Сергей Христофоров - Бизнес начинается, товарищи! Книга первая. Год 1992

Телефон им понадобился…

Катя подошла к книжному шкафу. Все читано-перечитано. Маманя свеженьких брошюр подсунула. Некий Дэйл Карнеги с умными советами, как стать счастливым и богатым. Тесты еще какие-то: «Найди свою тропинку».

Поиски работы за последние три месяца вывели Катю не то, что из душевного равновесия, но и, кажется, душевного здоровья. Сначала, после окончания института, она отдыхала на седьмом небе, когда выяснилось, что распределение отменили, и не надо было ехать отрабатывать куда-нибудь в сельскую школу или библиотеку. Именно в эти хлебные места отправляли первым делом свежеиспеченных искусствоведов. Это уж потом, вернув государству долги за бесплатное обучение, годика через три (если не выйдешь замуж и (или) не заведешь корову), ты могла спокойно осесть где-нибудь в районном отделе культуры или, если повезет, помогать с культурой трубопрокатчикам в их ДК: подкрашивать серебрянкой бюст вождя, заделывать штукатуркой панно «Радость труда», ну и так далее, что там еще положено молодому специалисту ? Постепенно можно было дорасти до министра культуры – это было известно каждому выпускнику института. Но сначала – районная библиотека!

А теперь! Теперь выяснилось, что можно вообще все, что не запрещено. Не запрещено было и вовсе не идти работать в школу или библиотеку. Свободное распределение – мечта красных отличников – стало доступно абсолютно любому.

Тут еще ее сбили с панталыку на кафедре… Давай, мол, готовься в аспирантуру. Вступительные экзамены – осенью. Она как дура корпела, вспоминая забытую напрочь марксистко-ленинскую философию, бегала на курсы английского, просиживала в библиотеке над альбомами и монографиями о жизни гениев.

Сдала. Приняли.

А потом выяснилось, что аспирантуру при кафедре закрывают, и теперь, если уж неймется, нужно ехать в Катеринбург. Но уже следующей осенью. И еще специальность пересдать – там как-то не сильно доверяют нашим местным экзаменаторам.

В общем, надо было искать нормальную работу.

К январю, правда, оказалось, что в школах давно идут сокращения штатов, и ставок нет. Разве что, где-нибудь в Колупаевке, куда добираться часа полтора на трёх автобусах. А библиотеки вообще позакрывали, открыв на их месте совместные с братьями-вьетнамцами торговые предприятия. Катя подумала, не устроиться ли в газету – недаром печаталась в институтской многотиражке. Захотелось ей вести культурную, или какую там еще страничку в областной печати, хоть в «Вечерке», хоть в «Местной правде». Только там ее и ждали! Предложили на полставки курьером. Отказалась дура, а через два дня место уже заняли.

Катя ничего не понимала. Она ходила в соответствующие отделы, в музей, в какие-то липовые культурные фонды, появляющиеся, как грибы после дождичка… Те фонды занимались продажей папирос и водки. Учредители, непременно толстые дядьки, предлагали ей место секретарши, а по совместительству – референта по общим вопросам. Иногда лапали – видимо, оценивая профпригодность. Она дурела и бежала из этих фондов…

…Да! Нужно же позвонить Леське! Вот о ком она сегодня забыла напрочь, хотя подсознанием ощущала с утра что-то хорошее, что редко уже случалось последнее время. Эх, бабуся телефон утащила!

Катя порывисто вышла в прихожую за аппаратом. Телефона на столике не оказалось. Удлинительный шнур уходил под дверь бабусиной комнаты. Звонят они!

Катя озадаченно подошла к закрытой двери, гадая, закончили ли они телефонные переговоры. Странно: всхлипы и вздохи дона Рамиреса были приглушены, зато отчетливо слышались голоса бабусиных гостей.

– А какова норма прибыли? – раздавался голос Семена, видимо, Макаровича.

– Какая там норма… – это уже баба Варя.

– Ну, как же, Варвара Игнатьевна! На любом предприятии устанавливается норма прибыли…

– Да погоди ты, Сеня, нам голову забивать. Рано еще нам о нормах прибыли думать, – послышался другой женский голос, – Мы пока решаем организационные вопросы.

– И все-таки, и все-таки, – обиженно проворчал Семен, видимо, Макарович.

Подслушивать нехорошо. Но Катя так удивилась услышаному, что просто не могла отойти от двери.

Третий женский голос, между тем, продолжал:

– Товарищи, то есть, господа, давайте не отклоняться. Давайте, по повестке дня.

«Ого!» – подумала Катя, – «Никак, в нашем доме поднимает голову гидра недобитого коммунизма. Тайные собрания ветеранов компартии? Но при чем тут «господа»?

– Да, что там по повестке? – это баба Варя.

– Нам еще нужно придумать название нашего товарищества, выбрать директора, тогда и будем думать об Уставе. Нужно еще согласовать вклады в Уставный фонд.

– Какие вклады? – горестно вздохнула бабуся. – Все вклады Гайдар съел.

– Да, уж нам бы сейчас наши вклады… – вторила ей кто-то из подруг.

– Ничего-ничего, – успокоил их Семен, видимо, Макарович. – Минимальный Уставный фонд, в принципе, невелик. И его можно внести имуществом.

– Какое у меня имущество? – совсем пала духом баба Варя. – Вот только телевизор черно-белый, ему цена красная сто рублей. Новыми. Да еще ковер драный.

– Это не беда…

– Люди, – строго сказала та дама, что объявляла повестку дня. – Мы еще дойдем до Уставного фонда.

Хоть садись и табуретку подставляй! Такой был интересный у них разговор. О телефоне Катя и позабыла. Она только чуть-чуть отошла от двери, готовая в любой момент отскочить подальше.

– Давайте хоть, название придумаем, – предложила строгая дама. По всем приметам, по голосу и тону, была она из начальников.

– Что тут долго думать? Да хоть, «Березка», хоть «Одуванчик»… – предложил кто-то.

– «Божий одуванчик»! – хохотнул старик.

– Н-да, Мария Тимофеевна, – протянула укоризненно и строгая дама.

– Может, что-нибудь эдакое … – это баба Варя.

– Молодежное, – не унимался Семен Макарович, – Давайте вашу очаровательную внучку спросим.

При упоминании собственной персоны Катя отскочила от двери, и через пару секунд была уже в своей комнате. Вовремя: почти тут же ее дверь приоткрылась. Неужто, бабуся, и вправду, идет к ней за советом?

– Катя, тебя к телефону! – крикнула, однако, баба Варя. Что-то уж больно строгим голосом…

Тимофей Орликов с чувством выполненного долга направился в буфет. Единственный лот, заявленный его конторой, был озвучен. Интереса у биржевиков их вагон арматуры не вызвал, уже в который раз. Дурак директор, купил эту арматуру, почти все конторские деньги истратил (вечно он со своим: «надо торговать реальным товаром»), а цены встали. Ну и, смысла не было следить дальше за торгами – денег-то все равно не было. Правда, имелись у них заказы от некоторых партнеров, при случае взять что-нибудь на Бирже по комиссии ; но, во-первых, хотели они всё купить даром , во-вторых, биржовку с указанием товаров и цен Тимофей уже изучил и ничего подходящего там не встретил. Можно было, конечно, сидеть, ждать какого-нибудь внеочередного лота, но это успеется. Все, что не вошло в биржовку, обычно объявлялось под конец сессии.