Аркадий Сброд - История триумфального падения и проба звезд

Zhentos смотрел недоверчиво, с одной стороны, с другой стороны – деньги занимались неоднократно и возвращались вовремя. Правда, речь шла о коллеге, зарплату которого ты знаешь, а не о человеке, который планирует уехать на другой конец света.

– Проще даже не занимать бы было. У тебя знакомые, может, есть, кто его за сотку заберёт?

Недоверие после такой постановки вопроса улетучилось само собой.

В аэропорт на следующее утро я прибыл с одной туристической сумкой, одной активированной кредитной картой лимитом в 150 тысяч, соткой рублей, поменянных на баксы по курсу 25:1, кнопочным мобильным телефоном и твёрдым намерением uporot’sja в первый же день. На дворе стоял 2013 год.

Жар обжигал кожу. Воздух был плотный и влажный. Где-то в глубине сознания всё естество приветствовало субтропический климат осколками детской памяти.

Я жил в детстве в Индии.

Недолго, по сути, год или полгода, что-то около того. Отец служил на флоте в стране, которой сейчас не существует, и советское правительство продавало индийскому атомные подводные лодки. Не знаю, объявлялось это на официальном уровне или доллары уходили только в Министерство обороны, но это было. Детские воспоминания давно стали скомканными, как лист черновика, но некоторые кадры всплывали в памяти постоянно:

– небоскрёбы Дели в противовес советским хрущёвкам;

– ливневые стены вместо уфимской жары;

– гостиницы с непрекращающимся потоком болливудских фильмов;

– закрытая территория небольшого города Вишакхапатнам, с въездом по пропускам;

– сколопендры под клумбами;

– жаркий Новый год с треками Майкла Джексона и ламбадой на репите;

– рыбацкие лодки с выловленными акулами на борту;

– пляж с хвойными иголками и кокосами, до которых можно дотянуться рукой;

– …и конечно же, бесконечный, бурлящий, бирюзовый, всепоглощающий Индийский океан, свободный, как 91-й год, и родной для меня, как родители.

Эти обрывки воспоминаний лежали клочками во внутреннем кармане закоулков памяти всю жизнь. После развала Союза выбраться на море с детьми родителям так и не удалось. Поэтому первое, что было сделано после получения загранпаспорта и поступления хоть каких-то бабок с работы, – куплена путёвка на море.

Полтора года назад. Египет.

Meshherjakovy Zheka и Vanja (он же Slick). На Новый год. Четыре дня. Четыре дня беспамятного пьянства. Четыре дня разгула треша в стиле «нашей Раши». Четыре дня без крыши. Дальше их закрыли. Это было годом раньше.

С трапа я спускался с трепетом. Безжалостное палящее солнце. Индусы.

Как же, mat' vashu, я по вам соскучился!

Смуглые, худые, толстые, усатые, в рубашках, солнечных очках, опрятные, убогие, на балахонах, сидя, лёжа, стоя. Здрасьте!

Туристический автобус неторопливо вёз нас вглубь Южного Гоа. Гид щебетал про историю здешнего штата, особенности климата и курс валют:

– Штат раньше был колонией Португалии, единственное нормальное пиво – «Фишер»;

– Мы застанем последние деньки туристического сезона перед сезоном дождей;

– Рубль к рупии – один к одному, но официального курса как такового нет.

Выгрузили в третьесортной гостинице, с облезшим потолком и цветом стен буздякских районных поликлиник. Самое главное – искупаться! Сразу же.

Пробираясь сквозь марево, между самодельных столиков пляжных кафе, белозубых индусов, приехавших из других штатов, пробираясь мимо мелких мошенников, предлагающих порошки неизвестного происхождения по баснословному прайсу, наступая на белоснежный мягкий мелкий песок ногами, измождёнными туфлями, наблюдая за гигантским солнечным шаром алого цвета, медленно тонущим в бескрайнем океане, позволяя морской пене захватить мои щиколотки, открывая ледяную бутылку местного пива, я понял, что абсолютно свободен и счастлив.

Улыбка начала расползаться до ушей. Внутренний голос сообщил, что акклиматизация завершена. Ощущение спокойствия и умиротворённости всецело поглотило тело.

Счастье.

Счастье – когда посылаешь то, что должен был послать ещё давно.

Счастье – когда приезжаешь туда, куда так давно собирался.

Счастье – когда твои близкие живы, здоровы.

Счастье – когда твои друзья снова на свободе.

Набирая Halima, получая советы, как проще добраться до северной части штата, предупреждая гостиницу на ломаном английском, что ты уезжаешь, вылавливая свободного моторикшу из потока и наблюдая, как континент погружается в темноту, я прокручивал в голове последние полтора года.

Дружба.

Никогда не думал, что это бывает так важно.

Естественно, я не всегда занимался недвижимостью. Да и в принципе, сложно представить себе ребёнка, который уверенно говорит на утреннике, что он хочет baryzhit' квартирами. Всё было гораздо банальнее – космонавт.

Но классу к восьмому стало понятно, что с официальной космонавтикой как-то не складывается. Поэтому крутились как могли.

Я из Уфы.

И по работе всё всегда складывалось довольно-таки банально. Ещё во время обучения пришлось подрабатывать. Промоутеры, листовки, выборы, погрузка мебели – неважно чем, лишь бы платили деньги. Но получалось лучше всё-таки общение с людьми.

Естественно, я попал в продавцы-консультанты: стиральные машины, техника, аксессуары, мебель, спорттовары, шмотки, диски, музыка. На палевных пиратских дисках опыт больше всех был. Поэтому в первый же день переезда в златоглавую я пришёл на собеседование в самый обычный магазин розничных товаров аудио- и видеопродукции и устроился на работу.

Платили мало. Очарования огромного мегаполиса хватило на три месяца. Потом это стало очевидно. Познакомившись на одной из бесконечных вечеринок с простыми ребятами с юга России и немного пообщавшись с ними, я открылся. Напились тогда знатно. В хмельном угаре сетовал на отсутствие нормального дохода.

Слушали рэп, трещали за жизнь. Ребята стали травить байки про то, как в своё время у отцов и дедов их «красные» дома и запасы все отжёвывали. В подробности не вдавались, но мысль выражали доступно: что раньше, что сейчас власть имущие huj клали на простых людей, а в противодействие простым людям надобно класть тот же половой орган на них.

Поднимали тосты, гоготали, вызывали такси, разъезжались по домам.

На следующий день после той вечеринки мне предложили работу. Простую. Отвечать на звонки.

Схема была интересной и отдавала опасной игрой. А пропустить игру в таком возрасте невозможно.

В нашей необъятной стране всегда было много бюрократии. Слишком много. И чтобы, например, простому Васе из Рязани без копья в кармане можно было прислоняться жопой к стенке в течение двенадцатичасового рабочего дня, копошась в телефоне, и получать за это свою копеечку, Васе необходимо было устроиться на работу в ЧОП, то бишь в частное охранное предприятие.