Альбина Демиденко - Исповедь. Маленький роман о большой жизни

– Что подумают, что подумают… Мне какое дело, что скажет графиня Марья Ивановна.

– Какая такая Мария Ивановна?

– Да это я так, Чацкого вспомнил.

– Кого ты там вспомнил, безголовый мальчишка! Сейчас же найди себе комнату и съезжай от девочки! Не позорь ее, она умница и очень хороший, воспитанный человек!

– Да знаю я, знаю, что она умница. Я, может, жениться на ней хочу, – вдруг неожиданно для себя выдал я бабушке новость.

– Гоги, ты что сказал?

– То и сказал, женюсь я на ней, она моя невеста!

– Гоги, что ты там наделал, а? Ты девочку не обидел?

– Бабушка, успокойся! Разве не ты меня воспитала честным человеком? Не обидел я Сонечку, не обидел! – вдруг вспыхнул я, поняв, на что намекает моя заботливая бабуля. – Я даже пальцем к ней не притронулся.

– Вай, мой мальчик, прости старую. Ты береги ее, она очень хорошая и достойная девушка. А ты серьезно принял решение?

– Конечно, серьезно.

– Вай, как мама обрадуется! Но ты всё же съезжай от нее. Сними комнату и встречайтесь с ней в театре, в музее.

– Хорошо, Нана! Я так и сделаю.

Однако никуда я не ушел. Полторы недели мы с Сонечкой по-братски на двоих делили ее скромную комнату в общежитии.

По утрам я теперь просыпался с первым шорохом девушки, отвернувшись к стенке, делал вид, что крепко сплю, слушал и представлял мысленно, что она в сию минуту делает. Как только за ней закрывалась дверь, вскакивал, слегка разминал затекшие мышцы. До обеда обычно занимался мелкими бытовыми делами: легкая уборка комнаты, приведение в порядок личных вещей и приготовление обеда. Каждый день старался приготовить что-нибудь вкусное и необычное. Мне очень нравилось, когда ее огромные голубые глаза становились синими и в их глубине появлялся необычный свет. Такая, знаете ли, бесовская искорка! Во время обеда Сонечка рассказывала о своих делах, о том, что у нее произошло в редакции, на какие темы и с кем она проводила репортажи, что нового выйдет в ближайшее время в журнале. Меня поражало разнообразие ее знаний, кругозор и независимость суждений. Ближе к вечеру мы отправлялись гулять по городу. Наши прогулки обязательно включали посещение театров, музеев, выставок. Билеты я старался купить еще днем, а порой и Сонечка что-то доставала.

Во время наших прогулок мы заходили на переговорный пункт и звонили домой. Каждый раз, когда Сонечка разговаривала, особенно с бабушкой, сердце мое катилось куда-то вниз. Я боялся, что Нана со своей прямолинейностью спросит, ушел ли ее непослушный внук на квартиру, как она советовала, или хуже того, сделал ли официальное предложение. Но по неизвестным мне причинам бабуля больше речь об этом не заводила. И лишь мама однажды спросила, ответила ли согласием Соня. Пришлось сознаться, что девушка об этом намерении не знает.

А оно укреплялось с каждым днем нашего общения, но вместе с тем и решительность сказать о моих чувствах девушке куда-то исчезла. Несколько раз пытался завести разговор о нашем будущем, но каждая попытка сводилась к общепринятым напыщенным фразам. В одну из прогулок по городу я упросил Сонечку зайти в ювелирный магазин и под предлогом выбора подарка маме узнал размер ее пальчика. На следующий день вернулся в этот же магазин.

– Добрый день, молодой человек! – обрадовалась девушка, которая накануне внимательно и вежливо нас обслуживала. – Вы все-таки решили купить для мамы подарок?

– Нет. Я хотел бы купить кольцо для той девушки, что вчера была со мной.

– Прекрасное намерение. Это будет просто подарок или по случаю?

– Понимаете, я хотел бы сделать ей предложение.

– Официальное предложение руки и сердца?

– Да, именно так. Что вы посоветуете, я в этом совершенно не разбираюсь.

Девушка подобрала милое колечко, вполне подходящее для обручения, и упаковала его в красивую коробочку, которую я спрятал в нагрудный карман, решив при удобном случае непременно вручить Сонечке.

Дни, проведенные вместе, пролетели быстро и незаметно. Вернее, я не заметил и совсем забыл о дате отъезда, но в один из дней Сонечка в своей утренней записке написала: «Георгий, не планируйте на сегодня никаких посещений. Вернусь пораньше, и мы пойдем покупать подарки Нане и Тамаре Аслановне».

В день отъезда я с утра сбегал на ближайший рынок и купил красивый букет. Шел по улице с цветами и продумывал, как войду, встану на одно колено, торжественно произнесу: «Соня, будьте моей единственной богиней отныне и до конца жизни!» Эту фразу сотни раз переделывал, передумывал и придумал другую: «Соня, я вручаю вам не только мое сердце, но и мою жизнь!» Однако мои волнения были напрасны. Когда я пришел, девушки в комнате не было. На столе красовалась записка: «Георгий, прошу прощения, мне срочно необходимо отъехать в редакцию. Встретимся в 12—00. Соня». В три поезд даст прощальный гудок! Куда умчалось мое сокровище?!

Чтобы как-то отвлечься, тщательно убрался в комнате, приготовил Сонечке на ближайшие дни обед. В оставшиеся минуты решил написать письмо на случай, если она не успеет вернуться вовремя. Достал чистые листы и вывел на первом: «Дорогая Соня!» Нет. Получилось как-то официально. Скомканный лист полетел в корзину. На следующем листе написал: «Милая Сонечка!» Нет. Она может обидеться. Вновь листок полетел в корзину. Как в старом фильме, листы выбрасывались один за другим, а я так и не нашел фразы, с которой можно было бы начать послание. Мое мучение прервала сама девушка: она, взволнованная, ворвалась в комнату в распахнутом плаще, с болтающимся шарфом.

– Как хорошо, что вы еще здесь! Я так боялась, что вы уже ушли, и мы не увидимся перед отъездом. Ой, какой красивый букет! Это для Наны и Тамары Аслановны купили? Чудо как хорош! Я сейчас его упакую!

– Остановитесь, Сонечка! Эти цветы вам!

– Мне? Что вы, Георгий, зачем?

– Вы такая славная и так много для меня значите…

– Перестаньте, перестаньте! Я прошу вас, не надо. Я заехала в буфет, помните, где мы в первый день покупали пирожки, которые нам очень понравились. Купила их в дорогу, к чаю. Чай возьмете у проводника. А сейчас я что-нибудь приготовлю для перекуса перед дорогой. Моя мама говорила, в дорогу человек должен выходить из дома сытым. – Девушка захлопотала вокруг стола.

– Сонечка, остановитесь. Я тут похозяйничал немного.

– Ой, Георгий, что вы будете думать обо мне. Совсем бесхозяйственная и безрукая девчонка! Всё время вы готовили, а я наслаждалась вашим искусством кулинара.

– Но вам, Сонечка, были заняты. Ваша работа не позволяла расслабится и заниматься кулинарией. Я и так принес много неудобства в ваш быт.

– Ах, оставьте!

Мы перекусили и отправились на вокзал. Заветная коробочка лежала у меня в нагрудном кармане, но как ее вручить девушке? Глупая мысль, что уеду, так и не сказав главного, мучила и не давала сосредоточиться. Уже объявили об отправлении поезда, когда, глубоко вдохнув и выдохнув воздух, я протянул девушке заветный подарок и, заикаясь, почему-то очень громко и с сильнейшим грузинским акцентом произнес: