Валентина Спирина - Девять жизней. Двенадцать месяцев

Собираю букет из разноцветных листьев: жёлтые и красные листья клёна, тополиные золотые с одной стороны и серебристые с другой, листья солнечной липы, бордовой черёмухи, несколько коричневых сосновых шишек, вместе с изумрудными иголками. Мой импровизированный букет готов, засушу его в память об этом дне. Чудесном дне «бабьего лета».

Я знаю, что скоро пойдут дожди, наступят заморозки, и разноцветные листья будут гнить под ногами, но это будет потом…

А сейчас в моей душе золотая осень…

Гуляю по вечернему парку. Днём шёл снег и теперь всё вокруг нежное, белое и пушистое. Снег искрится в свете фонарей, будто звёзды просыпались на землю. Снежинки лёгкие и воздушные, как взбитые сливки, лежат на сугробах.

Лавочки в парке покрыты белой мерцающей ватой, так нетронутыми, они простоят до утра.

Снова всё чисто и белоснежно, городской смог скрыт от глаз.

Снежный ковер приятно хрустит под ногами, каждый шаг отдается своеобразной музыкой. Кое-где ноги проскальзывают по твёрдому и гладкому льду, натёртому до блеска тысячами сапог. Представляю себя на катке. Вот я держу равновесие, взмахивая руками…

Снег нарядил деревья для зимнего бала. Они стоят, словно в кринолине, и уже готовы танцевать менуэт. Ветер раскачивает их ветви в такт своей мелодии.

Воздух наполнен свежестью ароматов зимы. Мою кожу пощипывает лёгкий морозец, дыхание тёплым паром клубится из-под шарфа.

Иду, оставляя цепочку следов на мягком снегу, словно пишу свою повесть на чистом листе. С чёрно-фиолетового неба на меня смотрят звёзды и, как будто, шепчутся с луной. Её серебристо-жёлтый диск, то пропадает среди таинственных теней – облаков, то снова освещает мой млечный путь. Лунный свет делает всё вокруг нереально прекрасным, как в мирах фантазий и грёз. Душа ликует, отзывается радостью и тихонько напевает от счастья. Я созерцаю Мир.

– 18, летит мелкий снег, иду на прогулку с собакой. Тору, так зовут моего питомца, ни почём мороз, он – северный пес, у него густой мех, даже между подушечками на лапах, я тоже тепло одета, но от ветра горят щеки.

Люблю гулять в это время, всего девять вечера, а город почти вымер, прохожих мало и все кутают лица шарфами. У меня тоже новый белый шарф, шапка тоже белая с помпоном, а от снега ещё и белые ресницы, чувствую себя снегурочкой, впереди бежит мой волк. Аляскинский маламут – это порода моей собаки, и правда похож на волка, некоторые люди даже обходят нас стороной, другие же кричат вслед: «Хаска, Хаска»! Поначалу я пыталась поправлять, рассказывать о породе, теперь молчу или соглашаюсь, «да, хаски», «да, толстая», «да, бедный, просто умирает от жары в квартире». Что-то я отвлекалась, мой рассказ сейчас не об этом.

Идём по заснеженным улицам Томска, сейчас ещё ноябрь, но для Сибири это уже зима. Свежий снег сверкает мириадами светлячков под светом городских фонарей. Кое-где видны свежие следы, вот рядом с большими следами, видны маленькие – шёл ребёнок, тут проехали санки, а к этим Тор особенно принюхивается – недавно прошла собака.

Я стараюсь идти по нетронутому снегу, оставляя свои следы, помните, как в детстве, какой кайф наступать на, ещё никем непримятый, свежий снег. Вот и я иду, а снег приятно хрустит под ногами, сбоку на длинном поводке по сугробам прыгает довольный пёс. Нет, вы не ослышались, именно по сугробам, конец ноября, а снега уже выпало много, завалы ещё не большие, но уже вполне ощутимые.

Идём дальше, дышу свежим морозным воздухом, а душа наполняется счастьем. Для меня очень ценны эти прогулки, я, наконец, могу побыть наедине с собой, погрузиться в свои мысли, осознать свои чувства. Пёс тактично занимается стороне своими делами: обнюхивает кусты, роет снег, иногда подбегает на мой зов, чтоб получить вкусняшку и моей внутренней беседе совсем не мешает.

А бывает, мы бежим с ним на перегонки по пустынной улице, сердце бешено стучит в груди, в лёгкие врывается зимний воздух, ноги и лапы пружинят по снегу, раззадоренный пёс начинает прыгать вокруг меня пытаясь схватить перчатку… В эти мгновенье, я особенно чувствую, что живу, что жизнь переполняет меня и выливается через край детским восторгом и тихим счастьем.

А вы действительно считаете, что для счастья нужны более значимые поводы, чем тихий вечер, снег и собака?

– Ну, здравствуй, море! – прошептала я, скользя взглядом по лазури, растёкшейся до самого горизонта.

Я впервые видела море наяву, но грезила о нём уже давно. Читая книги, перебирая открытки и фотографии, выуживая его фрагменты глазами из выпуска новостей, я представляла себе его соленый вкус, бескрайний простор, шум прибоя… И вот, наконец, я смогла осуществить мечту.

Оно было одновременно таким и не таким, как я представляла в своём воображении. Больше всего меня поразил звук – размеренный шёпот, как дыхание спящего великана: выдох-вдох, выдох-вдох. Это завораживало. Чайки пронзительно кричали, добавляя нашей встрече какой-то надрывности, от их голосов ещё больше щемило сердце.

Глаза мои слезились не только от блеска солнечных дукатов, что были рассыпаны по водной поверхности, но и от избытка чувств, что захлестывали меня, как огромные волны с головой. Это как долгожданная встреча с любимым, когда ты просто не можешь не плакать от радости.

– Здравствуй, море! – закричала я во все горло. Подруга, собирающая ракушки рядом, вздрогнула, но промолчала, чтоб не прерывать моего свидания. За нашу долгую дорогу в поезде, думаю, она успела понять, что я еду не просто на курорт, а воплощаю мечту.

– Море, я люблю тебя! – продолжала орать я. – Эхей!

Стихия окатила очередной волной мои голые ноги, замочив и подол платья. Я не была одета для купания, ведь поспешила на берег прямо с дороги, только закинув в номер вещи. Но я решилась и зашла в тёплую воду прямо в одежде. Море одобрительно зашептало и приласкало меня. Волны укачивали: вверх-вниз, вверх-вниз. Белые хлопья пены лопались пузырьками от прикосновений. Аквамариновая поверхность возле меня мутнела от песка, который поднимали со дна мои шаги. Солёная вода смыла с моего лица слёзы, немного щипало глаза. Во мне клубился восторг, сначала он просачивался наружу улыбкой, светлячками в глазах, а затем вырвался из глубины громким радостным смехом.

Мне было восемнадцать, но я визжала и хохотала как пятилетняя девочка. Было всё равно, что подумает подруга и другие посетители пляжа, главное – я почувствовала, что моя любовь взаимна. Море тоже любит меня!

Я вылупилась на закате, выползла из уже ненужного кокона куколки и устроилась под листом крапивы, чтоб высушить крылышки. Началась моя новая жизнь…