Юрий Гилерович - Страницы жизни

Иногда она проявлялась в достаточно острой форме, но лечение было одно – фталазол «килограммами».

С бурчаком была связана и другая история. Воду нам привозили раз в 1—2 дня из Иртышска и сливали в автоцистерну, которая стояла на открытом месте под лучами палящего солнца. Ехать водителю из Иртышска скучно, и он развлекался поимкой тушканчиков, по местному байбаков. Байбак красивый зверек, обычно сидящий у своей норы и посвистывающий. Поймать его практически невозможно, так как он при малейшей опасности ныряет в норку, которая имеет множество ходов. Выкурить его оттуда можно только водой. Так вот в один прекрасный день наш «водила» не нашел ничего умнее как спустить в такую нору целую цистерну воды, которую вез в бригаду. Вылитую воду надо чем-то восполнить; не ехать же снова в Иртышск. И он заполнил цистерну водой из бурчака. Вода нагрелась на солнце, и пить ее стало невозможно; моча мочой.

Терпенье наше лопнуло, и мы объявили забастовку. Прикатило все начальство, вплоть до областного секретаря комсомола. Уговаривали с любыми посулами. Шофер два дня драил бочку. Из центра привезли пекаря, который пек нам белый хлеб. На такой ноте и закончилось пребывание в зерносовхозе «Западный». В общей сложности провели на целине почти три месяца.

По приезде в Павлодар всех повели в баню. Три месяца не мыться в бане – это страшное дело. Надо было видеть, что мы из себя представляли. Зато к погрузке подали уже не теплушки, а пассажирские вагоны и мы с песнями помчались в Ленинград. Интересная деталь: обратно ехали мы при «зарплате», какие-никакие деньги выплатили. Так вот теперь на станциях по пути следования состава столы для обеда были не только накрыты, но и 100 грамм «фронтовых» к ним прилагалось. Обратная дорога заняла три дня. Поезд на подходе к Ленинграду специально задерживали для торжественной встречи с оркестром на Московском вокзале.

Всем все это окончательно надоело, и большая часть пересела на 5-часовую электричку на станции Рыбацкое, чтобы скорее быть дома.

Так закончился для меня трудовой семестр третьего года обучения в 441 группе ЛЭТИ. Новый учебный год я встретил трудовыми буднями на родной кафедре «Электрификация судов». Протекцию составил Заведующий кафедрой, друг отца, Борис Иванович Норневский. Кафедра помещалась в двухэтажном дворовом флигеле. Сейчас этого здания нет.

Работа на кафедре в тот момент была не столько моим желанием, сколько рекомендацией самого Бориса Ивановича. Он меня определил в ученики к молодому преподавателю, перешедшему работать на кафедру из Высшего Военно-морского училища им. Дзержинского по состоянию здоровья. У Юрия Ивановича Максимова, так звали моего наставника, был туберкулез легких. Должен сказать, что первый год моей работы с Юрием Ивановичем был прекрасным продолжением практики, заложенной Владимиром Грассманом в год работы на Петроградском Телефонном узле. Я освоил технику намотки и сборки силовых трансформаторов, подключение их в различные системы, снятие характеристик, практику осциллографирования, проявления пленки и обработки осциллограмм процессов.

По жизни Юрий Иванович был розовощекий упитанный крепыш, с уравновешенным характером, подвижный, увлекающийся техническими новинками и всегда готовый применить их на деле. На нем лежала вся организационная работа по постановке опытов проводимых на кафедре научно-исследовательских работ. В ту пору на кафедре шла большая работа по разработке и внедрению трансформаторов фазового компаундирования (ТФК) для судовых синхронных генераторов.

В 50—60 годах началось интенсивное внедрение на судах синхронных генераторов, более надежных и компактных по сравнению с применявшимися машинами постоянного тока. Если в машинах постоянного тока поддержание выходного напряжения осуществлялось достаточно просто с помощью дополнительных обмоток возбуждения, размещаемых на ярме машины, то для синхронных генераторов этот вопрос требовал применения специальных устройств, таких как угольные регуляторы, комбинированные устройства типа УБКМ и др. Эти устройства были весьма громоздки и ненадежны.

Группа ученых кафедры в составе Владимира Александровича Михайлова, Юрия Борисовича Мерзлютина и Юрия Ивановича Максимова разработала теорию амплитудно-фазового компаундирования синхронных генераторов. Дело в том, что синхронные генераторы с компаундированием известны давно. Это уже упомянутая система УБКМ, а также генератор Юдицкого, внедренный в лесной промышленности еще в 1940 году.

Обеим этим системам свойственны определенные недостатки: для того чтобы обеспечить их надежное функционирование требовалось создать дополнительную намагничивающую силу для надежного самовозбуждения генератора на холостом ходу и компенсировать размагничивающее действие тока нагрузки. Оригинальное решение генератора Юдицкого состояло в установке дополнительных магнитных листов в якоре машины и применении магнитного шунта в конструкции трансформатора. Это усложняло технологический процесс изготовления машины и требовало кропотливой настройки шунтом.

Благодаря разработанной теории было найдено оригинальное решение с использованием в качестве компаундирующего элемента конденсаторов, на которое получен патент, а также, оказалось возможным легко получать прогнозируемые характеристики системы. Мне доставляло истинное наслаждение манипулировать параметрами обмоток трансформатора, добиваясь требуемых характеристик, отвечающих проведенному расчету. В то время дополнительные устройства, такие как корректор напряжения, на практике еще не получили применения. Однако, точность поддержания напряжения во всем диапазоне нагрузок удавалось обеспечивать на уровне 2—3%.

Другая работа, в которой я принимал непосредственное участие, была связана с разработкой обратимого преобразователя, который стал непременным элементом электроэнергетических систем всех будущих поколений атомных подводных лодок (АПЛ). Работа отнимала у меня практически весь день. На занятия, проводимые преподавателями кафедры, я не ходил; зачеты мне ставили «автоматом».

Коллектив кафедры был небольшой. Борис Иванович Норневский, высокий, красивый мужчина, неторопливый в суждениях, пользовался заслуженным авторитетом у всего Института. Поговаривали, что все ректоры ЛЭТИ последних лет были его ставленниками. Жил Борис Иванович в профессорском корпусе ЛЭТИ по соседству со зданием кафедры. Лекции он не любил читать; ограничивался, как правило, вступительной, а далее рекомендовал работать с учебниками. Именно в те годы непосредственной заслугой Бориса Ивановича был сложившийся на кафедре здоровый творческий коллектив. К сожалению, этого нельзя сказать о последних годах его заведывания. Видимо сказывался возраст.