Виктория Зига - Лабиринты судьбы. За поворотом – точка невозврата

Ведь я… вот… вот… опять пошел звук… божественно, гармонично, нежно и в то же время настойчиво мелодия проливалась сквозь переплетения картины, заполняя собой все пространство комнаты. Громко, очень громко звучит, можно оглохнуть от силы звука, кажется, что здесь не семь, а, по крайней мере, все двадцать нот. От их сочетаний можно сойти с ума. Мне рукоплещут лучшие залы мира! Все… провал…

И вот сегодня я проснулся один, наручники валяются рядом, от слабости кружится голова. Но краем глаза заметил знакомые контуры на столе, и аж пот прошиб. Скорей, успеть сообщить хотя бы тебе обо всех моих злоключениях. Едва дополз до планшета, то и дело тянуло блевать. Интересно, она случайно его забыла или… здесь опять какой – то тайный смысл? Все, Траволта, ша! Слышу скрип открывающегося замка, пришла, сука! Ну, сейчас я ей покажу!..»

… Александра залюбовалась внутренним убранством маленького уютного зала. Несколько столиков, накрытых красивыми голубыми скатертями с орнаментом по краю, были сервированы по полной программе, словно для званого ужина. И на ее столе находился еще один прибор, кто же будет ее собеседником сегодня вечером? Это что, свидание вслепую? Или …нет, она слишком взрослая, чтобы играть в такие игры.

Алька тщетно пытается вспомнить, как она попала в этот зал и, главное, с кем намерена встретиться. От нечего делать она разглядывает приборы и тарелки на столе, их края украшены витиеватыми вензелями. Взгляд ее опускается ниже и вдруг, в орнаменте скатерти и в вензелях она различает неуловимое движение. Какой странный узор, он словно ручей бежит, бежит, он живой! Невероятно!

Александра в нетерпении оглядывается по сторонам, кажется, сейчас произойдет что-то очень важное. Из-за спины кто —то кладет на стол два счета в красивых кожаных папочках. Со словами официанта:

«Пора платить по счетам!» – она просыпается…

Кому: Марии Тарасовой

Тема: тайное становится явным

Отправитель: Александра Морозова

1 марта 2016 года 17:42

«Привет, Маруся!

Надеюсь, съемки новой передачи уже идут полным ходом, и тебе некогда будет отвлекаться на раздачу тумаков пропащим друзьям в далекой Московии.

Твой гнев по поводу моего молчания вполне справедлив, но, учитывая особые обстоятельства, о которых ниже я тебе изложу во всех подробностях, надеюсь на «Ваше монаршее» прощение!

Маш, Маш, представь себе, в моей жизни произошли два важных события. Во- первых, я проявила героизм в мирное время и спасла человека от неминуемой гибели (так и вижу на первой полосе газеты заголовок крупным шрифтом: «Она не пощадила живота своего ради спасения занюханного наркомана!»). Во-вторых, я, кажется, напала на след, вернее обнаружила причину своих кошмаров. Но обо всем по порядку.

Потратив битых две недели на безуспешные розыски вашего дорогого Ленчика, однажды, особенно темным зимним вечерком, я слегка загрустила, пустила девичью слезу по причине отсутствия рядом надежного плеча (твоего, твоего, чьего ж еще!), а потом решила поностальгировать. Раскрыла твою подарочную папочку и оттуда посыпались пожелтевшие листки с изображением каких —то карлиц в пышных кринолинах, с прическами типа «бабетты» и одинаково глупым выражением лиц. И похолодела…

Но не от сногосшибательной красоты «прынцесс», нет, внимание мое привлек орнамент, корявенький такой, нарисованный неуверенной детской рукой, но удивительно знакомый и настойчиво повторяющийся из листка в листок. От предчувствия близкого открытия, пошел зуд по всему телу, и до чертиков захотелось выпить. Но в доме ничего не было, и я полезла на антресоли, где у меня была заныкана на «пожарный случай» бутылка водки.

Случайно сбросила с антресолей свои авангардистские «шедевры», которые разлетелись по комнате и улеглись на полу красивым веером. Вот она, заветная бутылочка! Лихо свинтив пробку, я заглотила в себя треть бутыли огненной воды, икнула и утерлась рукавом. Взгляд мой с трудом сфокусировался на «веере» чудесных абстракций. Показалось, что воздух в комнате сгустился, наполнился какими —то непонятными энергиями, которые проникли прямо в мозг и принялись что-то с ним вытворять. Я прям почувствовала, что еще чуть —чуть и меня осенит…

Но не тут-то было, внезапно ужасная резь в животе скорчила меня в три погибели и пока мое тело каталась по ковру в надежде унять боль, ко мне пришло ощущение, что я – опять не я, а долбанный идиот Ленчик, который наглотался какой —то дряни и сейчас, прямо в эту минуту, загибает ласты у себя на съемной квартире.

В бессильной злобе от того, что разгадка чего —то важного опять от меня ускользает, я пулей оделась, поймала такси и уже через пятнадцать минут занималась приятнейшей процедурой промывания желудка лежащей без сознания, обоссанной и воняющей бомжатиной в радиусе пяти километров вокруг себя, особи, именующейся Леонидом.

Скорую я вызвала еще по пути, так что через пять минут благое дело спасения этого говнюка продолжили врачи неотложки. Пришлось ехать вместе с ними в больницу и сидеть там, в пропахшей потом и ссаными матрасами палате, так как врачи боялись, что он не выживет. Но вопреки всем пессимистичным прогнозам чудила выжил… И, вместо того, чтобы радоваться темно-синим стенам «психушного» рая, едва придя в сознание, тут же стал мечтать о второй попытке сведения счетов с жизнью.

Ох и разозлилась я, не на шутку! Значит я, находясь на пороге величайшего открытия тайны своих снов, бросила все на свете, чтобы вытащить с того света этого кретина, а он, скотина неблагодарная, не нашел ничего лучшего, чем мечтать о «продолжении банкета».

В общем пока ваш дружочек спал после очередного бурного проявления эмоций по поводу своего возвращения с того света, наколотый успокоительным и утолканый санитаром в кровать, я стала думать о том, как реально привести парня в чувство, а заодно и прокрутила заново события последнего вечера.

Что мы имеем в сухом остатке? Так, ну во —первых, схожесть почерка дизайнера «прынцессовых» платьев со странными вензелями тарелок, орнаментом скатертей и фигурами облаков и т. п. в моих снах. Во – вторых, чувство «не себя», которое появляется при изучении картинок, написанных мною в состоянии эмоциональной эйфории и которое, в свою очередь, явилось побуждающим мотивом для их изображения. В-третьих, картина странного «лабиринта» каким —то образом дает ответы на мучающие тебя в данный отрезок времени вопросы.

Ага! Вот оно! Тут меня осенило: а не испытать ли мне ее воздействие на Ленчике, так сказать, для чистоты эксперимента? Пусть получит эстетическое удовольствие, а заодно зачистит контакты в своих протухших от дурных помыслов мозгах. Просидев всю ночь у его кровати в больнице, я мысленно довела мой план до окончательного созревания и конкретизации. Я уговорила врача выписать моего «брата» на домашнее долечивание без постановки его на психиатрический учет, куда они автоматически ставят всех суицидников.