Владилен Елеонский - Ошибка стюардессы. Человеческий фактор

От невеселых мыслей меня отвлек зловещий голос Началовой.

– Ты, Шакурова, я смотрю, продолжаешь гнуть свою линию и упорствуешь в своей ереси, думаешь, что ты умнее всех, ладно, посмотрим. Ты еще не поняла, куда попала и во что вляпалась, вот в чем твоя главная проблема!

Не знаю, что на нее вдруг нашло, звучало устрашающе, и настроение было испорчено еще до того, как мы вошли в самолет. Если бы в тот момент я знала, что предстоявший рейс в самом деле кардинально изменит мою судьбу!

Пассажиры как всегда теребили по пустякам и крепко раздражали своей простотой. Я ходила по салону словно сомнамбула.

Женя выглядел неважно. Похоже, что из-за тех переживаний, которые я ему устроила, он плохо спал, то есть нарушил главное условие успешного полета – хорошенько выспаться перед вылетом. Тем не менее, он держался молодцом, вел себя так, как будто между нами ничего не произошло, и я снова (в который раз!) восхитилась его мужеством.

Вряд ли можно было сказать, что меня мучили угрызения совести. Мне было просто жалко его. Что поделать, но у меня не было к нему никаких ответных чувств, вот и все. Это как в математике, – если не хватает переменной, то уравнение не решается и никогда не решится, а математику я в школе любила, и мой папа очень надеялся, что я пойду дальше его карьеры машиниста экскаватора и стану инженером.

Помимо этого, я была глубоко убеждена в том, что Женя рано или поздно разочаруется во мне, а разочарование в таких эффектных особах, как я, всегда ужасно. Надо было непременно оградить мальчика от этого! Зачем превращать его в монстра? Он достоин лучшей участи.

Такую как я любить невозможно, поэтому я выйду замуж за того, кого сама полюблю, и буду нести этот крест до конца. Такова была моя судьба, я в этом была просто убеждена, словно известная потомственная цыганка мне на ладони нагадала. В действительности никаких цыганок мне было не надо, я сама себе была цыганка, видела свое будущее как на ладони, и не испытывала по поводу своей судьбы совершенно никаких иллюзий.

С таким настроением я летела в том злополучном рейсе в Пекин. Меня сразу шокировал пассажирский салон.

Во-первых, в нем было не так много пассажиров. Во-вторых, это были, большей частью коротко подстриженные крепкие подтянутые мужчины средних лет или интеллигентные очкарики, зарывшиеся в ворох документов и забывшие о том, где они вообще находятся.

Кроме того, сразу бросалось в глаза, что в своей массе они какие-то немного странные. Пассажиры обычно попадаются в основном беспокойные, надоедливые, не очень вежливые и глупые.

В этот раз большинство из них были улыбчивыми, спокойными, сдержанными, чрезвычайно вежливыми и умными. Им ничего не было надо, даже воды, и они ничего не боялись, ни гула механизма уборки шасси (что это?), ни странных звуков в двигателях (а они не остановятся?), ни трясущихся в иллюминаторах крыльев (а они не отвалятся?). Даже когда нас стало сильно колбасить над Тянь Шанем, – мы попали в зону сильной турбулентности, и Глебов никак не мог нащупать курс, который вывел бы наш аэробус из нее, – они не проявили не малейших признаков тревоги и вели себя так, как будто ровным счетом ничего не происходит.

Я таращила на них глаза, словно увидела лунатиков. Бывает же такое! Правда, мое замешательство продолжалось недолго.

Женя минут двадцать с удовольствием наблюдал за моей реакцией, а потом не выдержал и шепнул мне на ухо:

– Это свита.

– Что?

– Свита!

– Да?.. Чья?

– А ты в салон первого класса заглядывала?

Хм, какие проблемы? Я пошла, осторожно отогнула занавеску и заглянула. Там, словно арабский шейх в своем личном самолете, непринужденно развалился человек. Он расположился в огромном кожаном кресле перед внушительным столиком, который ломился от выпивки и закуски. Кроме него, никого из пассажиров в салоне не было.

Началова, прежде чем что-то спросить, садилась перед ним на корточки, словно дрессированная собачка, – VIP-клиент не должен смотреть на бортпроводника снизу вверх, – и противно лебезила перед ним. А девочки, как угорелые, только успевали таскать ему коньяк и деликатесы – красную икру, крабовое мясо, осетрину, фуагру и еще черт знает что. Как в этого шпунтика все влезало? Богатырским телосложением он не отличался, – был невероятно мал и щупл.

Когда VIP повернул голову, чтобы закурить (а в самолетах нашей компании курение строго запрещено!), я разглядела его невзрачный профиль, – выдающийся вперед тонкий, однако довольно длинный нос с горбинкой, недельная седая щетина на впалых щеках и какой-то неживой сухой блеск в стального цвета глазах.

Женя снова наклонился к моему уху.

– Олигарх.

– Какой-такой олигарх?

– Близкий друг нашего главы государства, руководит какой-то то ли топливной, то ли энергетической компанией, врать не буду, но то, что он ворочает такими деньжищами, которые нам и не снились, это совершенно точно!

Мне вдруг стало любопытно, какое я произведу на него впечатление. Женя пытался меня уговорить не делать этого, но я решительно ступила в салон походкой принцессы Кембриджской. Когда мне что-то втемяшивалось в голову, скалы должны были рухнуть, а океан – раздвинуть воды.

Я, растягивая удовольствие, медленно приблизилась к эксклюзивному пассажиру, по-матерински заботливо склонилась над ним и поймала его рассеянный взгляд, он жевал балык.

– Добрый день! Меня зовут Елена Шакурова. Я – бортпроводник. Скажите, каковы ваши впечатления о полете? Есть ли какие-либо пожелания? Не стесняйтесь, мы постараемся все учесть и, конечно, выполнить!

У олигарха отвисла нижняя губа, он ошарашенно воззрился на меня каким-то странным помертвевшим взглядом. Поразительно! Лицо худое и бледное как у лагерника, мотающего третий срок, а нижняя губа упитанная, жирная и мокрая.

Из полураскрытого рта на меня вдруг хищно глянули острые крысиные зубки.

– А это кто?!..

– Я вам, кажется, представилась.

– Да я не тебе! – рявкнул олигарх.

В следующий миг из-за шторки выскочили два плечистых лобастых парня. У них были такие лица, что если бы я встретила их где-нибудь в темной подворотне, то наверняка решила бы, что на меня напали насильники. Впечатление было настолько ужасным, что в первую минуту я даже не обратила внимание, что одеты они были, словно клерки офиса, в элегантные строгие черные костюмы.

Охранники подхватили меня под белы рученьки, на которые, между прочим, были натянуты умопомрачительные алые лайковые перчатки, и бесцеремонно потащили к выходу из салона.

Я опомнилась и, конечно, как положено принцессе, возмутилась.

– Э, полегче, парни. Чего вы меня лапаете? Я ведь укусить могу!..

В ответ один из них дохнул на меня запахом дорогой жевательной резинки и произнес неожиданно приятным и предельно вежливым голосом.