Сергей Кобозев - Возлюбленный, избранный и возрождённый. Часть 1 – В суматохе души

Тут уж я окончательно «обделался» и обессиленно захохотал.

– Гениально, Шерлок! – чуть слышно выдавил я и печально воззрился на пастора. – А если честно, Мафусал Потапыч, что вы можете сказать об Игорюне?

Старец задумчиво подпёр подбородок ладонью и причмокнул губами.

– Я бесконечно люблю Игоря – это пока всё, что я могу о нём сказать… И я искренне хочу понять этого смешного, взъерошенного человечка. – Расплылся в премилой улыбке: – Это несравненное, бесподобное чудо природы! Я безумно хочу видеть Игоря в рядах служителей моей церкви. – Пастор приосанился. – Я готов пойти на любые жертвы, на любые испытания, чтобы добиться от него настоящей мужской дружбы! О, как же я мечтаю, чтобы он пришёл наконец ко мне в гости! Но, к великому сожалению, Игорь того не желает – боится, что я его побью… – Старец прикрыл под стёклами веки и восторженно зашептал: – Игорь Евгеньевич, дорогой мой председатель, если ты сейчас – пусть даже самым фантастическим образом – меня слышишь, бросай все дела и поскорее мчись ко мне домой – сию же минуту!

Какое-то время мы посидели молча. Пастор продолжал что-то бормотать себе под нос, ну а я всё отчётливей и отчётливей различал шелестящие отовсюду голоса. Пальцы бессознательно поглаживали манящую кнопочку зонта…

– Я тут недавно приходил к Игорю в общагу, – вышел из катарсиса Мафусал Потапыч. – Хотел проведать председателя, а то что-то он в последнее время совсем исчез с поля зрения… Значит, собрался (купил ему конфет, шоколадок разных), да и попёрся на «Фонтан». Пришёл, постучал – и что ты думаешь? Дверь отворил какой-то полуголый малец с заячьей губой – худющий, высоченный, заросший… Я аж дар речи потерял… «Привет!» – говорю. «Привет, дядя!» – отвечает. Спрашиваю: «Игоря можно?» Малый и говорит: «Дядя Игорь не может сейчас подойти: он пьяный». Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! «Ого, – говорю, – а зайтить-то можно?» – «Заходь, дядя». Тут я зашёл, да так и обомлел: бардак бардаком, по всему полу пироги заплесневелые валяются, посерёд хаты целая гора бутылок из-под арманьяков да мадейр, и вонёта стоит невыносимая – раз десять содрогнулся от рвотных позывов!.. Потом слышу: храпака кто-то даёт на всю общагу. Подошёл ближе и ахнул: лежит наш председатель – в чём мать родила – кверху пятками да пузыри пускает! Ох, весь уделанный, облёванный… Тазик вонючий подле него стоит… Ну, думаю, хорош барин! Тут я присмотрелся, а у него на шее крестик сатанинский висит! Ну я и закрестился… Потом гляжу – в углу кальян самодельный (из самовара) дымится. Поворачиваюсь к малому (а тот уже новый пирог затевлять стал), спрашиваю: «Молодой человек, а что это вы тут курите?» А он и кажет: «Это у нас мухомор пантерный – улётный галлюциноген!» – «А, – говорю, – понятно. А ты-то, любезный, кем Игорю доводишься?» Он и отвечает: «А я яго трахтор». Вот так вот… Эх, я, конечно, ничего не стал говорить, но обиделся. С тем и ушёл.

Я прыснул со смеху и хлопнул зонтом по колену. Старец надул губы и мрачно промолвил:

– Впрочем, довольно об Игоре, ведь я пришёл исключительно ради тебя… Вот что, Серый, я внимательно изучил твоё нынешнее положение и смело могу заявить о том, что без посторонней помощи тебе никогда не подняться. – Смерил меня оценивающим взглядом. – Серый, не подумай, пожалуйста, что я хочу тебя зачмырить, но посуди сам: ты совершенно одинок и беспомощен, у тебя нет ни денег, ни быта, ни надежды, а главное – рядом с тобой нет любящего человечка! Кроме того, тебя вот-вот должны отдать под суд… Серый, ты хотя бы осознаёшь свою жизненную трагедию?

– Осознаю, Мафусал Потапыч. И с полной уверенностью могу сказать: я самый счастливый человек на свете!

Пастор скептически мотнул головой и громко вздохнул.

– Я уже не говорю о твоём духовном состоянии! – Подобострастно закатил очи: – О Приснодева Мария, сжалься над нами, моли Бога о нас!.. Серый, ты же в одном-единственном шаге от бездны! – Измученно схватился за голову и вдруг рассмеялся: – Читал я как-то в церкви твои «Химические этюды»…

– Так-так-так?! – мгновенно оживился я.

– Признали мы и Диву, и «святую семейку», и всех остальных… Ну да Бог с этим… – Обхватил сцепленными руками брюхо. – Скажи мне вот что: ты готов изменить свой образ жизни? Ты готов к переменам?

– Усягда готов! – отчеканил я по-пионерски и затрясся от смеха, слыша, как чей-то отчаянный голос разрывает мой воспалённый мозг: «Серёжа, братик, уничтожь нашего врага! Дай ему в рыло!»

– Тогда внимательно слушай мой план, – назидательно блеснул очками пастор. – Во-первых, тебе нужно покаяться перед Богом. – Водрузил мне на плечо руку. – Я и пришёл принять у тебя покаяние… Во-вторых, тебе крайне необходимо начать работать…

– Мне незачем работать, Мафусал Потапыч: я зарабатываю на собственных книгах…

– Это не заработок, идиот ты тупой, а всего лишь чёртово хобби! – взревел старец. – Тебе надо трудиться по-настоящему! Только тогда ты почувствуешь цену денег, только тогда ты научишься радоваться долгожданному отдыху, наконец, только тогда у тебя, Тутанхамона, начнёт расти мышечная масса! – Тяжело выдохнул. – Серый, ведь ты же совсем не обедаешь, верно? Ну разве так можно? Пойми, дуралей, скоро ты так совсем обессилеешь, а то и вовсе сдохнешь! О святой Диего! – Мягко отвесил мне подзатыльника. – Ну да ладно… Вот как, дружок, мы с тобой поступим. Про «Айс Продукт» что-нибудь слыхал?

– Это где полуфабрикаты изготавливают?

– Да-да. Так вот, я тут выяснил, что на данное предприятие требуется комплектовщик участка заморозки – думаю, это должность как раз по тебе. – Пастор на секунду замолчал, сунул под рясу руку и вытянул три хрустящих бумажки. – Завтра же ты едешь туда устраиваться (остановка – «Брянский Арсенал», это в Советском районе). – Протянул мне деньги: – Возьми. Это тебе три тысячи на прохождение медосмотра и вообще… на первое время… Но учти: больше не дам – даже не мечтай!

Я тупо уставился на бирюзовые бумажки, насильно сунутые мне в руку, не зная, как на это всё отреагировать.

– Спасибо, Мафусал Потапыч, – наконец промолвил я, пряча в карман деньги. – Так и быть, поеду завтра в этот… «Айс Продукт».

– Вот и отлично! – просиял старец. – Теперь вижу, что ты разумный муж, а не глупый подросток!.. Значит, договорились, да? Тогда идём далее… В-третьих, тебе обязательно надо стать членом моей церкви. Серый, ты же прирождённый пятидесятник! Насколько мне известно, ты как никто другой умеешь балакать на архангельских языках… Скажи, кто твой духовный наставник?

– Лю… – чуть было не сказал я «Люцифер», но тут же осёкся. – Игорю… – хотел уже было сказать «Игорюня». – Ник… – чуть не ответил «Никто» и в конце концов выразился как есть: – Марк.