Владимир Свердлов - Дела небесные, земные… Взглядом программиста

До понедельника было не много времени и много дел. Во-первых, нужно было подготовить вариант экзамена. Но самое главное дело я сделал на следующий же день. Я поехал в магазинчик, где продавали заморские деликатесы, и там, в ряду с посудой, выбрал две маленькие фарфоровые кофейные чашки с блюдечками. Уже у кассы увидел шоколадную розу в красивой золотистой обертке и положил её рядом. Две маленькие кофейные чашки с блюдечками и шоколадная роза на ленте транспортера. Стоявшая за мной женщина, оценив мои покупки, с пониманием улыбнулась. Мне улыбалась сама жизнь, я смело шел вперёд, поднимаясь к вершине, и я знал, что в понедельник в ресторане кофе заказываться не будет.

Оставалась ещё одна деталь. Я хотел приготовить кофе так, как меня когда-то учил мой давнишний друг. Этот кофе должен был быть сварен так, как я никогда не варил до этого и как я, наверное, варить больше не буду, потому что уже незачем. Это должен был быть не кофе. Это должно было быть моим заявлением. Моим орудием завоевания. Первобытной дубиной, рыцарским мечом, дворянской шпагой. В канун Рождества он должен был нести тонкий аромат весенних полей, распускающихся в саду цветов. Он должен был передавать цвета восхода солнца и тени луны. Он должен был вместить радугу и капли летнего дождя. В одной небольшой чашечке должна была поместиться вся поэзия, накопленная человечеством за десять тысяч лет воспевания женщины, и еще оставить место для рыцарских романов, для Айвенго и алых парусов, для духов и туманов. Это должна была быть симфония, опера и кантата. Это должен быть кофе, сваренный мною для моей женщины.

Поэтому я отправился в арабский магазин и после недолгих поисков снял с гвоздя на стене моё орудие предъявления моих первобытных прав. Джезва. Как раз такая, как мне надо. С правильным дном, правильной формы. Джезва с большой буквы. Пакет арабского кофе стоял тут же. Необходимые пряности пришлось искать. Я не знал их названий по-английски, а посмотреть заранее не догадался. Но уходить без них я не собирался и был готов пробыть там столько, сколько нужно, но уйти во всеоружии и с открытым забралом.

До утра понедельника осталось несколько часов, и теперь можно приступать к наименее существенному делу – подготовить вариант экзамена. Спать некогда. Завтра – мой день.

Без пяти минут шесть розданы варианты экзамена. Проход по рядам. Проверка, что, кроме ручек и карандашей, на столах ничего не лежит. Ровно в шесть часов дана команда перевернуть экзаменационные листы и начать экзамен. На доске пишется время начала и конца. Время пошло. Через каждые пятнадцать минут исправляется время, оставшееся до окончания. В классе чувствуется напряженность. Для них эти пятнадцать минут проходят очень быстро. Для меня – очень медленно. Наконец начинают сдавать первые работы. Еще пять минут. Осталось несколько человек. Среди них – она. Время истекло. Она сдает последней, но точно в срок. Я кладу пачки исписанной бумаги в портфель, вытираю доску. Она – собирает свою сумочку и подгадывает время под меня. Вместе выходим из класса, и я гашу свет. Проходим к выходу. На ступеньках, тех самых ступеньках входа в колледж, она говорит адрес и как ехать. Я там буду через пятнадцать минут.

Моя машина чиста снаружи и прибрана внутри. Я – в своих лучших брюках и ботинках. Выбрит и причесан. Я готов. Звонок в дверь. Дверь открывается практически сразу. Она уже собрана. Идём к машине. Открываю ей дверь, жду, когда она устроится, и аккуратно закрываю. Сажусь. Поехали. В проигрывателе поставлен диск с французскими шансонами. Выбрано правильное место и отрегулирована громкость, чтобы песни звучали тихо и романтично, ноктюрно и завораживающе. Создавали легкую тоску и хорошее настроение. До центра города десять минут. Вопрос с парковкой меня не волнует. Моя основная работа как раз в центре, и у меня есть карточка в подземный гараж. Мою спутницу такое проявление посвященности впечатляет. Настроение для ресторана и, похоже, для вечера создано. Выходим в темноту ночи.

Все города, где я только ни побывал во время моих странствий по свету, особенно красивы ночью. Ночь скрывает пыль, грязь и мусор, которым люди так любят отмечать своё пребывание на земле. Включаются декоративные лампочки и подсветка. В реках и прудах отражаются городские огни. Из воздуха вместе с дневной духотой исчезает мирская суета, и наступает освежающая прохлада. Земля поворачивает своё лицо к отдаленным туманностям и галактикам, открывает людям глубину неба, удаленность вечных звезд, луну, плывущую в облаках сквозь голые ветки осенних деревьев. Ночь – это не время Темноты. Ночь – время Романтиков. Время романсов и серенад под гитару. Это время любви и мечтаний. Ночь открывает человеку связь с давно ушедшими временами и даёт возможность продолжить себя в будущее. Пройдитесь ночью по опустевшему средневековому городу, тускло освещённому редкими фонарями на пересечениях кривых улочек. Услышьте в полной тишине, как громко звучат ваши шаги по старым плитам и камням брусчатки. И если вам не почудился в наглухо закрытых ставнях проблеск света от лампы сгорбленного алхимика, если под балкончиком за поворотом вам не мелькнула неясная тень закутанного в плащ кабальеро с гитарой и шпагой, закройте эту книгу. Вы – не мой читатель.

В фешенебельном пригороде, примыкающем к столице с севера, особенно красива ночью центральная улица. Cтволы деревьев на бульваре обёрнуты нитями светящихся гирлянд. В окнах высоких офисных зданий загорелся свет. Рестораны и магазины распахнули свои двери. Люди толпятся у стоек баров и у магазина мороженого на углу. Японский ресторан выходит окнами на бульвар, и перед нами открывается текущая непрерывная река людей, каждый со своими делами, каждый со своими заботами. Может, у того молодого человека разбито сердце и он ищет утешения и забвения, все равно призрачного и бесполезного. Эта счастливая пара сейчас вне времени и пространства. Она существует только для себя и в себе. Надолго ли хватит защитного покрывала, скрывающего их от мира? Надолго ли хватит их любви, чтобы оградить их от разрушающего света дня, неизбежно приносящего никчёмную глупую суету и мелочные заботы?

Я люблю восточную кухню и лихо обращаюсь с палочками. Мои познания в суши сформировались во время ланчей с коллегами, и я уверенно макаю ролл с васаби сверху в соевый соус. Моя спутница не торопится и раскладывает свои роллы суши и сашими на тарелке. Прихожу ей на помощь – вот хрен, но будьте осторожны, он хорошо пробивает. Она тонко улыбается:

– Я жила в Японии пять лет, это, конечно, не совсем суши и не совсем сашими, но все равно очень вкусно.