Ева Гончар - Соблазн осенних акварелей. Психологический детектив

– Не волнуйтесь – это не она. Насколько я могу судить, ваша повариха очень привязана и к «Сердцу гор», и к вам лично. А кстати, мне теперь известно, почему она больше не ждёт в гости Вахтанга.

– Почему?

– Он что-то натворил – как она выразилась, «опозорил семью». Бедняжка о нём и слышать больше не желает.

Майин спутник поморщился:

– Неудивительно. Всё к тому и шло.

– Я попросила коллег навести справки. Так… на всякий случай. Хочу узнать, не впутался ли Вахтанг в какой-нибудь криминал. Ещё я выяснила, который из Юриев Федюхиных пытался перекупить дом у вашего дяди, – Майя пересказала Артёму всё, что узнала от Чулпан, и заключила: – Непонятно пока только одно: доктор Федюхин до сих пор носится с идеей устроить свою лечебницу именно здесь – или всё-таки подыскал другое место? Но, надеюсь, ответ на этот вопрос мы скоро получим.

– Как много вы уже успели, Майя Михайловна! – восхитился Артём. – А мне особо нечем похвастаться. Я перерыл всю свою базу – пытался найти хоть какие-нибудь привязки к Ростову. Без толку! Кроме Анжелы и Валентина, никаких намёток.

– Жаль, конечно… но ничего не поделаешь. Шут с ним, с Ростовом, свет клином у нас на нём не сошёлся. На самом деле, подозреваемых осталось мало. Ведь если ко мне в номер сегодня наведались не Натэлла, не Тамара, не Нури и не Мурат – значит, это сделали Мадина или Павлик, согласны?

– Согласен, – с задумчивым видом покивал он.

– Нури, впрочем, в алиби и не нуждается. Он чрезвычайно доволен своей нынешней жизнью и не станет её рушить. Можно, конечно, предположить, что Нури – исполнитель, которому заказчик пообещал, что гостевой дом не закроется, а всего лишь поменяет владельца, и для самого Нури всё останется как есть. Но ваш егерь слишком давно живёт на свете, чтобы верить подобным обещаниям. А вот Мурат…

– Что Мурат? – поднял тёмные брови Артём.

– Он меня боится, вы заметили? Я обменялась с ним всего парой слов и ничем его не обидела. Стало быть, он заранее узнал обо мне что-то такое, что его пугает. Репутации капризной клиентки, которой невозможно угодить, у меня, наверное, нет?

– Разумеется, нет!

– Зато у меня есть репутация человека, который видит и понимает больше других. И ещё я работаю в МВД. Иными словами, бояться меня может тот, кто не в ладу с законом… или тот, кому просто есть, что скрывать.

– Насчёт проблем с законом – вряд ли… – помолчав, протянул управляющий. – Мурат всю жизнь живёт в своей деревне, ни в чём криминальном замечен вроде бы не был. Я наводил о нём справки, прежде чем взять к себе. Видимо, правильная – вторая версия. Ему просто есть, что скрывать.

– Причём, имейте в виду… совсем не обязательно, что сам он это осознаёт. Мурат, мне кажется, парень простодушный – ненароком может ляпнуть что-нибудь лишнее. Поэтому, возможно, его напугали намеренно – наплели небылиц, дабы он от меня шарахался и не болтал.

«Ведьма. Вы ведьма!» – всплыло в Майиной памяти услышанное зимой от Нури.

– И кто, по-вашему, мог… наплести? – уточнил Артём.

– Понятия не имею. Кто угодно! Неясно даже, имеет ли это отношение к событиям, из-за которых я сюда приехала.

– Лично я, во всяком случае, говорил ему только о том, что вы – моя гостья и что он должен выполнять любые ваши просьбы, а если не имеет возможности – сообщать мне.

Артём устремил взгляд на дорогу, лицо у него было напряжённое. «Он знает гораздо больше, чем хочет показать!» – в очередной раз подумала Майя.

Оставшуюся часть пути о деле они не говорили, да, пожалуй, даже и не думали. Майя, по крайней мере, точно не думала – наслаждалась прогулкой. Сначала она любовалась волшебным кружевом теней, расстеленным на дороге, дышала густыми и тёплыми запахами южного леса. Но вскоре лес закончился, и справа потянулось ущелье, от красоты и величия которого стало тесно в груди. Прежде Майя видела это ущелье только из машины, и тогда оно не производило настолько яркого впечатления. Вершины лесистых гор, чуть сбрызнутых багрянцем и золотом, нежились под солнцем; подножия прятались в прохладном изумрудном сумраке; дальние склоны укрывала лёгкая лазоревая дымка. Ощущение огромности мира – такое острое, какое бывает только в горах – охватило Майю целиком. Сама себе она казалась пятнышком краски на большом полотне – но не кляксой, сорвавшейся с кисти художника, а полноправной частью общей картины.

Артём ехал рядом, то и дело бросая внимательные взгляды на свою гостью – проверял, по-прежнему ли ей комфортно в седле. Майя сначала улыбалась в ответ – всё, мол, в порядке! – а потом перестала. Поглощённая восторженным созерцанием, она почти забыла, что не одна, и даже вздрогнула, услышав жизнерадостный голос:

– Майя Михайловна, какая вы молодчина! Я за вас уже совсем спокоен.

– Спасибо, Артём! – откликнулась она, помолчав – не сразу сообразила, что он имеет в виду то, как она управляется с лошадью.

– Я вперёд проеду, если вы не против. Ему нужно размяться, – управляющий потрепал своего коня по холке.

– Застоялся, бедолажка! – посочувствовала Майя. – Езжайте, какой разговор.

– Пошёл! – негромко приказал Артём, толкнулся пятками в упругие лошадиные бока; Гучар всхрапнул и, не мешкая, сорвался в галоп.

Аида прибавила было скорости вслед за жеребцом, но покладисто притормозила, стоило Майе потянуть на себя уздечку.

Метров через двести, там, где дорога, словно чего-то пугаясь, резко петляла влево, Артём развернул коня и поскакал назад. Оказалось, верхом он ездит так же умело, как плавает – любо-дорого посмотреть! Блаженство, разлитое по его румяной физиономии, намекало, что садиться в седло ему приходится не намного чаще, чем окунаться в морскую воду, и Майе на миг стало жалко парня – чутьё подсказывало ей, что он ведёт не самый подходящий для него и не самый желанный образ жизни.

Встретившись с Майей и помахав ей рукой, Артём опять развернулся и устремился вперёд – так и носился «челноком» туда и обратно почти до самого «Приюта в поднебесье». «Надо же, а он ведь совсем не красуется! – отметила она, в очередной раз провожая взглядом перевёрнутую трапецию его широкой спины, обтянутой белой футболкой. – Девять мужчин из десяти не упустили бы возможности распушить хвост перед дамой. А этот коня прогуливает, и только…» Отсутствие рисовки ей импонировало.

По правде говоря, Майе было сейчас по душе абсолютно всё: и то, что ей хватило храбрости на верховую прогулку; и как удобно прижимаются к сильному Аириному телу её колени; и сама Аира, умничка и красотка; и головокружительная панорама проплывающего мимо ущелья; и бережное осеннее солнце; и, разумеется, спокойный и ненавязчивый спутник, с которым легко не только говорить, но и молчать.