Джабраил Алиев - Люди с красными глазами. Роман

Шуртаев удивился:

– Но с чего это вдруг? Он бывший красный солдат…

Федосеев топтался на месте, не зная, что еще сказать. Аликбер в недоумении постояв немного, заторопился на улицу Промышленную. Пока шел все никак не мог понять: в чем все-таки причина? Неужели из-за двоюродного брата? Все может быть.

Встретил его Пашаев радостно. Тепло обнял и пригласил в дом.

– А я подумал было, что и ты меня забыл, – сказал Сайгид и пытливо глянул на бывшего командира.

– Так вот я и пришел узнать, что случилось? Говори без утайки все как есть. Мне нужна, правда.

– А вот и скажу. Товарищ Суламиев дал распоряжение выселить меня из прежней квартиры. Жена с ребенком уехали к матери. Сейчас один вот. И работы у меня нет.

У Аликбера невольно дернулись веки. Такое впервые с ним случилось, когда три года назад во время Гражданской войны он увидел несколько повешенных вниз головой коммунистов.

Они были казнены карателями полковника Бичерахова.

Тогда этот страшный факт просто потряс его своей жестокостью.

И он сам не сразу понял, как у него стали невольно дергаться веки.

– Так в чем причина? – переспросил он.

– Разве не знаешь. Мой двоюродный брат Зиявутдин эмигрировал в Турцию. Я уже говорил об этом.

– Завтра же поговорю с товарищем Суламиевым.

– Ничего не выйдет, – махнул рукой Сайгид. Он сейчас в ЧК начальник какого-то отдела.

– Ну, вот что друг мой. Такое вот дело. Как раз работа для тебя есть. Будешь работать со мной. Начинаем большую стройку. Будем воздвигать канал…

– Неужели так? – удивился Пашаев.

– Да. Насчет привлечения тебя к работе я поговорю с Коркмасовым. Он сейчас в Москве на встрече с Лениным. Думаю, поможет.

– Это же хорошее дело, строить канал.

– Конечно. Есть и еще люди, которых я хочу привлечь. Например, Тамадаев Гришаев и Магомедов.

– Это неплохо, – кивнул Сайгид. Гришаева я знаю. Преданный партии человек. В одно время он работал на железной дороге.

– Да это так, – подтвердил Адикбер. Он со мной в университете тоже когда-то учился. Не одну лекцию не пропускал. А потом вступил в ряды Красной гвардии, и меня уговорил.

– А что за товарищи Тамадаев и Магомедов?

– Тоже хорошие люди. До революции оба работали на почте. Недавно видел одного из них в городе. Оказывается, в партизанах был.

– Ну что же, это неплохо.

– Да. Это специальный указ Коркмасова, чтобы сколотить группу и совместно с чекистами охранять канал. А надо будет то и работать, будем как обыкновенные рабочие. Будем привлекать и других людей. Надо пока разобраться.

– Понятно, – кивнул Пашаев. Я лично готов. Давай тогда немного вина выпьем за это.

Аликбер чуть слышно стукнул кулаком по столу.

– А почему бы нет. За наше новое дело…

Меджид подъехал к дому на подводе груженой дровами. Быстро расседлал лошадь и позвал жену.

– Эй, Барият ты, где выходи.

Во двор вышла женщина примерно сорока пяти лет в сером длинном платке.

– Что случилось?

– Ничего, дрова привез, надо выгружать позови Ахмеда.

Жена всплеснула руками:

– Сын ушел на речку.

– Ах, он такой-сякой. Ведь просил его ждать дома…

– Он и был, – стала защищать сына Барият. Да к нему друзья пришли, и он пошел с ними купаться.

– Да как, же так можно!? – вскричал расстроенный Меджид. Я специально просил его ждать дома, чтобы он готов был помочь разгрузить дрова.

– А зачем ты привез летом дрова? – искренне поинтересовалась супруга.

– Потому что именно летом надо готовиться к зиме. Вам женщинам этого никогда не понять.

Барият вздохнула:

– Я сама помогу выгрузить.

Муж и жена неторопливо стали выгружать. Однако через некоторое время прибежал и сын.

– Извини отец. Не думал, что ты так скоро приедешь.

– Приехал потому что есть новости. Помогай, выгрузим быстрее.

Когда разгрузили дрова, жена попросила сына:

– Разведи костер во дворе, сварим калмыцкий чай.

– Хорошо, – кивнул сын.

– А ты – обратилась она к мужу – расскажи, что за новости услышал в городе?

Меджид сделал серьезное выражение лица и, присаживаясь, на длинную, сколоченную из старых бревен скамью сказал:

– Я встретил Гапиза, он возвращался из города, так вот он сказал, что начинается большое дело…

– Какое? – нетерпеливо перебила жена.

Меджид с укоризной посмотрел на нее.

– Не торопи меня.

Чуть помолчал, недовольно еще раз взглянул на жену, и продолжил.

– Будут значит строить канал и всех кто может, призывают принять в этом участие. Листовки, везде говорят, расклеивают. Я вот думаю тоже поехать. Ведь сами страдаем без воды. А главное одним из руководителей, оказывается, является мой дальний родственник Шуртаев.

– Это не сын Зураба? – заваривая калмыцкий чай, спросила Барият

– Нет, ты, что, не помнишь. Это тот, который воевал против бичераховцев. Я говорю про Аликбера. Он же ведь был командиром. Одним словом большой человек.

– А жить ты, где будешь отец? – задал вопрос Ахмед, пытаясь поддерживать огонь под старой закопченной кастрюлей.

– Говорят, будут землянки строить.

– Правильно отец, если надо, то и в землянках будем жить, – радостно объявил сын. Я тоже поеду на стройку.

В это время во двор заглянул сам Гапиз. Человек он был грамотный. Когда – то учился в реальном училище в Темир – хан – Шуре. Но никогда об этом не распространялся. Потом воевал против белых. Состоял также в партии большевиков.

Он поздоровался и степенно присел на скамью. Скрутив из старой газетной бумаги самокрутку, слегка поучительно стал говорить, повернув голову в сторону юноши.

– Правильно Ахмед, что хочешь ехать на стройку. Но пока думаю, поедем мы с твоим отцом. Узнаем что там и как. А ты, наверное, должен остаться дома. Кому то ведь надо за хозяйством присмотреть. Твой старший брат живет ведь сейчас в Баку. Матери твоей одной трудно будет. А мы все-таки взрослые мужчины и сидеть дома, когда другие будут строить канал как-то нехорошо.

– Дядя Гапиз а какие новости еще в городе? – спросил Ахмед, разгоняя куском фанеры дым, разъедавший глаза.

Новости такие, что собираются очень большой дом строить, где будут фильмы разные показывать.

– Для рабочих?

– Для всех.

– А канал какой будет? Тоже большой? – продолжал спрашивать с интересом Ахмед.

– Конечно. Чтобы и летом и зимой вода там была. Только надо всем дружно работать. Иначе долго будем возиться.

Тем временем Барият накрыла на стол, который до этого вынесли из веранды. На столе появились черный хлеб, сыр, мед и сметана.

– Кушать садитесь, – громким голосом, пригласила она, разливая калмыцкий чай по пиалам.

Потом торжественным взглядом окинула столик, и осталась очень довольной собой как хозяйкой.