Владимир Свердлов - Дела небесные, земные… Взглядом программиста

Корректор Галина Андреева

© Владимир Свердлов, 2018

ISBN 978-5-4493-6352-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начальник Департамента обвёл помещение взглядом. Все на месте. Дисциплина – прежде всего. Он не терпел всех этих новомодных штучек. Даже документация велась на бумаге. А то у некоторых он замечал… Всякие… Но с этим он ещё разберётся… хотя силуэт надкусанного яблока на стенках некоторых этих… ему нравился. Напоминал ему об одном деле, которое он когда-то в своё время так удачно провернул.

Да. Первые проекты – самые запоминающиеся. Самые… романтичные.

Так, ладно, что за сантименты. Работать надо.

Ровно в назначенное время он открыл первую папку с делами. Он всё делал сам. Все эти делегирования, заместители, помощники… Это всё путь к развалу. Вертикаль знаете? Он завёл такой порядок с самого начала, и он не собирался ничего менять. Не нужно ничего менять, когда всё хорошо. У них в Департаменте всё было хорошо.

Он всё делал и контролировал сам. Именно поэтому он в курсе всех дел. Ну, кроме самых незначительных. Нужно признать, что с момента основания Департамент существенно разросся, а количество ведущихся дел… Он, наверное, сразу даже и не скажет, сколько одновременно дел ведётся сейчас в Департаменте. Да, если честно, он и не всех сотрудников уже знает в лицо. Особенно новых. Конечно, и возраст уже сказывается. Хотя… Иногда встречаются в коридорах молодые ведьмочки с раскосыми глазами…

Так. Всё. Собрался. Дел полно.

Обвёл всех взглядом. Нет, кажется, никто ничего не заметил. Хотя, если и заметили, не покажут вида. Хитрые черти.

Всё, работаем. Ему днём ещё надо успеть на одно мероприятие.

Итак, кадровый вопрос. Кадровые вопросы он считал одними из самых важных, и всегда с особым вниманием вчитывался в детали. Он любил этим заниматься. Как там – «работа с людьми»? Он усмехнулся. Особенно ему нравилось второе слово. Он помнил почти всех своих – ну, конечно, незаурядных. А другими, заурядными, кто никакого интереса не представлял, – он ими не занимался. Вот этих он с чистой совестью делегировал. И никогда не принимал от них никаких жалоб, через какие бы каналы они ни приходили. Право на жалобы надо ещё заслужить.

Итак, кадровый вопрос. Он посмотрел на подготовленные материалы дела. Краткая справка: «Исключительна красива. Знает это. Готова на всё. Коэффициент пригодности – девять с половиной». Глянул на прилагающийся к делу скетч углём – он не терпел никаких этих там… Только чёрно-белые эскизы. От руки. Им приходилось держать внушительный штат скетчистов и даже настоящих художников. Но их, правда, легко набирали оттуда. В обмен на некоторые привилегии. Ну а с углями проблем у них вообще не было. Он опять усмехнулся. Настроение с утра было хорошее.

Да, подходит. Хороший выбор. Её потом можно саму использовать для разработки её же контактов. Такие особенно ценились. Отлично. И дополнительные усилия минимальны.

– Отлично! Хорошая работа, все!

Он закрыл папку. Перстень чёрного камня с искусно вырезанным изображением чёрной вдовы отразил свет факелов. Он не терпел всех этих новомодных штучек… лампы, люстры всякие… всё это глупости. Это для тех, там.. откуда им кадры поступают.

Он любил кровавые отблески от факелов на стенах. И стук каблуков по каменным плитам. Так, чтобы сердце билось в несказанной тревоге. Он ещё раз взвесил папку в руке и положил её в стопку утверждённых к исполнению.

Он сам утверждал подходящие кандидатуры.

Неделя начиналась хорошо.

Он был старым сотрудником Канцелярии. Одним из тех вечных технарей, которых никогда не продвигают на более высокие должности, потому что всем и всегда нужны специалисты, которые могут делать работу. За своё время работы в Канцелярии он прошёл не через один отдел, в результате многих организаций и реорганизаций у него сменилось немало начальников, но он так и оставался вечным технарём, к которому обращаются тогда, когда все планы горят, сроки сорваны, проекты на графиках раскрашены в кроваво-красные цвета и риск провала оценивается в девяносто пять процентов.

Он был технарём с ненормированными рабочими часами, с отпуском – только по завершении проекта и сдачи дел в архив. Тот, кого отпускали на больничный со словами: «Руководство очень обеспокоено динамикой развития».

Он был технарём.

Поэтому, когда в воскресенье вечером его вызвали и предложили явиться к утру в офис, он знал, что отпуск у него опять закончился в первый же день, что ему, конечно, пообещают добавить к следующему и что, когда наступит следующий, в отделе кадров посмотрят на количество накопленных дней, проведут карандашом линию вверху листа и скажут: «Вот столько берите, а это…».

Он это знал. Поэтому, приняв вызов, он откинулся на спинку кресла и с дека своего дома в горах стал смотреть в закатное небо – туда, вниз, в скрываемое облаками далеко. Туда, где происходит столько всего, где находятся объекты их работы, которые надо вести, охранять, а иногда и спасать. В последнее время спасать надо было всё чаще. Хотя не всех. Но таких было мало.

Он вдруг вспомнил ту женщину. Besame mucho… Вообще-то, после закрытия дела все материалы сдаются в архив. Включая записи в памяти. Но он был старым ценным сотрудником. Он мог позволить себе некоторые нарушения правил. Он усмехнулся при слове «некоторые», вспомнив дневник, даже не дневник, так, черновые наброски под ворохом хламья в ящике стола… «Строжайше запрещено. Нарушение может повлечь за собой… вплоть до…». Ну да, ну да.

Он тронул струны лютни. Besame… Тогдашнее решение по объекту… Besame mucho… Они с аналитиками решили, что нет опасности захвата для той женщины. Как потом оказалось, правильно. У них был хороший Аналитический Отдел.

Он смотрел на пики гор, пронизывающие облака. У той женщины была та субстанция, которую иногда вкладывают в избранные объекты в отдельных, закрытых для всех помещениях Канцелярии. Та, которая строго учитывается, начиная со времён их основания, и которая по закрытии дела изымается назад – под подписи и на вес. Та, которая так интересует соседей, но получить которую невозможно. Носителей которой не нужно вести и охранять – у них свой путь.

Он смотрел на пики гор, пронизывающие облака и снизу, с той земли, стремящиеся вверх, в невыносимо чистое бирюзовое небо, и думал…

Впрочем, какая разница, что там думал технарь, которого отзывают из отпуска в первый же его день. Кого это интересует?