Анатолий Резанович - Полынь-вода

Внимательно выслушав, Иван выключил радио, сел завтракать. Ел нехотя, через силу. Вместе с весенним теплом в тело, казалось, вливалась какая-то слабость, сонливость. Иван хотел было после завтрака прилечь, но в дверь постучали, и в комнату вошла воспитательница общежития Зоя Владимировна Чуйко, моложавая бойкая женщина.

– Сегодня уборка территории, – коротко сказала она. – Собирайся.

Делать было нечего. Иван оделся и пошел во двор. Там уже работали. Несколько человек, в основном ребята, вскапывали грядки. Девушки убирали мусор, подметали площадку. Иван взял лопату и направился к грядке. Его встретили довольно.

– Нашего полку прибыло.

– Подмога добрая.

– Выбирай себе делянку…

Иван очертил для себя сравнительно большой участок, по-хозяйски поплевал не руки и взялся за работу. Лопата в землю входила легко, черенок тут же почернел от жирной и липкой земли. Данишу вспомнилась Долинщина, родная деревня Заболотье, прибывная вода… И захотелось ему домой, подальше от этой городской суетливой жизни, от своего общежития, в котором жило несколько сотен человек, но не было среди них ни родственников, ни друзей, за исключением Алексея, ни просто хороших знакомых, с кем можно было бы просто посоветоваться, излить свою душу.

Соскучившись по сельской, привычной с детства работе, Иван копал умело, даже ожесточенно. Любовные чувства к Марине, роившиеся внутри его, помалу заглушались и, казалось, с испариной земли поднимались высоко-высоко в небо, чтобы там, то ли исчезнуть, то ли вернуться через какое-то время с новой силой.

VIII

Воспитательница общежития Чуйко устало присела за письменный стол в своей комнате на первом этаже, которая служила жилищем и кабинетом одновременно. «Старею, – подумала она, глянув по привычке в зеркальце. – Старею…» На ее худощавое, скуластое лицо, тронутое мелкими, но уже заметными морщинками, наползла тень старой подруги – грустной и неопределенной задумчивости.

Просидев неподвижно почти с полчаса, Зоя Владимировна равнодушно взяла из пришедшей почты лежавшее сверху письмо. Вскрыла его. На специальном бланке со штампом районного отдела внутренних дел на пишущей машинке было отпечатано:

Товарищ Чуйко З. В.

Вечером 16.04.79 г. доставлен в отделение милиции гражданин Цыбульский Михаил Яковлевич – жилец вашего общежития. Гражданин Цыбульский возле ресторана «Планета» приставал к иностранным гражданам с незаконными, порочащими честь и достоинство советской молодежи просьбами – продать ему джинсовую одежду. Просим разобраться и принять меры.

Младший лейтенант Захарченко В. П.

Зоя Владимировна еще раз перечитала письмо. Ее внутренняя неудовлетворенность тут же переросла в злость. Она с раздражением глянула в окно, выискивая глазами Цыбульского. Опершись на грабли, он спокойно курил.

– Мишка, – крикнула Чуйко в форточку, – зайди ко мне!

Цыбульский, не спеша, докурил сигарету, сплюнул и, под насмешливые взгляды работающих, гуляющим шагом пошел в общежитие.

– Ну? – строго встретила его воспитательница. – Рассказывай…

– Что рассказывать? – догадываясь, в чем дело, но, притворившись, что не понимает, спросил Мишка.

– А то ты не знаешь? – с ехидством проговорила Зоя Владимировна. – На вот, почитай…

Она сунула под нос парню письмо.

Цыбульский внимательно прочитал. Его короткие усики дрогнули. Казалось, он вот-вот заплачет.

– Ну? – смягчаясь, уже менее строго повторила Чуйко.

– Да не виноват я, Зоя Владимировна, – обиженным голосом проговорил Мишка. – Джинсы хотел купить, вот и все.

– В магазине не мог купить? – Чуйко деланно нахмурилась. – А?..

– Зоя Владимировна… – Цыбульский иронично и жалостливо улыбнулся. – Вы же знаете, что у нас в магазинах такие шмотки не продают.

– Не продают, и не носи такие, – посоветовала воспитательница.

– Так все же носят.

– Не все.

– У кого есть, те и носят, – поправился Мишка и тут же соврал: – Первый и последний раз я хотел купить не просто нормальные брюки в магазине, а эти проклятые штаны – джинсы… Извините…

Чуйко устало вздохнула.

– Ладно, иди, но чтобы больше такого не было.

– Зоя Владимировна, честное комсомольское, – приложив к сердцу руку, благодарно проговорил Цыбульский. – Все.

Что «все», он не сказал. Но Чуйко сделала вид, что поняла и поверила. Когда Цыбульский ушел, она положила письмо на стол и опять задумчиво уставилась в окно: день как всегда проходил в унылых и надоевших хлопотах. А хотелось, и этому способствовала весна, чего-то большого и хорошего.

IX

Уборку территории, прилегающей к общежитию, закончили поздно вечером. Иван, не переодеваясь, прилег в своей комнате отдохнуть. Едва закрыв глаза, сразу же уснул: сказались поздняя ночная прогулка, переживания, нелегкая работа на свежем весеннем воздухе. Приснился ему странный сон. Будто приехал он домой к родителям с Мариной и говорит: «Вот, жениться решил…» И только хотел вместе со своей невестой войти в дом, как соседская собака, шерсть у которой черная, короткая, сорвавшись с цепи, бросилась под ноги Марине и стала громко и злобно лаять, отгонять ее от Ивана. Как он ни просил собаку успокоиться, как ни грозил ей, ничего не помогло. Только когда схватился за жердь, что лежала у забора, и замахнулся на собаку, та убежала. Но вместе с ней вдруг пропала и Марина. Иван видит это, оглядывается, ищет глазами, а ее нигде нет. Родители между тем как будто ничего не замечают, приглашают его в дом. И тут опять появляется черная соседская собака. Уже ласковая, она становится на задние лапы, вроде как обнимает, пытается лизнуть в лицо. Иван отталкивает ее и… открывает глаза.

Проснувшись окончательно, парень провел рукой по вспотевшему лбу. Повернув голову, увидел на спинке стула куртку Алексея, а рядом – объемистую дорожную сумку. «Когда же он приехал? – недоуменно подумал, соображая. – Интересно…»

Иван поднялся, обул тапочки, и пошлепал в умывальник.

Алексей, раздевшись до пояса, умывался.

– С прибытием, – поздоровался Иван.

– Приветствую. – Алексей крепко пожал руку друга. – Что в общежитии?

– Что было… Ты чего не разбудил?

– Спал сладко.

– Так уж… – Ивану вспомнился сон, но он тут же отогнал мысли о нем, спросил: – Сам чего не отдыхаешь с дороги?

– Дай умоюсь.

– Давай.

Вытираясь, Алексей поинтересовался:

– А как дела на заводе?

Иван пожал плечами:

– Нормально. Станок сдали.

– Так быстро?

– План, сам знаешь. В начале месяца – раскачка, а в конце – аврал, все – бегом.

– Ясно…

– Ладно тебе. – Иван шутливо толкнул в начавший набирать жирок живот Алексея. – Поправился, гляжу… Расскажи лучше, что дома.

Алексей хмыкнул: