Наталья Олива - Хрустальная тайна

Когда Аркадий подошёл к двери аппаратной, он услышал обрывок разговора Петра Рубцова и Вики Сенягиной.

– Нет, Петя, хотя сердце моё и свободно, отдам я его мужчине не только умному, красивому, что само собой разумеется, но и богатому. И чтоб непременно со счётом в Швейцарском банке.

– С такими запросами, Вика, ты никогда не выйдешь замуж. Хотя шанс у тебя всё же есть – один на миллион.

Аркадий рассудил, что если бы эта пара не хотела, чтобы их видели и слышали их разговор, то наверняка не сидели бы с открытой дверью. Он постучал, чтобы привлечь внимание собеседников к своей персоне.

– Не помешаю?

– Ну что вы, Аркадий Павлович, проходите, только осторожней, не зацепитесь за провода, – ответил Пётр. – Мы вот с мисс Реклама решили небольшой перекур устроить, чайком побаловаться.

– Присаживайтесь, – засуетилась Вика, – я и вас чаем угощу. Он у меня особенный: с корешками целебных трав и кусочками фруктов. Вкусный, ароматный, полезный, а настроение как поднимает – настоящий природный антидепрессант! Попробуйте, обязательно ещё захотите!

– Благодарю, вы так аппетитно прорекламировали свой чай, что мне действительно захотелось его попробовать. Теперь я понимаю, почему на наших выставках всегда аншлаг. Музею крупно повезло, что у него есть такой талантливый и такой обаятельный сотрудник!

Аркадий никогда не упускал случая расположить к себе людей, особенно женщин. Вика зарделась, и Аркадий понял, что его слова достигли цели. Он сел за стол, на котором вперемешку с разного цвета и размера шнурами лежали какие-то бумажки. Взгляд Аркадия привлёк карандашный набросок, напоминающий увеличенную многократно чью-то роспись. Заметив интерес гостя к рисунку, Пётр суетливо стал собирать со стола бумаги.

– Извините за творческий беспорядок, сейчас всё уберу, а то даже чашку поставить некуда.

Аркадия немного удивила та поспешность, с которой Пётр стал расчищать стол, но счёл это смущением подчинённого, к которому без предупреждения вошёл начальник. Чтобы сгладить неловкость ситуации, Аркадий обратился к Вике.

– Виктория Владимировна, а как вы относитесь к событиям, которые имели место на прошлогодней выставке питерского музея? Может быть, это подогреет интерес и к нынешнему сезону?

Вика поставила дымящуюся чашку перед Аркадием.

– Если честно, Аркадий Павлович, то я во всё это не верю.

– Как это не верю, как не верю? – взвился Пётр.

– А так. Своими глазами я этого не видела, а рассказать можно всё что угодно, особенно спьяну.

– Не слушайте вы её, Аркадий Павлович. Это она о смотрителе нашем, Степане Афончине говорит. И не был он тогда пьян, а что язык у него заплетался, так, слава Богу, что он не онемел, увидев такое.

– Интересно, как он это рассказал, не побоялся, что на смех поднимут? – Аркадий с волнением ожидал ответа.

– А как было, так и рассказал. Елена Ивановна попросила его накануне открытия выставки Малюте Скуратову сапоги почистить, запылились они при транспортировке. Он и пошёл. Сел на скамеечку, чистит и приговаривает: «Будут у тебя, батюшка, сапожки блестеть, сам царь обзавидуется»! Это он, дурень, Ивана Грозного имел в виду, который тут же, неподалёку, на троне сидел. Сказал это и поднял голову, на Малюту глянул, а тот ему подмигнул. Как увидел это Стёпка, так со скамеечки и свалился. На следующий день Малюта снова подмигнул ему, привет, дескать, приятель! До окончания выставки Стёпка в зал с фигурами не заходил, так ему не по себе было.

– Сочинил он всё, чтобы перед Еленой Ивановной оправдаться, – отозвалась Вика. – Она как раз, когда он на полу возле Малюты валялся, зашла в зал. Вот, чтобы за пьянку не выгнали, и придумал эту басню.

– Трезвый был Степан, а ты, Викуля, Фома неверующая. Как ты тогда объяснишь обморок двух посетительниц? Ты же не станешь отрицать, что двоим одновременно не могло померещиться одно и то же. И пьяными эти женщины уж точно не были!

– Что же им померещилось? – не выдержал Аркадий.

– Осматривали они выставку, перед закрытием это было. Все разошлись, а эти две задержались, чтоб без толкотни, подробненько всё рассмотреть. Подошли к фигуре Ксении Романовой. Она стояла вместе с сыном Михаилом, будущим царём, первым из династии Романовых. Одна другой и говорит: «Смотри, какой сынок у неё ладненький. Кровь с молоком, не то, что наши оболтусы». А Ксения руку к груди приложила да поклонилась кумушкам до земли, в благодарность, значит, за добрые слова о сыне. Те в обморок и брякнулись. Леночка, экскурсовод наша, долго их потом валерьянкой отпаивала.

– Двоим одно и то же вряд ли померещится, в этом я с тобой согласна, – невозмутимым тоном парировала Вика, – а что в обморок упали, так это твоя вина.

– Вот те раз – приплыли! Я-то тут причём? – От негодования у Петра густо покраснели щёки.

– А притом, – продолжала наступать Вика. – Кондиционер в тот день навернулся, в зале такая духота стояла, удивительно, что только эти две сознание потеряли. А кто у нас за технику отвечает?

– Ты с больной головы на здоровую не вали. Кондиционеры – не моя забота, их обслуживает та фирма, которая установила.

– Хорошо, – не унималась Вика, – но в обморок они упали из-за духоты, а не оттого, что кому-то что-то померещилось.

– Интересно, как ты тогда объяснишь происшествие с причёской Елизаветы Петровны?

– Очень просто. Какой-то неумехе поручили привести в порядок волосы Елизаветы. Та испугалась, что её заставят заплатить за выдернутый клок волос из музейного экспоната, оттого и придумала весь этот бред.

– Это не бред, – Пётр, казалось, взорвётся от возмущения. – Она спокойно расчёсывала волосы. Одна прядка спуталась, девочка попыталась её расчесать, дёрнула. Она же знала, что расчёсывает восковую куклу, поэтому особо не церемонилась. А та вдруг вскрикнула и рукой к больному месту прикоснулась. Ты бы после такого не потеряла сознание? Клаву спроси. Она потом со лба куклы капельки пота вытирала. Вспотеешь тут, когда тебе из головы волосы без наркоза выдирают!

– Ну, знаешь! Хотя чему я удивляюсь? Ты единственный, кто верит, что в нашем музее обитает привидение!

– Конечно, верю! Кто, как думаешь, по ночам экспонаты с места на место переставляет? Вызывала ведь Елена Ивановна специалистов по необъяснимым явлениям. Помнишь, что те выявили энергетические сгустки в некоторых местах здания?

– Конечно, выявили! Им же надо было деньги отрабатывать. Причём немалые!

– Нет, с тобой невозможно спокойно разговаривать, ты постоянно отрицаешь очевидные факты! Вот вы, Аркадий Павлович, что думаете по этому поводу? – с надеждой обратился к Орлову Пётр.

– Я думаю, что как бы там ни было, а нам эту ситуацию нужно использовать на благо музея. Не мешало бы напомнить горожанам о событиях, происходивших на выставке в прошлом году.