Владлен Росс - Сети судьбы – 2. Танго «казенного дома»

© Владлен Росс, 2018

ISBN 978-5-4493-4620-9 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-4621-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На следующий день меня арестовали. И, конечно, был суд, на котором рассматривались положительные и отрицательные стороны каждого.

Учитывая то, что я имею медицинское образование, обвинитель посчитал, что удар был «специализированный», поэтому мне дали восемь лет усиленного режима.

Хотя этот удар я изучил на «курсах разведки».

Когда меня уводили, я услышал, как кто-то из дружков потерпевшего пригрозил мне, что меня и там достанут. Мне уже было все равно. Но мысленно я даже захотел встретиться там с ними.

С некоторых пор, когда надо было делать выбор: терпеть или бороться? Быть униженным или защитить честь? По-другому – попасть в милицию или в больницу? Я предпочитаю первое!

Но главным переживанием для меня было то, что я не представлял, как это скажется на моих родителях. В первую очередь вся боль была о них. На себя мне было наплевать. И я ничуть не сожалел о содеянном!

Перед судом, пока шло следствие, сидя в одиночной камере, я вспоминал и детство, и студенческие годы. Задавал себе вопрос: «И зачем я что-то читал, занимался часами на пианино, учил лирические произведения классиков, а в итоге сел в тюрьму, как закоренелый урка!»

Скажу больше. В армии у меня появилось желание после демобилизации поступить в мединститут. И целью мечты было – стать нейрохирургом.

Прочитав книгу, довольно большую (сейчас и не вспомню автора) про «живую клетку», я все больше увлекался этой темой. В школе и в училище, конечно, давали знания о строении и работе клетки живого организма. Но то, что я узнал из книги, не входит ни в какое сравнение!

Желание поскорей осуществить мечту толкнуло однажды подойти в госпитале к врачу и спросить его о возможности досрочно комиссоваться по какой-нибудь причине.

Попал я на невропатолога, потому что он стал на меня смотреть таким взглядом, как смотрел Виктор (о котором я рассказывал в первой книге), гипнотизируя своих подопытных. Ничего не выражающие глаза смотрели сквозь меня, как рентгеновские лучи. Я почувствовал, как какая-то волна пробежала от головы до ног. Затем еще одна. Я сосредоточил свой взгляд на его переносице и не моргая замер.

Волн больше не появлялось, он расслабился и спросил, почему я не закосил на медкомиссии при призыве. Короче говоря – отказал.

Наверное, еще тогда я подсознательно хотел избежать такой моей будущей «демобилизации».

А ведь мне предлагали в армии связать свою судьбу с двадцатипятилетней службой в качестве медика и были готовы направить меня на учебу в Питерский мединститут. Но представив то, что мне пришлось бы двадцать пять лет топтать сапогами грязь в этой или подобной дыре, я отказался.

Что ждало меня впереди – я совершенно не представлял.

Так вот что имела в виду цыганка! Вот истинный «КАЗЕННЫЙ ДОМ»! Но ведь армейская казарма тоже является «казенным» домом. Выходит, для меня это уже второй «дом»?! Выходит, тогда уже не один, а целая сеть «казенных домов»?! (как гостиниц!)

Судя по рассказу моего нового знакомого, оказалось, не так страшен черт, как его малюют!

Сначала меня доставили в какой-то милицейский пункт в райцентре.

Поздно вечером, сидя в камере один, а точнее – растянувшись лежа на спине на нарах и глядя в потолок, я все обдумывал случившееся. Дни не считал, а только все думал и думал.

Вот какой черт принес этого «баклана»?! Ну некуда девать энергию – иди в спортзал, бей мешки с опилками! Так нет же! Интересней бить по живым «снарядам», тем более что по физическим данным превосходишь и в силе, и в росте, и в тренированных навыках бокса. Никто ему не давал «сдачи», никто! Все боялись и терпели.

Как я уже говорил, что он тренировался в спортзале с мастером международного класса по боксу в спаринге.

И вдруг часов в 11—12 ночи приходит старшина милиции и дает команду: «На выход!»

«Куда это на ночь глядя?» – подумал я.

Заводит в свою «дежурку», и… я вижу своего отца, который приехал с Кавказа в такую даль и глушь, чтоб повидаться со мной.

На столе стоит открытая бутылка вина, за которой, видимо, дежурный повыспрашивал обо мне, прежде чем выпустить меня из камеры. Налили и мне стакан, пожелав скорейшего освобождения. И еще отец предостерег меня от дальнейших срывов там, чтоб, не дай бог, не усугубить свое положение.

Как в воду глядел! Экстрасенс!!!

По дороге к месту назначения в зарешетчатый вагон, где уже ехало человек пятнадцать, подсадили еще около десяти человек. И часам к двум дня мы прибыли на место. Из вагона нас пересадили в два «воронка» и повезли в зону.

Пока пересаживались, я окинул взглядом окрестности и увидел, что это станция какой-то, на мой взгляд, деревни.

Везли недолго и остановились перед воротами «Исправительно-трудового учреждения», где после проверки документов «воронки» заехали в предзонник.

Там нас выгрузили и по одному стали заводить в небольшую комнату, где сидело несколько офицеров, которые решали, кого куда определить.

Подошла моя очередь.

Смотрю, среди офицеров один, лет тридцати с небольшим, выделяется своим внешним видом: длинные волосы, как у «битлов», слегка ложившиеся на плечи, усики, черные солнцезащитные очки и фуражка заломлена, необычной формы. Мы так в армии заламывали свои фуражки, под европейский или американский стиль: вынимали пружинную проволоку, которая держала «натянутый блин».

А уж когда он встал, то я увидел, что концы его (расклешенных!) военных брюк оторочены молнией.

Короче, стильный для той обстановки, да и всего края, офицер «западно-киношного» вида.

И он, когда услышал про мое образование, сразу сказал остальным офицерам: «Это мой».

Затем кивнул мне на выход. Оказалось, что он – начальник медслужбы.

По дороге к больнице он сказал, чтоб я отращивал волосы. Ведь я был «под машинку» подстрижен. Я его спрашиваю: «Какой длины?» На что он ответил, что как у него. А когда я его спросил, что если кто-нибудь из военных надзирателей придерется, что говорить? Он успокоил меня, сказав, что напишет справку, согласно которой меня нельзя стричь, и положит ее под стекло на столе начальнику колонии.

Так я попал на отбытие срока в медучреждение – длинное одноэтажное строение, где, кстати, был зубоврачебный кабинет!

И под той «крышей были свои мыши».

Там был своего рода сходняк «авторитетов». Они там проводили все свое время: играли в карты, варили чифирь и многое другое. У них там была своя небольшая палата, в самом конце больницы, и они, конечно, числились заболевшими.