Тамара Злобина - Портрет дамы. Мистический детектив

– Как минимум лет десять.

– Какая она?

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, какая она: добрая, злая, спокойная, уравновешенная или нервная, замкнутая или общительная?

Сергеич задумался лишь на пару секунд, пытаясь достать с какой-то полки своей памяти представление о Лине Евгеньевне:

– Лина – добрая, открытая. Даже слишком открытая. Доверчивая душа… Наивная, как неопытная девчонка. Но, вместе с тем, могла быть и твёрдой, даже порой жестокой… непредсказуемой, как все женщины.

Кузьмин резко остановился, словно натолкнувшись на невидимый барьер, за которым что-то осталось, и это что-то было видно лишь ему одному. Молчание длилось всего три-четыре секунды, и за это время, видимо, перед глазами старшего друга, всплыла картина, очень знакомая, но не совсем приятная, поэтому его лоб наморщился, как от боли. И было ясно, что боль эта вовсе не физическая.

Затем он достал из своей кожаной папки, с которой не расставался никогда, небольшую книжонку с тиснением на обложке «Ежедневник».

– Из-за этой штуки я и поспешил к Лине, когда услышал о её гибели. – произнёс он. – Это дневник… Я не мог допустить, чтобы посторонний, чужой человек копался в её записях, измеряя поступки и слова Лины с высоты своего понимания нравственности и безнравственности… Я решил отдать его тебе, Татьяна.

– Но почему мне? – запротестовала Татьяна. – Ведь я её совсем не знала.

– Теперь это не столь важно. – ответил Кузя. – Хочу доверить именно тебе последние полтора года жизни Лины… Возможно, дневник поможет открыть тайну её трагической гибели.

Татьяна долго не решалась открыть дневник Лины, хотя он ужасно притягивал её.

Девушка намеренно отодвигала ту минуту, когда, наконец, возьмёт его в руки. Неспешно приняла душ, долго и с азартом оттирая себя до блеска, с видимым удовольствием выпила кофе, откусывая от любимого бутерброда с ветчинной колбасой маленькие кусочки, посмотрела новости по ОРТ, которые почему-то сегодня не трогали, рекламу, которая не раздражала назойливой глупостью. И даже тогда, когда новости закончились, она еще долго тянула с этим шагом.

Её руки сами потянулись к гадальным костям, к которым она не прикасалась уже давным-давно, и неожиданно для себя Татьяна решила:

– Да, это именно то, что сейчас мне нужно более всего – их совет!

Возможно, многие стали бы смеяться, назвав это чудачеством, но с недавнего времени, девушка стала доверять этим предсказаниям, испытав их верность на себе неоднократно, хотя и делала это очень редко, думая, что не стоит слишком часто «пытать» Тайну, ибо это – чревато.

Достав мешочек из чёрного бархата, и, высыпав в ладошку три гладких, отполированных неоднократным прикосновением, кубика, она нежно, как что-то живое и хрупкое, грела их в ладонях, нашёптывая всяческие нежности, разговаривая с ними, пытаясь расположить к себе, дать понять, что её сейчас волнует более всего, что она хотела бы узнать.

Замерев на несколько секунд, закрыв глаза и затаив дыхание Таня, наконец, произнесла вслух:

– Куда толкаешь ты меня Господин-случай, что несешь с собой?

Кости, как живые, выпорхнули из её ладоней, и, ложась полукругом, открыли взору комбинацию 4, 21, 25. Попытка определить что же означает эта комбинация на память ничего не дала. Пришлось достать распечатку из семи листов с расшифровкой комбинаций. «Позор и бесчестье падут на ваш дом, если вы не сумеете критически оценить положение вещей».

– Только этого мне и не хватало! – возмутилась она такой трактовке, удивляясь её актуальности.

– Следователь Селезнёв, пожалуй, готов на более жёсткие меры, – усмехнулась девушка, вспоминая общение с работником прокуратуры.

– Позор и бесчестье – пожалуй, некая гипербола, иносказание. Но неприятности, при таком стечении обстоятельств, видимо, неизбежны. – размышляла она вслух.

– Хотя я думаю в моих силах смягчить их удар, и даже свести к минимуму его последствия.

Налив ещё одну чашечку кофе, Таня уже думала совсем о другом, напрочь забыв о своём беспокойстве.

– Давай, Татьяна, думай, думай! Попытайся представить… Что если допустить элемент случайности, нечаянности? Вдруг дама застала кого-то, на месте преступления, крадущего её драгоценности, и стала грозить разоблачением, и тогда грабитель, в порыве страха и гнева, или чтобы припугнуть её, взял этот злополучный шарф, ставший в его руках орудием убийства. Осознав, что дама мертва, испугался ещё больше и убежал…

Замок не был взломан, и, если грабитель проник туда, то, скорее всего у него был ключ. Но тогда это был не Андрей! Почему? А потому что он всегда бы смог найти предлог своего присутствия в квартире. Версия явно не выдерживала никакой критики. Следовательно, никакой случайности или нечаянности там не было. Дама знала посетителя в лицо, и сама открыла ему дверь.

Мысли Татьяны прервал телефонный звонок, возвращая от предположений и версий в реальность. Звонил Кузьмин. Он сообщил, что взяли Таро, который появился на квартире Лины, утверждая, что пришёл поговорить с ней.

– Соседка рассказала следователю, что около восьми вечера в квартире Лины был сильный шум. Она утверждает, что слышала два голоса: женский и мужской. Пара громко скандалила. Лина плакала, кричала, что он – неблагодарный мальчишка, что она доверяла ему, боготворила, как могла, поддерживала, а он подложил ей такую свинью. Мужской голос было слышно хуже, но соседка уверяет, что слышала слово – убью. Слышала хорошо. Потом хлопнула входная дверь и все затихло.

– Заключение судебно-медицинской экспертизы готово? – спросила Татьяна.

– Смерть наступила в результате асфиксии в районе 21 часа. Никаких следов насилия, кроме странгуляционной борозды на шее, не обнаружено.

– А это значит, – сделала вывод Татьяна, – что когда Андрей уходил от Лины она была жива.

– Ему ничего не стоило вернуться назад через некоторое время. – ответил на её вывод полковник. – Поразмыслил на досуге, чем для него чреват разрыв с Линой и вернулся…

– Чтобы убить? Зачем ему это? Если её помощь была необходима Андрею, то смерь, напротив, была невыгодна!

– Ну почему убить? – не согласился Сергеич. – Возможно изначально у него были совсем другие намерения: попросить прощения, помириться. Но, встретив полное непонимание, а, возможно, и агрессивное нежелание не только не прощать, но даже больше не видеть его, в гневе схватил шарф и…

– Андрей вполне уравновешенный, спокойный человек и такое поведение с ним никак не вяжется.

– Ну, это первое впечатление, Таня, и оно ничем не подтверждено. Первое впечатление зачастую обманчиво.

– Не забывай, Сергеич, что я изучала его почти неделю. – напомнила Татьяна.