Святослав Савенков - Вселенная Надзора. Исправительные работы

– Из чего изготавливалась взрывчатка сказать можешь?

– Разумеется, – Фрэнк вдруг как-то подозрительно оживился, что не ускользнуло от внимания Ортеги. – Жир, азотная кислота, азотно-кислый натрий и древесные опилки. Все можно приобрести в магазине. Растапливаем жир, чтобы всплыло сало, помешиваем. Сало затвердевает, сверху образуется глицерин. Добавляем к этой радости азотной кислоты и получим нитроглицерин. Добавим азотно-кислый натрий и древесные опилки – будет динамит.

Куст растянул довольное лицо в улыбке и замер в ожидании реакции, но Ортега не был расположен к шуткам.

– Фрэнк. Это же липа из какого-то старого кино.

– Надо же, – хмыкнул Куст. – Оказывается, не я один запрещенными фильмишками балуюсь. Где достал? Понравилось?

– Понятия не имею, чем ты там балуешься, – проигнорировал последние слова Фрэнка Ортега, – но давай серьезнее: чем пытались убить Картера?

– Известно, чем. А вот из чего… – Куст задумался. – Если серьезно, то очень похоже на кустарную взрывчатку, где воспламеняющийся материал взяли… ну, например, из сахарной пудры и субстанции в головках спичек. В действительности компоненты могут быть любые, вариантов множество, но почему-то то же Сопротивление чаще всего использует именно спички.

– Что, легко достать?

– До ужаса. Сами знаете, большая часть города после полуночи сидит при свечах, когда свет вырубают.

Ортега и Винкс хмуро переглянулись.

– Точнее сказать не сможешь?

– Пока нет, – Куст как-то странно, словно извиняясь, повел плечами. – Более-менее точная информация будет только к вечеру завтрашнего дня. Могу только добавить, что взрыв был направленным. Очевидно, жестянка со взрывчаткой находилась в другой заполненной поражающими элементами емкости, у которой верхняя часть была в форме выгнутой линзы. Очень самонадеянно, надо сказать, если они собирались убивать Картера.

– Ладно, Фрэнк, благодарю, – Ортега, поняв, что больше ничего от Куста не добьется, решил сворачивать разговор. – Что будет нового – сразу сообщай.

Распрощавшись со специалистом, Ортега и Винкс направились обратно к лифту. Ричарду чертовски не нравилось спускаться в подземные участки строения. Если надземные этажи можно было по уровню дизайна сравнить с пустыней, то подземные скорее походили на высушенную временем пещеру. Голые бетонные стены вечно излучали холод, шаги и слова отдавались в запутанных узких коридорах унылым эхом. «Неудивительно, – подумал про себя Ортега, с облегчением заходя в кабинку лифта, – что здесь работают люди вроде Фрэнка».

– Ну что, – подал голос Винкс. – До завтра отдыхаем?

Ортега уверенно и нецензурно пояснил свою позицию.

– Ну, нет, так нет, – Винкс продолжал излучать воодушевление с удвоенной силой, что временами здорово нервировало Ортегу. – Что тогда?

– Будем работать по спичечным заводам, – Ортега потянул было руку за сигаретами, но взглянул на стенки лифта и опомнился. – Маркову, видимо, хорошенько напекли задницу, а значит, он не будет терпеть промедления.

– Заводы могут быть ложной дорожкой, – Винкс хоть и продолжал лучиться энтузиазмом, все же пропустил на секунду выражение озабоченности, что не ушло от внимания Ортеги. – Кстати, коли уж мы об этом говорим, то не заводы, а завод. Он в городе один, во Втором Блоке.

– Во Втором? – со внезапно проснувшимся подозрением переспросил Ортега.

Ничего хорошего, разумеется, это означать не могло. Так уж у Ортеги повелось, что коли день не задавался с самого начала, далее он все более и более напоминал злобную бабку-вахтершу, ищущую способ насолить лейтенанту побольше. В данном конкретном случае это выражалось в необходимости навестить Рупута Шухмана, давнего знакомого Ортеги и Винкса, почтенного возраста выдающуюся личность, махровую гниду и феерического циника. Лейтенант всегда подозревал, что принятая за единицу хитрозадость их дражайшего с Винксом сослуживца заставила бы схожие параметры лидеров политических партий измеряться в каких-нибудь наношухманах. Как бы то ни было, самодурство его было очевидно, как кратеры на Луне, а потому к власти его никто допускать не собирался.

Так уж получилось, что именно Рупут курировал район, приютивший на своей территории спичечный завод, а значит, именно этого персонажа нужно было трясти на предмет информации о тамошних людях и нравах. В обычных обстоятельствах вероятнее было выдавить шутку из офицера СГБ, чем получить ответы от Шухмана, однако Ортеге с Винксом неожиданно повезло. По крайней мере, Ричард на это очень надеялся. Вряд ли попавшийся недавно на крышевании проституток и лишь чудом сохранивший не только работу, но и должность Шухман рискнул бы дальше злить начальство. Уж в том, что Марков разозлится, стоит Рупуту затормозить расследование такой важности, Ортега не сомневался.

Так и вышло. Разумеется, Шухман ломался, как школьница, всячески строя хитрые рожи и выдавая полупустые намеки на ответную помощь, но Ортега мог лишь пожелать ему удачи. Ни о какой ответной помощи он и не помышлял.

Впрочем, разговор с Шухманом того стоил, ибо благодаря своей шельмовской натуре работать он умел. Конечно, выдал он лишь самую необходимую информацию, однако и в ней было много любопытного. Так, например, выяснилось, что после событий в метро двухлетней давности Департамент проводил дотошную проверку завода на предмет разных тараканов. Безуспешно.

Кроме того, Рупут обещал свести Ортегу и Винкса с висящим на его крючке работником завода по имени Дэнни. Парень был пойман Шухманом на каком-то мелком воровстве, да так теперь и висел. Именно с него Ричард и Эдвард решили начать.

С трудом протолкнув по измученному горлу последнюю ложку жидкой каши с металлическим привкусом, Майя повалилась на подушку. Ее снова начала мучать тошнота, но поесть было необходимо. Она и так практически неделю не питалась нормально, пока с ней беседовали специалисты по допросам Сопротивления. Голова была словно размякший кусок ваты, сосуды на висках надувались от стучащей крови, походя на тонких мерзких червей. Она сильно температурила, зудела раздраженная кожа. Да уж, что ни говори, идея пройтись по каналам и карантинной части метрополитена была не самой блестящей. Однако она выжила и добралась до своих.

Свои, впрочем, ей не слишком обрадовались. Оно и понятно: сложно было с восторгом принять что-то грязное и пыльное, вылезшее из тьмы заброшенного тоннеля. Еще сложнее было с доверием услышать от этого человека, что он единственный выжил из всего отряда и каким-то чудом ушел от облавы. Это наводило на определенные мысли, не больно-то веселые, и вызывало вопросы. Сопротивление эти вопросы и задало.