Ирина Дробилко - Дорога длиною в сто лет. Рассказы

«Никогда не думала, что бывают на Земле места, похожие на сказку. Помню, как только самолет снизил высоту, перед нами открылось уникальное зрелище. Местность выглядела райским садом. «Интересно, это она о поездке в Италию? – строил догадки Андрей. – Сказка! Рай! Хм… Вот кудесница! Приукрасит же!» – Но описание жены, или любопытство узнать, чем Ирма занималась целый месяц в гостях у старшей сестры, его влекло.

«Анютке дом Энрики очень понравился».

«Ха, один герой нарисовался», – извлекал ум Андрея подозрительные детали. Энрики доводился мужем Татьяны, сестры Ирмы, который увез ее к себе в Италию восемь лет назад. Татьяна, мал-помалу, освоив традиции и нравы итальянцев, стала звать к себе в гости младшую сестру с семьей. Но Андрей так и не решился, – дела не отпускали, да и не любил далекие путешествия. Он только дома чувствовал себя хорошо. Ирму он уговорил ехать в Италию вдвоем с дочкой. Жена долго возражала и не понимала причин упрямства Андрея, переживая за него как за ребенка. «Да что со мной могло статься? – вспоминал он сейчас. – Вот только я скучал по ним как никогда! Причем не как мужчина, а как действительно ребенок. Не помню, чтобы такое со мной было раньше. Все-таки, куда ты отпускаешь свою жену и насколько, имеет большое значение. Теперь я их с дочерью никуда не отпущу одних. Не выдержу».

Усмирив свои воспоминания, Андрей снова принялся читать. Дальше речь шла о сестре.

«Танюшка, какая умница! Вложила в удивительный по архитектуре дом Энрики всю свою женскую заботу. Она у нас такая! Столько причудливых живых цветов во дворе, а дизайнерских уловок в виде сказочных персонажей… Жилище Танюшки и Энрики напоминает царство эльфов. Даже для взора взрослого человека такое зрелище феерично, а для ребенка так и вовсе волшебная страна», – этими словами заканчивалось описание путешествия. А ниже стояло P.S. и приписка: что я об этом думаю:

Все мои поездки надолго наполняют мою жизнь вдохновением. Сколько раз впечатления от очередного путешествия помогали мне в минуты, когда мир просто рушился под ногами, когда Земля, казалось, вращалась не вокруг собственной оси, а в мясорубке с тупым ножом. Да, такое в моей жизни тоже случается. Мне словно завязывают глаза, обрезают крылья и отпускают на волю. А какая воля без крыльев? Страшно и больно. Страшно от одной только мысли, что на Земле нет места тому, кто предпочитает летать. А больно, потому что, когда приземляешься, то чувствуешь себя той израненной птицей, у которой вместо крыльев вырастают ноги. И эти ноги не держат тело, они постоянно наталкиваются на острие камней, колдобины и… кровят. Смываешь кровь водой, а она не останавливается, обвяжешь ноги тканью, а кровь просачивается сквозь толстый слой, а все потому, что эти самые ноги нужно было закалять с детства. А мое детство… Оно такое невесомое и тоже состоит из полетов. Я помню его запахи, цвет, вольность, щедрость полей, ширь необъятного неба, но я не помню его дорог, я не видела их направлений, словно я и не ходила по человеческим тропам. Наверное, я всегда летала в облаках. Вот и Андрей обвиняет меня в том, что я живу в придуманном мной мире… Но какой же он придуманный, если я живу в нем. Он просто другой, наверное, непохожий на мир Андрея».

«Так! Упомянули мою личность», – повеселел читатель чужих мыслей, ощущая, что они как-то странно на него воздействуют, они, словно открывали ему жену в другом свете. Действительно, Ирма парила, а не жила. И это качество часто выводило Андрея из равновесия, обвиняя ее в непрактичности к жизни. Но сию минуту он так не думал. В сию минуту Андрею казалось, что он сам попал в другой мир. Вот так просто, под легким впечатлением Ирминых фантазий ему почудилось, будто его самого отрезали от земных проблем и поместили в мир надуманный, забавный, в мир, который он не признавал, но который, оказывается, существует, очень трогательный, проникновенный и приятный мир. В нем не страшно опоздать на работу, лишиться своих профессиональных способностей, клиентской базы, здесь ему не нужен ни опыт, ни поддержка единомышленников, ни силы, чтобы отстоять свои права и убеждения. В этом мире все по-другому. В нем каждый занимается тем, что ему нравится, когда ему хочется и столько, сколько ему нужно. В этом мире хватает места всем, никто не за что не борется, не враждует, но и не дружит. Здесь дружба не нужна. Она востребована там, где ты одинок. А этому миру не свойственно одиночество. В нем всегда отзовутся, помогут, подскажут, потому что все живут одной целью – все делать для других, ничего не требуя взамен. В этом и заключается само совершенство, а люди лишь стремятся познать каково быть такими.

Андрей вздрогнул:

– Фу ты! Что это было. Это что, релаксация? Связь с бессознательным? Ну и ну. Так и поверить можно во всю эту чушь. От описаний жены уйти в отключку проще простого, – стал Андрей возвращать себя в реальность. – Не пойму только, зачем ей все эти техники по гипнозу? Она сама как гипнотизер. Что там еще в ее накопителе мыслей? – все сильнее и глубже проникал он в размышления жены, а его карие глаза теперь уже с жадностью вчитывались в следующие строчки.

«Анюте исполнилось девять лет. Мы едем в Заволжье…».

«О, это к моим родителям. Так-так, посмотрим, как вам у стариков, – это вам не Италия», – помял пальцы рук Андрей с силой, отчего они захрустели. Сам он рассказать о поездке в родные края мог не много. Приедет, бывало, денек, другой, и уже назад рвется, дела неотложные его ждали. Казалось, конца и края не будет этим делам. Того же заурядного и привычного изложения о поездке к родителям Андрей рассчитывал прочесть в записях Ирмы.

«Петр Ильич, едва успели мы сойти с поезда, пригласил нас в места, где он родился и вырос. Свекор надеялся, что будет наезжать туда с сыном на рыбалку да на охоту, но Андрей уехал с тех мест давно, а если появлялся, то на очень короткий срок, так сказать, засветиться. Но я его не виню, не того склада характер у него – в лоне природы утешения искать. Он без своей мастерской жить не может».

«Мило, – изумился Андрей, – не думал, что ты, Ирма, одобряешь мой выбор. На словах я поддержку слышу редко. Оказывается, твоя критика в адрес моего ремесла – обман?» – отступил он от чтения, давая чувству удивления и признательности излиться на свободу. Андрей даже растрогался. Он встал, налил стакан воды, заглянул в него, произнеся фразу удивления «Надо же!» как «Аминь», снова сел за стол, опрокинул в себя воду и, словно устранил возгорание, принялся читать дальше.

– Хочу вам, девчоночки, места показать такие, что всю жизнь помнить будете. С вами или без вас, я все одно поеду в Илюшино. Давно не был. Надо посмотреть на хозяйство, может поделать чего пора. А вы решайте, – хотите остаться в городе с бабой Машей, – «мамка моя», – отметил Андрей, – оставайтесь. Да только в городе нашем вы ничего более не увидите, чем в своем, – увлекал нас свекор в избранные им владения природы. Мы тогда и не представляли, куда он нас зазывает.