Валя Шопорова - Я тебя не помню

– Не нужно бороться с тем, кто сильнее! – победно крикнул Леон. – Лучше сразу признай своё поражение и сиди себе тихо в сторонке, – он захихикал, – как девчонка.

– А ты меня отпусти и тогда посмотрим, кто из нас ещё девчонка!

– Ну… – задумчиво протянул Леон, переставая удерживать брата, – чисто физически – никто.

Дориан даже не успел отреагировать, когда брат ухватил край его футболки и натянул её ему на голову. Сняв её с головы, он прорычал:

– Сука…

Он был растрёпанный, взбешённый, с всклокоченными волосами и лихорадочным румянцем на щеках и таким же блеском в глазах.

– Может быть, – неожиданно спокойно ответил Леон и скрестил руки на груди. – Зато ты больше не грустишь. И силы у тебя появились.

Складочки злости разгладились на лбу Дориана и ярость внезапно куда-то улетучилась. И так было всегда. Они могли ссориться сто раз на дню, могли не разговаривать друг с другом по несколько часов, затаив обиду и идя на поводу гордости, но никогда даже не мирились по всем правилам. Просто в какой-то момент один подходил к другому и они продолжали общаться так, словно и не было никакой ссоры. Этой их особенности очень удивлялись товарищи по группе, но им оставалось только строить догадки и непонимающе пожимать плечами. Они понимали, что понять этого им просто не дано. Такое доступно только близнецам.

Подползя к брату, Дориан упёрся лбом ему в плечо, на губах его играла лёгкая улыбка. Приобняв Дориана, Леон погладил его по спине, но после недолгой идиллии всё-таки не удержался и сказал, прерываясь на смех:

– Ди, не делай так, а то ты на барана похож: кудрявый и бодаешься!

– А ты на облизанную кошку похож в таком случае, – не оставшись в должниках, отозвался Дориан и, сев ровно, провёл ладонью по аккуратно уложенным волосам брата.

– Так все кошки облизанные, – пожал плечами Леон и начал искать что-то по карманам, – потому что они все моют сами себя.

Остановив поиск, он поднял на брата взгляд, подчёркивая:

– Но если я и из кошачьих, то точно не кошка, а кот.

– Мяу, – протянул Дориан, вытягиваясь к брату и нарочито дуя губы.

Леон в ответ зашипел, также подражая кошачьим повадкам. Показав ему напоследок язык и ещё раз испортив причёску, Дориан встал и снова сел за стол, развернув окно браузера, он нахмурился, пытаясь вспомнить, что же он хотел найти до того, как к нему в номер завалился Леон. Но брат вновь перетянул на себя всё его внимание – сначала щелчком зажигалки, а потом табачным дымом, который полз к носу и не позволял сосредоточиться.

Стоически вытерпев около минуты, Дориан развернулся к брату, положив руки на спинку стула и выжидающе смотря на него.

– Тебе обязательно нужно курить здесь? – спросил он, так и не дождавшись реакции Леона.

– Ди, а в чём проблема? – спокойно поинтересовался старший, затягиваясь крепким сладковатым дымом.

Дориан ответил не сразу, немного зависая на сигарете, которую брат так вкусно обхватывал губами. Подняв взгляд к глазам Леона, он ответил:

– Ты же знаешь, что я бросаю курить.

Дориан, как и Леон, закурил в пятнадцать лет и ему нравилась его пагубная привычка, потому что она помогала успокоить нервы, а это при их сумасшедшем графике работы было просто необходимо. И он бы никогда не подумал бросать курить, если бы это за него не решил продюсер – Рональд Фишер. Он небезосновательно считал, что курить солисту, коим являлся в группе Дориан, очень вредно, и постоянно капал подопечному на мозг, приводя тысячи и тысячи доводов против его вредного пристрастия. Периодически Дориану это надоедало и он обещал, что завяжет с курением и даже пытался это сделать. В настоящее время он пытался сократить количество выкуриваемых сигарет и уже дошёл до пяти штук в день. Но тело и привыкшая к никотиновому успокоительному психика требовали большего. В этом плане он очень завидовал Леону, который был гитаристом, и потому Рональд не мог сказать, что курение для него более вредно, чем для всех остальных живых людей.

– И что, до сих пор ломает? – поинтересовался Леон.

– Очень, – поморщившись, ответил Дориан, вновь прилипая взглядом к сигарете в руке брата. – А я уже выкурил сегодня три сигареты и оставшиеся две лучше оставить на вечер, потому что после интервью я точно захочу покурить.

– Знаешь, Ди, по-моему для твоего голоса вреднее нервы, чем сигареты.

Леон огляделся в поисках пепельницы – её Дориан прятал, покурив, чтобы лишний раз не напоминать себе о сигаретах. Сходив в ванную и отправив окурок в унитаз, старший вернулся к брату.

– Я согласен с тобой, но Фишер… – вздохнул Дориан.

От табачного запаха и разговоров о сигаретах курить захотелось аж до зуда! Чтобы как-то отвлечься, Дориан гладил себя по бёдрам, пытаясь хоть этим занять руки. Но получалось слабо. Хоть покурил Леон, но Дориан ощущал горьковато-сладкий табачный вкус на языке и он ужасно раздражал нервы.

– В таком случае у тебя есть выбор, – заговорщически проговорил Леон, подойдя к брату. – Либо ты мучишься от ломки и стоически переносишь отказ от курения, либо куришь, как раньше, просто тогда, когда Рональда нет рядом.

Он нахмурился и почесал висок, добавляя:

– Хотя я, вообще, считаю, что это не его дело. Если только вспомнить про твою астму…

– Последний приступ у меня был в девять лет, – отмахнулся Дориан, по-хозяйски запуская руку в карман джинсов брата и извлекая оттуда пачку сигарет.

Сунув руку во второй карман, он какое-то время безрезультатно пытался нащупать в нём зажигалку, пока не поднял взгляд и не увидел хитрую улыбку Леона.

– Аккуратнее, – произнёс старший, – карманы-то всё-таки передние…

Дориан шумно выдохнул, испепеляюще смотря на брата.

– Вот, всё у тебя сводится к этому месту! – рявкнул он, отдёргивая руку от брата.

– А что мне ещё делать, если у меня там всё работает на «ура»?

Дориан скривился в ответ и, сунув сигарету в рот, подкурил и демонстративно отвернулся от брата.

Посидев с ним ещё немного и так и не удостоившись более вниманием младшего, Леон напомнил ему, что в восемь часов у них интервью, на что Дориан огрызнулся, что провалами в памяти он не страдает, и ушёл к себе в номер.

Помириться, как обычно, никто не пытался, потому что оба знали, что вечером никто из них не вспомнит об этой маленькой ссоре.

Все участники «Нот Римана» сидели на диване, отвечая на вопросы молоденькой девушки-репортёра. Они смотрелись невероятно разными, непохожими друг на друга. Дориан, который на интервью, как и на все иные публичные мероприятия и встречи, пришёл при полном параде: с высокой причёской наподобие кока и макияжем. В последнее время он предпочитал тёмно-коричневые смоки-айс с добавлением золота, но иногда использовал и зелёные и синие тени, что вкупе с его любовью к использованию всех цветов радуги в одежде могло сделать его похожим на попугая, но врожденное чувство стиля спасало его от этого. Одет Дориан был в облегающие штаны ярко-макового цвета и синюю майку-алкоголичку с будто растянутым вырезом, открывающим деревянный кулон-амулет – подарок отца, с золотой надписью на арабском «Аллах велик» с одной стороны и словами «Аллах с тобой» с другой. Поверх всего этого на нём был надёт приталенный чёрный пиджак, на ногах красовались ботинки с обилием ремешков с золотыми пряжками, а на левой руке были семь массивных чёрных и золотых браслетов.