Тамара Сальникова - Рябиновая осень

Пустые ночи тишины,
Глухие ночи невозврата…
Расстрел… Дела завершены…
Расстрел… и вечная утрата.

Он в спячку провалился косолапо,
Открытые стеклянные глаза.
Хоть на ТВ, хоть на допрос в Гестапо:
Способен ничего не рассказать.

На зеркале души безмолвный иней,
В настенном зеркале – бесчувственный портрет.
Стираются дорожки чётких линий,
Цвета вокруг намерены сереть.

Надрывный шёпот докричаться хочет,
Но простыни готовы для зеркал.
Лишь кажется, что он сосредоточен,
Он состоит из тысячи «устал».

Сдувая с плеча запылившийся пепел,
Из лужи умоюсь прохладной водой.
Что может быть в жизни глупей и нелепей,
Чем, делая шаг, тут же рваться домой?

Когда-то бежали без чёрных и серых
Полос в книге жизни и только вперёд.
Теперь тяжелей, есть надежда, нет веры,
На месте костра тонкой корочкой лёд.

Умру на тропе в шаге от норматива
В новейших кроссовках, лжебрендовых Nike.
Моя сила воли безбожно червива,
Лишь внутренний голос вздыхает: «Вставай…»

Мелкий мусор не виден с высоты задрожавших коленок,
Сверху общий обзор, и вся жизнь, как ускоренный фильм.
Мыслишь вдруг примитивно, что ничто не проходит бесследно.
И коришь всех вокруг, будто силой наверх волокли.

Колесо с тихим скрипом разрезает без спешки пространство.
Мысли скачут, и мозг с сотрясением просится прочь,
Насладиться моментом дезертир не желает. Напрасно.
Он нахально утрирует, кастуя «Кажется, дождь?»

Непроходимых терний нет,
И сколько б ни было вам лет,
Живые, помните об этом!

Без поражений нет побед,
Но тьму всегда рассеет свет, согласно Библии заветам.

Добро куда сильней, чем зло!
Дарите радости тепло
знакомым, близким и прохожим.

Должны быть люди заодно,
ведь мы – семья, и всё равно,
каков оттенок вашей кожи!

Храните внутренний покой,
живите миром, не войной,
ломая ненависти стены…

И завтра, с будущей зарёй,
великой, сбывшейся мечтой
придут благие перемены!..

Простые слова окольцованы рифмой,
Пронзают небесную зыбь.
Они согласуются с жизненным ритмом,
Полнее нас требуют жить!

Слова о свиданиях, скорой разлуке,
Чей танец – извечная боль.
А стихотворенья – как матери руки,
Им также назначена роль

Собою не резко сорвать, но поправить
Страдания колющий шарф;
Хранить идеалы, народную память,
Законы столетий поправ!..

Банальности рифм, незатейливость метров,
Но смысл таится вглубѝ
Катренов и стансов, октав и терцетов
О мире, семье и любви;

О счастье и горе; конце и начале;
Почивших и ныне живых;
О жизненных бурях и тихом причале;
О нас, и о вас, и о них;

О вере, надежде, сакральности мыслей;
О явных и скрытых страстях!..
Великую силу, бескрайние смыслы
Слова обретают в стихах!

Как приятно идти босиком
За окном так светло,
День,
А в душе пустота,
Тьма…
Ты открой, наконец,
Дверь…
Растопи кубометр
Льда…

Будь со мной, я ещё
Здесь.
Изо всех сил огонь
Жги.
Этот день – он не мой
Весь…
Рядом будь и финал
Жди…

Ты построишь во мне
Храм
И поселишься в нём
Жить.
А потом изнутри
Сам
Будешь в колокол там
Бить…

Улетит его звон
Ввысь,
Попадёт в голубой
Свод,
А затем упадёт
Вниз
И нырнёт в глубину
Вод…

За окном так светло,
День,
А в душе пустота,
Тьма…
Ты открой, наконец,
Дверь…
Растопи кубометр
Льда…

Я поэт… В отставке
Или в какой-то завязке.
Это когда неохота
Выдавить вполоборота
Даже малюсенькой строчки
От заглавной до точки.
Это когда не хватает,
Это когда не вдыхает.
Это когда «С днём рождения»
Без всякого сопровождения.
А раньше…
«Раньше» лежит лениво.
Томик-другой куплетов.
О жизни писан красиво,
Об осени и об летах.
Я не поэт в отставке,
Я просто затихшее «если»,
Чтоб в голове тараканы
Не обнаружили и не съели
И без того забитую
Своими собственными ногами
Маленькую искорку,
Зажжённую не моими руками.

Я не поэт, и всё же,
Где-то в душе, похоже,
Теплится лучик надежды,
Что мир не такой как прежде,
Но всё ж таки он хороший,
Даже такой вот взъерошенный,
Как теперь…

А жизнь – театр, и что ни день – комедия
На сцене жизни. Маленький актёр
В большом театре… Прояви усердие,
И из ролей получишь ты в наследие
Ту, что придумал для тебя Великий Режиссёр…

Вся жизнь – театр, и все мы носим маски,
Меняя их при случае порой.
Мне так хотелось романтичной сказки,
Блестящей хэппи-
эндовской развязки,

Или холодной роли роковой.

Но вот, достался мне сюжет банальный —
Не лучшая из худших из ролей:
Под гримом Джокера кривится рот печальный,
Что знает много шуток тривиальных —
Я дерзкий шут великих королей.

На авансцене шутки лихо льются
Под занавес, или перед игрой…
В ответ аплодисменты раздаются,
Они не над моими шутками смеются,
Смеются они, всё же, над собой!

Разве можно так отлучать от рая?
За проказы, шалости, дерзкий смех…
Озорство представив, как смертный грех,
За него анафеме предавая,

Словно я какая-то еретичка,
Привязать к столбу, уложив дрова,
Божьей карой суд свой прикрыв едва,
Глазом не моргнув, бросить спичку…

Инквизитор мой, я ведь не забыла
Тайный договор между нами —
Не молитвами, так стихами
Я грехи свои искупила.

Нет! Кумиров не создавала!
Ты – один, несравненный идол,
И таких изощрённых пыток
До тебя я, клянусь, не знала!

Индульгенция НЕ бессрочна???
Я не небо молю: «Разверзнись!»
И из пламени – нет! – не феникс,
Саламандра воскреснет. Порочна,

Холодна; сплюнув яд поцелуя,
В искуплении не нуждаясь,
В адском пламени не обжигаясь,
На руинах любви танцуя.