Сергей Христофоров - Бизнес начинается, товарищи! Книга первая. Год 1992

– Чё там? – поднял голову усач.

– Вот, Константиныч! Дебоширит, козел.

– Так пинка ему, и на тротуар лицом, – зевнул орденоносец.

– Да он несильно пока.

– Тебе чё, мужик? – обратился усач к Орликову.

Галстук отпустили и, проперхавшись, Тимофей начал пространное объяснение – куда, зачем и почему ему необходимо было позвонить.

Усач почесал голову, затем подмышкой, заодно поправив пистолет. Встал. Он оказался ростом еще выше, чем Рожа, метра два, не меньше.

Выйдя с трудом из-за стола, усач приблизился к Тимофею. Тот похолодел, готовясь к больничной койке.

– Ну, звони, – вдруг кивнул усач на черный массивный аппарат времен Иосифа Виссарионовича.

Тимофей на негнущихся ногах подошел к реликту.

– Спасибо, – слезливым каким-то голосом выдавил он, хватая трубку.

– Только у нас платный.

– Сколько? – счастливый, спросил Тимофей. С этого бы и начинали. А то – лицом об асфальт!

От услышанного тарифа он чуть снова не упал.

– Да мне по городу, – промямлил Тимофей. Усач полез рукой подмышку – то ли за пистолетом, то ли просто почесаться.

Делать нечего. Плакал его обед с коньяком. Но пусть только шеф попробует не оплатить это !

Крупная купюра из его гомонка оказалась в лапе усача. Тимофей, вернувшись в реальность, уже остервенело крутил диск. На том конце отозвалась секретарша Ксюша.

– Алле! Брокерская контора «Берлога». Слушаю вас, – пропела она заученно-томно.

– Ксенька, шефа позови, – прервал ее Тимофей сиплым голосом.

– Алле? Кто это? – тон ее моментально сменился на пренебрежительно-грубый.

– Елки, это я, Орликов, с торгов, с биржи!

– А…

«Хрен-на!» – хотел сказать Тимофей, но передумал

– Шефа позови, говорю.

– А-а… его не-ету … – протянула Ксения.

– А-а ги-де о-он? – передразнил, не сдержавшись, Тимофей.

– Не доложился.

– А кто есть? Ермачов есть?

– Ника-аво не-ет.

– Мама родная! Где вы там все ходите?!

– Я-то здесь сижу! – обиделась Ксюха.

– Сидишь… Слушай, это ты ведь письмо из Новонорильска принимала по факсу? Дня четыре назад?

– Ну, я-а…

– Срочно найди! У меня копия затерялась («тьфу, зачем я?»), поищи сам факс.

– Срочно? – вздохнула сверхленивая Ксения.

– Бл… – поперхнулся он и добавил: – Да.

В трубке послышалось неторопливое цоканье ее каблучков и шелест бумаг.

– Не по времени хоть берете? – решился пошутить Тимофей, обращаясь к своим обидчикам-спасителям.

– Надо бы … – криво ухмыльнулся начальник каптерки.

Ожидание затягивалось. Тимофей уж успел и галстук поправить, и пиджак, и прическу. Мог бы при желании и туфли почистить. Мать ее, что она там копается? Как будто в день принимает по сотне факсов.

Наконец, каблучки снова зацокали.

– А нету, – услышал он ее равнодушный голос.

– Как так?

– Никакого нету факса из Новонорильска. Тут есть из Тольятти, из Магнитогорска…

– Вот-вот, что там из Магнитки? А, впрочем, нет, не надо. Там нет ничего, и не было. Как же так? А где ж тот факс?

– Ну-у, не знаю.

– Не знаю! – Тимофей еле стерпел. – Кто знает-то?

– А че вы кричите?

– Блин, кричу… Это я еще не кричу… Шеф когда будет?

– Ну-у, после обеда обещал… И другие тоже.

– Н-да?

Нецензурное пожелание приятного им всем аппетита не успело сорваться с его губ – он аккуратно положил трубку.

– Спасибо, мужики, – вздохнул Тимофей. – Выручили.

Охранники снисходительно ухмыльнулись в ответ.

– Заходи, – напутствовал его парашютист-орденоносец. – Тариф ты знаешь.

Амбал-охранник провожал Тимофея, теперь под ручку.

В дверях они столкнулись со знакомым портфелем – прижав его к животу, в каморку входил Южанин. Тот, что «платил долларами». Галстук его был в руке сопровождающего охранника. Двое спутников грузина с закрученными за спину руками маячили сзади.

– Э-э-э, – протянул усач-орденоносец, не успевший влезть обратно за свой стол.

Учитель словесности Леонид Алексеевич и бывший военрук Загузин оккупировали уютный подоконник в переполненной забегаловке возле драмтеатра. От водки им уже было плохо, и для разнообразия они взяли портвейна.

Степаныч где-то потерялся, возможно, остался сторожить школу. Впрочем, в новорожденных планах майора Степанычу места пока не находилось. И, вообще, разговор становился сугубо конфиденциальным.

– Ты, ведь, Алексеич, вращаешься в этих кругах? – майор очертил поднятым указательным пальцем некий овал.

– Каких кругах? – не понял Леонид Алексеевич; он уже мало что понимал в речах майора, который то вспоминал детство, то армейские будни, то сбивался на красно-белую пропаганду, ругая последними словами и коммунистов, и демократов.

– Ну, ты понимаешь…

«Он о чем? О коммунистах? Или считает меня сторонником рыночных реформ ?» – гадал осторожный словесник.

– Не понимаю, – мотнул он головой.

– Алексе-еич … – укоризненно протянул майор. – Да у тебя же на лице написано. Ты и сам говорил…

– Что я говорил?! Ничего я такого не говорил!

– Тс-с, – прижал палец к губам майор, озираясь.

«А, может, я для него – агент КГБ? Или ЦРУ?» – удивился Леонид Алексеевич. – «Но разве я давал повод?»

Загузин склонился над стаканом и поманил литератора.

– Ты ведь сам говорил, что сотрудничаешь с этими… как их?

– Ни с кем я не сотрудничаю! – отпрянул словесник.

– Так врал, что ли? – выпрямился разочарованный майор.

– С кем я сотрудничаю?

– Я так и понял, что заливаешь. А я-то надеялся… Ладно, давай еще по одной, и – до дому, до хаты.

Он допил оставшиеся полстакана, занюхав левым погоном.

– Жаль, – с чувством добавил Загузин. Леонид Алексеевич пожал плечами.

– Значит, с журналами не сотрудничаешь? – снова спросил майор.

– С журналами? Ну, пишу, там, рецензии… В научных изданиях… Иногда печатают.

– Тьфу ты, елки-надь! А говоришь, не сотрудничаю…

– Вы об этом? Ну… Что значит, сотрудничаю? Пишу рецензии – в основном на статьи, что мне присылают из журнала. Это, понимаете, научная работа. Я ведь, между прочим, кандидат наук. Правда, философских. Если бы педагогических, мог бы в системе образования карьеру сделать. Впрочем, и с философской степенью могу. Мог бы.

– А чего не сделал?

Леонид Алексеевич вздохнул и выразительно щелкнул пальцем возле кадыка.

– Да ну?! – поразился Загузин. – А в армии, это первое дело. До генерала без язвы желудка никак не дослужишься. Да что там до генерала! До капитана. Всякий непьющий человек у нас вызывает подозрение. Его не продвигают по службе. Вдруг шпион?

– Ну вот, – снова вздохнул Леонид Алексеевич, как бы закрывая тему.

– Шучу! – вдруг объявил Загузин, снова оглянувшись. – Ладно, рассказывай. Я еще возьму.