Евгений Гатальский - Сочувствую ее темным духам… 13-21

– Ты что делаешь? Парквилль совершенно в другой стороне.

– Мне нужно успеть, – пропыхтел изрядно покрасневший Дерек. – Это очень важно.

– Куда успеть?

– К моим друзьям…

Ауди обогнал ехавший впереди сапфировый мерседес.

– Что случилось? – спрашивала Эми в испуге от езды своего кавалера.

– Я не могу объяснить – это очень личное…

– Личное? – Эми сразу же разозлилась. – Тогда сейчас же высади меня, я сама доберусь до Парквилля.

– Нет. У нас нет времени.

Ауди совершил очередной резкий поворот, от которого Дерек чуть не завалился на Эми.

Эми взяла застежку ремня безопасности и помахала ею перед носом Дерека.

– Ты несешься как сумасшедший! Ты мог хотя бы пристегнуться?

– Нет, дорогая, у нас нет времени! – повторил с раздражением Дерек. Рельефные скулы его лица дрожали от напряжения.

Эми тут же завелась.

– Нет, дорогой, это у тебя нет времени! Пожалуйста, не впутывай меня в свое «очень личное». Я ничего не потеряю, если ты опоздаешь.

Дерек слегка покраснел, но скорость не сбавил.

– Хорошо, Эми… извини.

Очередной резкий поворот – и автомобиль Дерека все-таки сбавил скорость, потому что Дерек стал набирать чей-то номер.

– Ты можешь хотя бы остановиться? – попросила Эми, увидев, как пальцы Дерека лихорадочно стучат по сенсорному дисплею. – Ты же можешь врезаться в дерево или в другую машину…

– Пожалуйста, не учи меня как водить, – сказал Дерек и поднес телефон к уху.

Сквозь шум дорог и мелодичный рев Ауди до Эми доносились сплошные длинные гудки. Спустя минуту она услышала:

– Да как же так! – Дерек стал опять звонить, не обращая внимания не то что на Эми, но даже на дорогу.

Так повторялось не один, не два, и даже не три раза… Все это время Дерек уделял безрассудно мало внимания дорожному трафику, становящемуся, как назло, более плотным. Наконец, после очередного, где-то двадцатого не дозвона, Дерек швырнул телефон на приборную панель и наконец-то уделил внимание дороге, обогнав (вновь не по правилам, как была уверена Эми) все проезжающие впереди автомобили.

– Так что же случилось? – не выдержала Эми. – Что-то серьезное?

Дерек ответил тихим, слегка пристыженным голосом:

– Я не знаю, серьезно это или нет. Я… – Дерек стал теребить свою джинсовую куртку. – Я кое-что должен своим друзьям, мне нужно срочно их увидеть.

На его лбу проступили капельки пота.

Эми промолчала. Все происходящее жутко ей не нравилось. Еще сегодня Дерек был, как всегда, преисполненным очарования, а сейчас – он просто развернул свою машину и, вовсе не подумав о том, какие чувства могут вызвать у нее его действия, помчался к своим друзьям, которым должен…

Должен… Разве друг будет напоминать о долге? Что же это за друг такой? Хотя… как она могла судить об этом? Ведь настоящих друзей у нее никогда не было…

И еще… Разве друг, которому хотят вернуть долг, не будет отвечать на звонок – хотя бы на один из двадцати звонков? Или друг не хочет, чтобы ему возвращали долг? Тогда почему Дерек так беспокоится?

Что-то здесь не так, думала Эми. Дерек едет туда вовсе не для того, чтобы вернуть долг, она уверена в этом. А если она спросит его – даже если спросит настойчиво – что же на самом деле произошло, то получит новый ложный ответ – в этом Эми почему-то не сомневалась.

Разочароваться в единственном парне, который у нее был, лишь через три дня после знакомства – этого ее ранимая душа вынести не могла…

Но…

Она вспомнила детали телефонного разговора, из-за которого Дерек изменился в лице, после чего тихо спросила:

– Я слышала, что ты упоминал чей-то рак, чье-то паллиативное лечение. Думаю, с этим связано твое странное поведение?

– Нет, – бросил Дерек, не отрываясь от дороги.

Эми хотела задать еще один вопрос, но Дерек, словно бы предчувствовав это, сказал:

– Я тебе все объясню – но не сейчас, хорошо?

Эми еле-еле заметно кивнула. Дерек посмотрел на нее – он, полный отчаяния и надежды, явно не увидел кивка Эми, раз ожидал от нее ответа, поэтому Эми сказала:

– Да.

– Спасибо, – с чувством произнес Дерек.

Спустя пять минут машина остановилась. Дерек буквально вылетел из салона, на ходу бросив:

– Я скоро вернусь.

И побежал к стоявшим неподалеку высоткам.

Эми проводила его взглядом, затем, когда спина в джинсовой куртке пропала из виду, она обратила внимание на табличку с адресом высотки, находящейся к ней ближе всего:

«Бэйкон Стрит 21»

Эми стала ждать.

Прошло пять минут… десять…

Эми достала телефон, чтобы позвонить Дереку, но тут же передумала, по неизвестным себе причинам, и достала из своей сумки дневник и ручку – правда, она не понимала, что хочет туда написать.

Вдруг что-то упало и разбилось.

У Эми заколотилось сердце. Она чувствовала, что что-то надвигается. Эми не верила в паранормальные явления, но ей почему-то казалось, что сегодня произойдет что-то страшное. То, что, возможно, изменит ее жизнь навсегда.

Она посмотрела в окно и увидела высокого человека в буром плаще, который стоял к ней спиной. Он медленно уходил прочь, в своей руке он держал разбитую склянку…

«Что за чудик?» – про себя подумала Эми. – «Безумный химик из фильма в жанре стимпанк?»

Страх в ее груди постепенно ослабевал. Эми мысленно отругала себя за то, что безосновательно является трусихой, после чего убрала свой дневник обратно в сумку и стала ждать, когда же вернется Дерек…

***************

Мир, в котором мы мертвы…

Мир, который для нас мертв…

Довольно трагичное начало, не правда ли?

Вопрос, обращенный самой к себе – или тем, кто, возможно, сейчас читает мои записи, пребывая в совершенно ином измерении.

Я очень надеюсь, что людей, увидевших мои записи, не будет существовать ни в настоящем, ни в будущем, ни даже в прошлом. И все же…

Все посторонним, кто вдруг увидит эту запись – я хочу сказать всего одно слово.

Привет!

Обычно я начинаю свое повествование с указания даты, но после осознания того факта, что время, в котором я провела большую часть своей жизни, скорее всего, исчезло навсегда, сложно начинать очередную запись в дневнике с такой пустой формальности, как указание даты.

Наш электромобиль только что пересек границу Гриверса, поэтому сейчас не середина ноября, а 20-й, 21-й или 22-й день по Скорпиону. После жизни в Паксбрайте крайне сложно ориентироваться в датах – образ жизни паксбрайтовцев поневоле заставляет их отказываться от подсчета дней. Очень надеюсь, что никакой войны не будет. Хочу, чтобы синистерские интервенты вернулись в свои казармы, хочу, чтобы паксбрайтовцы и дальше лишь с огромным трудом могли вспомнить день недели и дату, в которой они живут.