет десять? Вот. Мне тогда аккурат будет столько, сколько ему было, когда он в люди начал выбиваться. На высшем уровне, конечно. До этого, ясное дело, он в партии рос, но сейчас времена такие, год за два. Как на фронте. Вот и посуди сам, кто через десять лет будет президентом России?

– Кто?

– Я. – майор Загузин ясными глазами смотрел на словесника.

Леонид Алексеевич не вовремя прихлебнул из стакана и, конечно, поперхнулся. Невольно он облил будущего президента вином и, продолжая кашлять, попытался стереть испачканную шинель военрука. Но тот не обиделся и принялся энергично колотить собеседника по спине.

– Напьютша как швиньи! – укоризненно прошамкала случившаяся рядом уборщица. – Давайте, жакрывать пора.

– Ты, мать, нас не гоня. Не знаешь, кого гонишь! – возмутился майор.– Мы вот вашу тошниловку мигом прикроем.

– Ы-ы! Прикрыл! А ишшо военный…

– Ну тебя! – отмахнулся Загузин. Ему не терпелось продолжать свои объяснения.– Оклемался?

Словесник кивнул. Майор сбегал за портвейном.

– Им не наливай. Они уже блюют, – пожаловалась работница швабры и совка хозяйке.

– Налито уже. Сгинь, – сплюнул майор. И Леониду Алексеевичу: – Ну, как? Рад назначению?

– Какому назначению?

– Тьфу, опять за рыбу деньги! Эх, с кем приходится работать! Сейчас бы Тумаса, политрука нашего мне… Он умел красиво пи… умел говорить. Ладно, научим и тебя соображать быстро, по обстановке. Как в армии. Будешь ты руководить моим избирательным штабом.

– Избирательным штабом?

– Я, Алексеич, для начала решил в депутаты Верховного Совета выбираться.

– Давно решили? – икнул словесник.

– Давно, давно. Давнее, чем ты думаешь.

– Я ничего и не думаю.

– Ладно, это научим. Слушай мою команду! То есть, слушай. Просто, слушай.

Майор хищно щелкнул зубами и начал излагать.

ГЛАВА 1.3

– Вот, видишь, Борщов, люди делают деньги, – говорила Антоновна.

– Да какие там деньги? – махнула рукой Татьяна. – Другие миллионами ворочают, в старых, заметьте, ценах, а мы…

– Ничего, мы еще нагоним, – подбоченился Александэр, слегка задетый.

Борщов пьяно кивнул.

Чета Сундариковых, а именно такую фамилию – Сундарикова – носила теперь Татьяна, занималась Делом (по-английски, «бизнесом»). Оказывается, уже года три, как Александэр кооперативничал, выпуская самодельные презервативы. «Выпуская» – это громко сказано – просто арендовал соответствующий цех соответствующего предприятия. А сейчас шлюзы совсем открылись, и дешевле стало закупать импортные изделия в Питере, и возить их потом к себе, в Новосибирск. Две сумки с Товаром стояли как раз в прихожей Борщовых. Александэр с удовольствием демонстрировал разные виды заморского чуда – цветные, в горошек, с запахом ананасов и со встроенным будильником… Дамы, точнее, одна Антоновна (хотя порывалась на кухню и дочь Настя), с интересом разглядывали товар и жалели, что это не колготки, нельзя примерить. Борщов предложил свои услуги, за что получил по уху, а также выслушал от жены несколько язвительных замечаний насчет своей антропологии.

Сергей вообще нервничал и все пил, пил. Напитки были тоже невиданные – виски, «Амаретто», коньяк «Наполеон».

Сдавали они презервативы по аптекам. Цена подскакивала от закупочных чуть не втрое, половину прибыли брали аптекари. Александэр считал, что нужен свой сбыт, своя торговая точка. Но на одних «резинках» аптеку не откроешь, уверял он, а чтобы набрать других лекарств для полноценной точки денег не хватало. Но скоро хватит, заверял Александэр. Тем более что у него еще осталось небольшое производство – изготовление полиэтиленовых пакетов. Скоро и эта самодельщина отойдет, но покамест «копейка капает».