Аркадий Сброд - История триумфального падения и проба звезд

Но самыми интересными персонажами были Василий и Ольга – выходцы из Питера. Они казались чуть ли не местными. У неё была славянская внешность, которую довольно сложно было признать под сильным загаром и густыми дредами, а он был просто русский африканец Василий, который ржал над всем, что было забавно и не очень, а параллельно крыл изысканным чистокровным ленинградским матом всех, кто в этом нуждался.

Больше всего в этом нуждались, судя по его комментариям, сами индусы или, в интерпретации Васи, – чурки горелые.

Индию он любил, но ещё больше любил намутить с Halimom цыгано-татарских кровей хорошего metamfetamina и gashisha. И с тем, и с другим здесь всё было ок.

Поэтому первое, что со мной сделали по приезде, – это как следует nakurili.

Вообще-то я не курю. Серьёзно. Ещё в самые юные годы мы могли вырубить shmali, забить в сигарету, взорвать kosjak и как следует поглумиться, но переехав в Москву, я так и не встретил нормальной travy. То есть trava-то в Москве была на ура. И если намутить хорошего gidropona, то тебя разрывало, как хомяка на части, а разрываться на части мне не хотелось, да с gashishem не сложилось.

Твёрдый, мягкий, полутвёрдый, да любой вводил меня в состояние анабиоза. Я медленно двигался, залипал, пропускал суть беседы и в конце концов уходил спать, где бы ни находился. Спасти от этого животного состояния способны были лишь алкоголь и spidy. Поэтому после пары napasov индийского opiata, разложившись в шезлонге на отдельные части, я деликатно намекнул на то, что с дороги не хватает дорог.

Мышцы заёрзали в нервном тике, глаза собравшихся среагировали зрачками,

Расстелили,

Разделили картой, на которой мили,

Проводили по подносу

Белый, розовый,

Купюры к носу,

Рядом топали индусы,

Но никто не смотрит косо.

Гнёзда альбатросов.

Речи пошли живее, мысли заумнее.

Мне поведали, что едем на движ. У Halima был китайский байк, оставленный просто так ему в наследство от подруги из Благовещенска. Остальные погрузились на скутеры, и мы отчалили.

Вообще Halim – удивительная личность. На тот момент он находился если не в федеральном, то как минимум в региональном республиканском розыске из-за какой-то несуразной ерунды. Мне про него, пожалуй, больше рассказывали баек, чем правды, но даже из баек следовало, что человеку абсолютно poher на окружающую действительность. Мне это импонировало.

– А чего без девочки приехал, здесь найдёшь кого-нибудь? – спросил он, заматываясь арафаткой от пыли.

– Не. Искать не буду. Одна очаровательная мадемуазель должна через два дня приехать из соседнего штата сюда уже, собственно, я из-за неё и припёрся.

– Ясн.

Ротовая полость обезвожена, сердцебиение чаще положенного, зрачки на пол-лица.

– Очки напяль, а то palish’sja! Искатель приключений, блин, – сказал и вжал на газ.

Вы помните свои первые детские впечатления от парка аттракционов?

Сотни людских улыбок сливаются воедино, бесконечная музыка урчит и трезвонит со всех сторон, создавая ощущение живой машины для счастья.

Яркие огни и надписи пестрят со всех сторон. Сладкую вату меняют шары, а шары – мороженое. Хочется всего и сразу, а успокаиваешься только в тот момент, когда родители стаскивают тебя облёванного с очередной карусели. Голова кружится, но это ничего. Ты пытаешься объяснить родителям, что ещё слишком рано уезжать домой, и колесо обозрения непременно должно поднять вас к самому солнцу на закате, но взрослые говорят о чём-то своём и тащат тебя за изгородь.

– Пришёл в себя, турист, bljad’? – африканское лицо Василия на фоне звёзд пытливо всматривалось в меня.

– Тащи этого peredoznika до заднего выхода, там таксишки стоят, и пусть отсыпается, я пока с администратором переговорю, чтобы копов не вызывали, – раздался голос Halima неподалёку.

Мы прошагали мимо шушукающихся посетителей открытого клуба, строгих взглядов охраны, указательных пальцев в нашу сторону и приземлились на заднее сиденье старого обшарпанного седана.

– Ты чё, bljad’, смертничек, sdohnut’ сюда приехал? Nahui ebashil столько, если организм не выдерживает? – Василий негодовал.

– Мэмммммээммммммммм, – выдал мой речевой аппарат.

– Ну ты pizdec мясо, bljad’. Щас спать поедешь. Huevo будет – алкоголем закидывайся, пока не отпустит. Совсем huevo будет – тазик возьми, чтоб прополоскаться. А не в бассейн, как щаз.

Василий глянул грозно и заржал.

– Ну ты тип, bljad’. Это ж наше любимое место. Как нам теперь туда?

Ответа он не дождался.

– Hren с тобой. Отсыпаться сейчас поедешь, завтра договорим… – Василий чуть помедлил и добавил: – Если завтра у тебя настанет.

Такси доехало легко и быстро. Мой новый друг афророссиянин заботливо складировал тело в уже знакомом одноэтажном домике, оставив перед уходом несколько бутылок «Фишера» и снотворное на крайний случай. Как оказалось, через три выпитые бутылки и полчаса времени (полчаса ли?), это и был крайний случай.

Таблетки горстью легли на ладонь. Явно меньше, чем необходимо для финальной отключки, явно больше, чем требовалось для обычного сна.

Таблетки, пива глоток, сердце стучит.

Ещё порция, тело немеет, глаза закрываются.

Лежу неподвижно, чтобы не спугнуть покой. Минута, две, три, дыхание становится ровным, веки тяжёлыми, вентилятор урчит убаюкивающе. Погружаюсь в долгожданный сон.

И тут БАЦ! Как будто острой киркой, пробивая тонкие стенки черепа, наносит удар по макушке некто невидимый.

HUJAK!!! И ты вскакиваешь в ужасе и приступе острой боли, как будто кто-то только что на живую удалил небольшую область твоего головного мозга.

Глаза дико озираются, тело подёргивается от непрекращающегося тика.

Глаза дико озираются, тело подёргивает от непрекращающегося тика.

– Хорош спать, у нас срочный вызов! – раздаётся спокойный голос Маркела в левой ушной раковине.

– Принял, Маркел! Где дислокация?

– К юго-западу от тебя, через центральный вход на пляж, далее направо мимо Лагуны Любви на возвышенность. Координаты отправляю.

На левой руке, чуть выше кисти, высветились яркими красными цифрами широта и долгота пункта назначения.

– Хеприк! – раздался голос Маркела. – Транспорт земной возьми, через четыре минуты стартуем. Униформу на борту примешь.

– Понял тебя.

Успокоился. Выпрямился. Перестало трясти. Мозг стал собран и заработал на полную мощность. Вышел из комнаты, оставил записку: «Буду». Вышел на улицу, взял первый свободный скутер с ключами, выкатил в темноту улицы и, ориентируясь по указательной неоновой стрелке на руке, прибыл к пункту назначения.

Скутер остался на въезде на пляж. Лагуна Любви отражала луну. Немногочисленные посетители близлежащего кафе предавались плотским утехам. Мимо них к утёсу. По деревянному настилу мимо торговых палаток, закрытых на ночь. Мимо ленивых собак, вынюхивающих в ночном воздухе запах страха.