Руслан Гавальда - Пелевин, или Тайна, которую нельзя раскрывать

© Руслан Гавальда, 2018

ISBN 978-5-4493-5727-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С Виктором Олеговичем мы познакомились довольно просто, хотя, должен сказать, и не сразу. Нас много раз сводила вместе судьба, но мы как-то не замечали друг друга. Точнее даже, я не хотел, чтобы это случилось. На первых порах я не верил в то, что такое возможно. Я не верил в себя, не верил в свое будущее как писателя и не верил в то, что такой человек как Виктор Олегович (наверное, раньше все-таки я думал об его почтенном возрасте, чем о мудрости, я вкладывал в это понятие хороший жизненный опыт) может в действительности заинтересоваться мною. Иногда, бывало, я даже подумывал, что это сарказм такой. Его сарказм прожженного волка над маленьким начинающим щенком.

Но, что бы я о нем не накручивал, он мною заинтересовался. И заинтересовался совсем в его духе, так же не появившись и заставив меня гадать над его фигурой, как заставляет гадать вот уже в течение нескольких десятков лет все заинтересованное в его литературе сообщество: это он, или это сплошное надувательство?

Он объявился в сети Интернет на одном из многочисленных форумов практиков и теоретиков постмодернизма. Как он мне позже при личной встрече признался, ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и слава, к которой он когда-то стремился. Я тоже недавно заходил на этот форум, и убедился, как только слухи о его нечастом появлении именно по этому электронному адресу появились, там тут же стали скапливаться фанаты его творчества. На этом форуме мы выкладывали свои тексты. И нельзя было их выкладывать ни на каком другом, там бы они были «бредом сивой кобылы». Поэты-верлибристы там были полной бездарностью, и ошибись начинающий властитель душ, творящий в жанре постмодернизма, началом своего пути, выложи робкое, шаткое первое произведение именно там, его бы съели плоские новые реалисты, что для нас – люди с глубоко устаревшими взглядами, песчаные люди, застрявшие посреди XVIII – XIX веков и не способные думать и фантазировать дальше сентенций этого времени, глубже и по-другому. Писатели, догнивающие, глубоко сцепившись со своим поколением, прошлым, приземленные давно устаревшими идеалами. В общем, начни свой путь там, он бы тут же его и закончил.

Сейчас наше пристанище постмодернизма превратилось в огромный зал ожидания появления Пелевина. Тысячи ников днями и ночами караулят бедного писателя, о котором никто точно ничего не знает, on-line, о котором есть только небольшие зацепки. Каждый сидит там, сидит даже прямо сейчас и друг друга подозревает в том, что он – Пелевин, ибо каждый из них использует завернутый под него ник. А тысячи пелевиных, тысячи больных людей, наслаждающихся в виртуальной (для нас, для них – реальной) жизнью Пелевина, забывших о себе, опелевиневшиеся совсем люди – для них настали плохие времена, они терпят поражение, разочаровываются, получают душевные травмы и страдают. Их авторитет прерван. Они – не Пелевены, они – лжецы! Настоящий появится именно на таком-то форуме, может, он и уже там. А если нет, он занят выходом новой книги, ибо сейчас декабрь! И это благородное занятие! С вами можно вступить в контакт в любое время дня и ночи, вы ласкаете свое самолюбие. Он же – настоящий! Настоящего можно только ожидать!

Пелевин появился в нужное, спасительное для меня время. Я тогда бросил преподавать, моя девушка бросила меня, я вновь разругался с родителями и безработный, голодный, одинокий и злой на весь мир жил в какой-то съемной квартире за оплату счетов. Я, начитавшись опусов Стивена Кинга, твердо решив сделаться великим писателем-постмодернистом (меня всегда отчего-то относили к ним), сидел уже с красными глазами второй или третий день, попивая водку прямо из горла, и ждал, ждал положительного отклика на мою последнюю работу. Не было ни того, чего я ждал, не было даже чего-нибудь отрицательного. Для меня же, впрочем, главным была реакция, а какая – не важно. Я просто хотел быть замеченным.

Когда уже водка закончилась, когда я встал, походил по комнате, узнал, что мне пора платить за Интернет или же завтра его отключат, получив по шее, в общем, со всех сторон, я сел, погрузившись снова в проваливающееся кресло перед монитором, я заметил, что меня, наконец, заметили. Мне в личный ящик пришло сообщение. Я открыл. В письме мною восхищались, и это восхищение, как в письме было указано, исходило от Пелевина. Ну, конечно же, я этому тут же поверил! Естественно, я все принял за издевку форумчан. Они насмехались надо мной! Я решил наутро завязать с литературой, выключил компьютер, плюнув в экран, и лег спать.

18 декабря 2007 года произошла моя первая встреча с Пелевиным. Я это потом все просчитал. Посмотрев дату публикации, высчитав день из них, когда я сидел перед компьютером в полном одиночестве в один из тех многих дней, когда я подумывал, что он все – исчез.

В дальнейшем он тоже ставил под сомнение свою личность. Он не появлялся через программу Skipe, чтобы хоть раз убедить меня в том, что он – это он, откалывал какие-то пелевинские штуки, то был on-line всегда, то надолго, не говоря ни слова, будто я его чем-то обидел, исчезал. Пелевничал, в общем.

Виктор Олегович, как и я, с детства любил быть в центре внимания, поэтому, твердо закрепив в себе навсегда каким-либо образом показываться на людях, ему приходилось выходить в Интернет, и там утешать свое самолюбие. Он жил только виртуально, в этой виртуальности было достаточно слухов, позволявших ласкать своё «я».

Я к Интернету привык тоже. С утра включить компьютер и проверить, как там мои произведения, написал мне кто-нибудь в соцсети или оставил ли для меня какое-нибудь сообщение хоть на одном из трех моих ящиков (я три раза менял псевдоним, которым хотел пользоваться, пока не оставил, наконец, своё настоящее имя, и для каждого из них заимел свой собственный ящик) было важнее, чем сходить в туалет, даже если очень туда хотелось. Нет, дорогие мои, сначала включить компьютер! Я тогда был очень Интернет зависимым человеком, впрочем, как и все подростки. Мой теперешний алкоголизм сейчас только может с ним справиться.

Так вот, встав рано утром и включив нетбук, уже будучи совсем уверенным в том, что удача мне не улыбнется, и литературу надо бросать. Идти искать хоть какую-то работу, и может тогда Ирка ко мне вернется, и моя жизнь наладится, я получил первый отворот, что совершенно забыл заплатить за Интернет, и он у меня уже отключен. Пришлось ставить кофе, и пока, находясь в его ожидании, даже приготовить себе яичницу на завтрак (хотя вставал я, будучи вольным художником тогда около обеда, если далеко не после него).