Евгений Баранов - Не убоюсь я зла! Частям особого назначения посвящается

Понять что-либо из этой арабской вязи он не мог. Но все-таки, решил прихватить с собой, авось пригодятся. Вскоре дорога привела «джип» в узкий каньон, с обеих сторон которого торчали скалы и узкая горловина входа-выхода. Смеркалось. Памятуя о том, что ночь здесь наступает мгновенно, решил переночевать поближе к вершине, блаженствуя в обилии чистой воды, галет и терпких вонючих сигарет. Засыпал под низкими, близкими звездами, под аккомпанемент тишины. Перед глазами мелькали какие-то вспышки, песок, горы, горячий воздух. Потом приснилось красное, небритое лицо комбата и их батальон, медленно втягивающийся в узкий каньон. Близкие грохочущие, оглушающие очереди почти в упор. Оседающий на землю, в десяти метрах от него, комбат, с разорванной грудной клеткой, выкашливающий какие-то последние команды. И снова скалы, их семеро пропыленных и усталых. Вертолет, пыль, дрожащий и прыгающий в руках пулемет; удаляющийcя, затихающий шум винтов. Потом приснился дед. Высокий, седой с седой же бородой. Вспомнились его слова, когда Джон, еще пацан, пытался выстругать кораблик его большим охотничьим ножом. Тогда он сильно порезался и со злостью отбросил нож в сторону. Дед сказал что не бывает опасных предметов, бывают опасными люди, которые ими владеют, в данном случае ты опасен сам для себя. Потом вспомнилось почти забытое – как дед учил владеть этим же ножом, и почти щенячий восторг когда стало получаться, а дед показывал все новые и новые предметы, которые могли быть оружием в тайге. Это и спичечный коробок, и сухая лесина, и упругие ивовые ветки, и многие простые, казалось бы, давно знакомые вещи, которые могли понадобиться ему чтобы выжить. Но то в тайге – а здесь?.. Отчаяние и одиночество.

Еще сквозь сон Джону почудился шум моторов и непонятный говор. Просыпаясь, показалось, что все это происходит не с ним и наверное уже тысячу лет повторяется снова и снова с кем-то. Открыв глаза, увидел, что еще сумерки, но уже утро. Багрово-красный диск солнца угадывался у края горизонта. Внизу действительно слышалось какое-то движение. Осторожно подполз к краю и убедился: кто-то есть. Сползая по камням к «джипу», прикинул: судя по звуку двигателя- бронетранспортер, а значит и «воинов аллаха» при нем будет немеряно. «Броники» просто так, по одному, среди ночи здесь не ездят. Осторожно, не заводя двигатель, подтолкнул машину к горловине входа в каньон. Вход оказался шире, чем показался вечером. Два «джипа» разъедутся свободно, а значит, и более крупная машина пройдет. Это конечно – минус, но если закупорить эту дорожку, то, можно унести свою задницу подальше отсюда и не ввязываться в длительный бой. Конечно его арсенал значительно пополнился за последний день, но не настолько, чтобы выдержать открытый бой с регулярной частью. Можно задержать их здесь надолго, кое-чему в спецназе учили, но в проигрыше окажется все равно он сам. А если вышлют вертолеты, то его война может закончиться гораздо быстрее, чем хотелось бы. Предательское солнце быстро вставало. Утро вступало в свои права неотвратимо. Эх, проснуться бы на полчаса раньше, может и успел бы уйти, а теперь… Ладно, успеем еще поплакать. Не думаю, что ребята будут сильно рады знакомству со мной. Сунул гранату под покойника, усадив его на переднее сиденье, подумал – и сунул вторую. Когда залез на вершину, солнце уже взошло, и сразу наступил день. В прицел снайперской винтовки, взятой в «джипе», было хорошо видно покойника и все подходы к нему. Почему то на него он возлагал особые надежды, хотя и не мог объяснить почему. Час спустя в проходе показался медленно ползущий бронетранспортер с тоненькой стрелкой пушки на башне. Издалека, на глаз – двадцатимиллиметровая скорострельная пушка. Это был еще один минус. Но от их встречи с покойником минус превратится в большой плюс. Броник остановился, не доехав метров десять до «джипа». Высунувшийся до пояса танкист стал что-то торопливо кричать в рацию, размахивая другой рукой. Сзади остановился другой «джип», копия первого. Из него вышел пожилой человек и медленно пошел к машине. Одет он был в черную форму без погон и знаков различия. Только красивая борода с проседью и белая чалма с золотой окаемкой отличали его от других. Держа его в прицеле и не решаясь нажать на крючок, надеясь, что пронесет, он упустил момент, теперь между ними- «джип». Вероятность попадания сильно снизилась. Вокруг красавца в белой чалме шли его то ли друзья, то ли телохранители, но, судя по жестикуляции, скорее и то. и другое. Подойдя к машине, он что-то дико закричал, сорвал чалму и бросился на грудь покойника, его приятели пытались, и не без оснований, его удержать, остановить, но не преуспели в этом. Мощный взрыв двух итальянских гранат разметал черные фигуры. Сдетонировали баки в «джипе» и огненный дождь накрыл всех стоящих и сидящих в проходе. Еще не осела пыль и не унесло дым, как прямо из этой клубящейся массы вынырнул «броник» и стал торопливо «выкашливать"боезапас по окружающим скалам. Эта канонада значительно усилилась после того, как следом за ним в каньон въехало два грузовика с солдатами и еще один «джип» с установленным на нем крупнокалиберным пулеметом. Теперь боезапас расходовался капитально, со знанием дела и во все стороны. Полюбовавшись на этот концерт и поборов желание бросить в кучу-малу под шумок пару гранат, решил, все-таки, сматывать удочки. Подполз к другому краю, расклинил веревку в расщелине камнем, и привстав посмотрел на дно: куда бросать конец и много-ли не хватит до дна. Тут же сел и понял, что влип серьезно. Внизу, с другой стороны, было полно солдат, два бронетранспортера и даже легкий танк. Манипуляции на краю обрыва не прошли незамеченными и были вознаграждены «праздничными» залпами из всех видов оружия. Не высовываясь, он бросил гранату на звук скорострельной пушки и с удовлетворением услышал звук разрыва и «приветственные"крики. Бросил вторую, поверх первой-для верности. С другого края дела обстояли прекрасно-стреляли все, кто умел это делать и, похоже, из всего что могло стрелять. И чего это они так взъелись? Или им просто хочется повеселиться, или эти, в чалмах, может быть, отец и сын, были большие люди. А теперь их псы будут преследовать его, пока не убьют. И не дай-то бог попасть к ним живым! Подобные мысли витали в голове, пока их хозяин, занял, так сказать, господствующую высоту, под восходящим солнцем на неширокой террасе, которая возвышалась с обеих сторон метров на 15—20. Слева и справа пролетали различного калибра куски металла, мелкая и крупная крошка разлетающихся в разные стороны камней. Да, против регулярной части, зажатый на этом каменном клочке, его умение и весь арсенал не могли гарантировать ему шанс выбраться. Потихоньку пришлось ввязываться в перестрелку. Как только «праздничные» залпы стали стихать, самые резвые полезли на стену. Почти не целясь, он сбил двоих короткой очередью и перекатился в сторону, перезаряжая магазин. Если у них есть миномет то это будет не очень-то и весело! Минут сорок, в течение которых ему скучать не пришлось, но, впрочем, и повеселиться тоже, прошли быстро. Все это от того, что отдельные стрелки стали попадать довольно метко, грозя драгоценному здоровью. Он даже ввязался в перестрелку с одним, но бросил. Их просто было слишком много. Прикидывая по времени и ориентируясь по довольно приблизительной карте, выходило, что еще минут 10—20, и должны появиться вертолеты, если они у них есть вообще. Как любил говорить командир взвода, -настало время «принятия решения». Наверное, в жизни всегда есть это время-время «принятия решения». Можно остаться здесь, можно геройски рвануть вперед на ура, а можно отступить на заранее подготовленные позиции. Беда только в том, что этих-то позиций и не было. Солнце стояло почти в зените, а может это только казалось. Во всяком случае, прохладой не веяло. Воды немного еды нет совсем. По всему выходило, что обед придется пропустить. Внизу ребята затеяли перегруппировку, чтобы не переть нахально всем табором, тем более что уже «обожглись». Наблюдая, заметил, что связные, или как их тут называют, подбегают к одинокой машине, которую он в суматохе не сразу заметил, и, прикладывая руку к голове, по всей видимости, что-то докладывали. Для автомата-далековато, а вот винтовка с доброй оптикой разрешила проблему. Стекла крытой, бронированной машины отсвечивали, так что сидящих внутри не было видно. Но прикинув, что начальник сидит, скорее всего, справа от водителя, выпустил обойму на десять патронов, первые пять-бронебойных, прямо в лобовое стекло. После третьего выстрела оно покрылось мелкой сетью трещин, а после пятого все остальные пули без помех вошли внутрь бронированной коробки прошивая насквозь сидящих внутри и рикошетя от стен. Скорее всего, начальник, сидевший в машине, был дорог сердцу каждого воина, так как все на мгновенье позабыли о виновнике этого торжества и устремили уставшие взоры, а кое-кто и уставшие стопы к машине. Из множества глоток вырвался не то хриплый крик, не то рычание. Во всяком случае на слезы радости это было не похоже. Сам же он этого не застал, так как уже торопливо съезжал вниз на том, что осталось от штанов, срывая ногти. Туда, откуда он впервые поднялся сюда. Если удастся перебраться через этот каньон или хотя бы спрятаться в складках скалы и чахлом кустарнике, на той стороне дороги появиться шанс. Чтобы ребята не отвлекались от начатого дела, он поставил флаг на том месте откуда последний раз стрелял. Флаг простенький-к стволу винтовки привязал свой тельник и поставил ее на приклад, подперев камнем. И надо же, это нехитрое сооружение вызвало бурю энтузиазма. Нестройной цепью полезли вверх сразу человек двадцать. С той стороны, наверное, тоже самое. Один из самых ретивых подобрался к террасе ближе всех и закинул вверх гранату. Последняя исправно бабахнула, наградив благодетеля кучей щебенки. Следом за ней бабахнула еще одна, видимо ее кидали с той стороны и увидеть автора этого шедевра не удалось. Занятие это так понравилось участникам, что когда они разобрались что к чему, ряды энтузиастов заметно поредели. Умеют же, когда захотят.

Читать дальше