Нина Ивашинникова - О чем молчат бирюзовые реки. Книга вторая

– Нина, тебе волосы не стоит отращивать. Они у тебя такие непослушные, торчат во все стороны, – уверяла мама, – лучше покороче их подстригать будем. Так и мыть, и расчёсывать проще, да и мешать не будут. Ты же спортсменка, а зачем спортсменам волосы? Только лишние неудобства.

Подружки достали свои лучшие вечерние наряды и стали примерять их перед зеркалом. Мне доставать было нечего, кроме жёлтого льняного сарафана, голубых трико и белых индийских брюк брата, которые тот мне передал по наследству. Брюки были мне чуть маловаты, к тому же окрасились, когда я их постирала вместе с красной футболкой. Я со скрипом натянула штанины, едва застегнув на животе пуговицу, посмотрелась в зеркало и впервые в жизни решила худеть. Правда, не знала, как.

– Как похудеть? – переспросила Людка. – Надо не есть на полдник хлеб с повидлом. А ты по три куска проглатываешь не жуя, тут только потолстеть можно.

Я с ней была полностью согласна, но уж очень вкусным был белый тёплый хлебушек с маслом и толстым слоем яблочного повидла.

– И ещё больше двигаться надо! – добавила подружка. – Правда, мы за день так надвигаемся, что сил танцевать уже нет. Давай, натягивай живее свои брюки, танцы давно начались!

Мы пулей бежали к летней эстраде, прыгали и скакали под громкие звуки магнитофона, а после возвращались в корпус мокрые, уставшие и снова голодные.

– Девчонки! У кого есть что-нибудь перекусить? – спросила Наташка после отбоя, когда тренер прошёлся по комнатам и выключил свет.

– У меня есть хлеб, – прошептала Ленка.

– У меня печенье с полдника осталось, – донеслось откуда-то из угла.

– Давайте к нам на кровать перелезайте, пир устроим! Жалко, запить нечем.

– Я могу за водичкой сходить, – предложила я.

– Как сходить? Там же всё закрыто.

– Я в форточку вылезу, наберу воды и снова вернусь.

– Здорово ты, Нинок, придумала! – воскликнула Маринка. – Только тихо иди, чтобы тебя вожатые не заметили.

Я аккуратно вылезла из спальни наружу, по холодной росе осторожно пробежала к умывальникам, набрала воды и вернулась к окну.

– Ку-ку, а вот и я! – весело крикнула я в окно.

– Видим, что ты. Залетай, кукушка, – послышался голос Юрия Ивановича. – Мы очень рады.

Я кое-как залезла через форточку в комнату и встала перед ним.

– Я за водичкой ходила, пить сильно хотелось…

– Конечно, за водичкой, никто не сомневается! – Юрий Иванович, сложив руки за спиной, прошёлся между кроватями. – Сто отжиманий, упор лежа! Начинай, а мы хором считать будем.

После наказания тренер снова выключил свет и вышел.

– Вот гад, – возмущалась Маринка. – Только ты вылезла, как он появился, смотрит – а твоя кровать-то пустая!

Я ничего не ответила. Руки дрожали, во рту пересохло, и есть уже совсем не хотелось. Хлеб, вода и печенье так и остались нетронутыми. Больше за водичкой я не выходила.

– Доброе утро, бойцы! – приветствовал нас Юрий Иванович на утреннем построении. – По многочисленным просьбам тренировки для некоторых особо одарённых ребят проходят и ночью. Да, Моськина?

Я покраснела.

– Ладно, на первый раз прощаю. Но знайте, если вы не спите, значит, не устаёте. Если не устаёте, значит, нагрузку следует увеличить. Так ведь? А теперь напра-во! Бегом марш!

Мы бежали мимо корпусов к воротам, оттуда по просеке до асфальтной дороги, ведущей в город, разворачивались и неслись обратно в лагерь. После завтрака тренировка была на лыжероллерах, на которых мы имитировали бег на лыжах. Тяжёлые, с большими колёсами, мы бежали на них по асфальту то на крутой подъём, то катились с горы вниз. Скорость – вот главное в гонках! Ты летишь вниз, словно на автомобиле, чуть сгибая колени и заводя палки назад. Ветер сухими струями обдувает горячее тело, деревья мелькают перед глазами одно за другим; ты несёшься вперёд, стараясь не терять скорость, и твоей временной целью становиться впереди бегущий лыжник. Оп! И ты уже впереди него; мысленно ликуя от достигнутого результата, проносишься мимо тренера, который с восторгом наблюдает за твоими движениями.

– Молодец, Моськина! Это заявка на пластик! – кричал он вслед.

Его радость воодушевляла, откуда-то появлялись силы, становилось легче дышать, и я на скорости проносилась на второй круг.

– Тренировка закончена! Все в лагерь! – наш тренер спокойно шёл с нами, шутя и смеясь. – Так и быть, завтра вместо второй тренировки на Катунь пойдём! Уж очень день жаркий обещают.

– Спасибо, Юрий Иваныч, – мы от радости чуть не запрыгнули ему на шею. – Вы самый человечный тренер на земле!

– Пользуйтесь, пока я добрый! – смеялся он в ответ.

На следующий день после полдника, наспех собрав все необходимые вещи, радуясь и запевая спортивную песню, мы зашагали на реку. Подойдя к обрывистому берегу, увидели необычного, зелёно-бирюзового цвета воду и песчаные берега, тянущиеся далеко за речным изгибом.

– Красота-то какая, – с особой нежностью в голосе произнёс Юрий Иванович, – только кажется мне, что купаться здесь мы навряд ли сможем…

– Это почему же? – спросили мы.

– Вода ледяная, вот почему, – ответил тот. – Почти такая же, как в нашем лагерном бассейне. Где-то плюс тринадцать. А вот позагорать и ножки помочить – это мы сможем. Ну что, пехотинцы, раздеваемся?

Мы дружно скинули кеды, шорты и майки и по очереди стали заходить в речку. Действительно, особой теплотой Катунь нас не встретила. Это с виду она казалась тёплой, на самом деле окунуться в неё удалось далеко не каждому.

– Ребята, там подальше разлив от реки идёт, в нём вода потеплее. Может, в следующий раз туда пойдём? – предложил тренер. – Сегодня здесь попечёмся, а в другой день до разлива рванём. Это километра на два подальше будет.

– Давайте сегодня, а?

– Нет, ребята, сегодня здесь отваляемся. Нам ещё до ужина в лагерь успеть надо.

Юрий Иванович стал рассказывать о Катуни, а мы, зарываясь всем телом в горячий песок, слушали его повествование.

– Суровая Катунь, ребята. Дно коварное, всё усеянное огромными валунами. Эти валуны и создают по всему течению пороги, по которым сплавляются туристы на катамаранах. Шумная река, разговорчивая. День и ночь рассказывает она свои истории, только улавливай, только слушай её. Если, ребята, прийти на Катунь рано утром, перед рассветом, еле увидишь её. Туман белым покрывалом застилает всю реку. Бережёт, значит.

Рассказчик помолчал немного, покашлял и продолжил:

– А дышится как! Вы вдохните полной грудью и почувствуете, что воздух здесь наполнен влагой, запахом хвои и тишиной. Это в городе суета и шум, здесь же тихо, как в заповеднике. Ветер, и тот бережёт Катунь, не досаждает своим завыванием. Посмотрите на сосны – ни одна веточка не шелохнется. С утра на траве и на деревьях переливается роса, которую потом подсушит ласковое солнышко.