Елена Рябова-Березовец - Венец безбрачия. Сборник повестей об одиноких дамах

– Вы меня еще помните – спросил Сергей Васильевич.

– Не то слово! – Ответила Маргарита. – Моя благодарность к вам не зависит от времени и не имеет пределов. Вот только на «праздничный ужин» я, увы, не могу вас пригласить, ибо я теперь, как бы это сказать…

– Замужем? – Помог Сергей Васильевич с сожалением в голосе.

– Да, что-то в этом роде, – огорченно подтвердила Маргарита. – Где же вы были раньше?! Ведь полгода уже прошло!

– Неужели полгола? – Удивился Сергей Васильевич. – А я и не заметил. Как же быстро летит время! Жаль… Я очень хотел с вами встретиться!

– Так ведь и я хочу! – Воскликнула Маргарита. – Только пока не представляю, как это можно сделать в моем теперешнем положении.

– А вы запишите мой новый рабочий телефон, – предложил Сергей Васильевич, – и дайте мне знать, когда что-нибудь придумаете. Я теперь работаю неподалеку от вашего дома.

В тот вечер Маргарита, проклиная про себя несправедливые несуразицы своей женской судьбы и ощущая неодолимое (оно, оказывается, никуда не делось) влечение к суровому доктору, несколько раз дерзко нахамила ничего не понимающему Захару. А потом, в постели, когда Захар выключил свет и сказал «спокойной ночи», Маргарита впервые в их короткой жизни обозвала Захара импотентом…

***

Случай для того, чтобы позвонить Сергею Васильевичу, представился буквально через пару дней и спровоцировал его, сам того не ведая, именно Захар.

Вернувшись поздно вечером с работы, он обнаружил Маргариту в компании неизвестной ему актрисы Катеньки, с которой (Захар, понятное дело, этого знать не мог) Маргарита ежегодно отмечала окончание летних гастролей. Они, как всегда, скинулись на бутылочку сладкого вермута, Катенька уже успела в подробностях поведать Маргарите и разные пикантные подробности о гастрольной жизни, и, конечно же, об «Отелле», который, на удивление всей труппе, ни с кем из одиноких молоденьких актрисок не завел романа (хоть его на это и соблазняли), но зато всем уши прожужжал о какой-то своей, несусветно умной и красивой иногородней якобы жене, которая, может быть, осенью к нему сюда приедет. Одинокие молоденькие актриски, – подытожила Катенька, – на «Отеллу» хором обиделись и единодушно решили, что новый молодой герой-любовник во внесценической реальности либо безнадежный импотент, либо педик…

К приходу Захара Маргарита с Катенькой уже вдоволь посплетничали и теперь, вместе с осчастливленной Сонечкой, с упоением танцевали под супермодные в том сезоне итальянские хиты.

Выпить с девушками вина Захар решительно отказался. Он безо всякого стеснения улегся на диван и заявил, что у него раскалывается голова и что он слышать не может этих «бездарных макаронников»! Более того, Захар настоятельно и даже как будто с оттенком приказа попросил избавить его от этой «примитивной музыки», чем моментально вывел Маргариту из миротворного хмельного равновесия.

– Вообще-то, – едко (и впервые!) напомнила Маргарита, – я – хозяйка в этом доме. И сегодня у меня – гости. И мы хотим слушать итальянцев. Ты, кстати сказать, тоже, в сущности, гость. А от головной боли я могу дать тебе таблетку!

– Ну, тогда хотя бы сделайте музыку потише, – сказал Захар, как будто не обратив внимания на грубое и обидное Маргаритино заявление. От таблетки отказался и отвернулся лицом к стене. Вечер был безнадежно испорчен.

– Знаешь, я, пожалуй, пойду домой, – сказала Катенька, закурив на пару с Маргаритой сигаретку на кухне. – Мне твоего Захара что-то жалко. И голова у него болит…

– Вот и возьми его себе! – Отрезала Маргарита. – Какое он имеет право хамить моим гостям и хозяина из себя строить?! А я из-за него хорошему человеку в свидании почти что отказала, – и Маргарита шепотом рассказала Катеньке про «доброго доктора». – Вот сейчас пойду тебя провожать и наудачу позвоню ему из автомата – вдруг он как раз сегодня дежурит?

– Но ведь ты все равно не можешь позвать его к себе, – рассудительно сказала Катенька.

– Ну и что? – Ответила Маргарита. – Может, он сам меня к себе позовет?

– Куда? В реанимацию? – Перепугалась Катенька.

– А почему бы нет? – Развеселилась Маргарита. – Заодно посмотрю, как они там детишек спасают.

Сергей Васильевич Маргаритиному звонку очень обрадовался: у него действительно, к счастью, выдалось ночное дежурство, и он ничтоже сумняшеся пригласил Маргариту хоть и не в то же самое, но в точно такое же отделение реанимации, в котором он когда-то спасал Сонечку от жестокой пневмонии.

– Ведь вы же когда-то хотели увидеть, как мы детишек спасаем, – сказал Сергей Васильевич почти Маргаритиными словами.

– Ждите меня через час! – Решительно ответила Маргарита, слегка ошарашенная совместным ходом мыслей.

И тогда Маргарита решительно потянула за собой, обратно домой, потрясенную Маргаритиной «наглостью» Катеньку (надо же было обеспечить себе алиби!), приказала Захару уложить Сонечку спать, а ее, Маргариту, не ждать до утра, ибо она проведет эту ночь у Катеньки, где им никто не запретит слушать ненавистных Захару «макаронников» и создавать неудобства Захаровой голове и «тонкой его душе»!

Захар, очевидно, памятуя о том, что он все же скорее гость, чем хозяин, в этом доме, не стал ни возражать, ни тем более скандалить. Маргарита чмокнула Сонечку в пухленькие щечки-губки и пожелала своей горе-семье спокойной ночи…

***

…Сергей Васильевич действительно провел Маргариту, крепко и убедительно прижимая ее не слишком послушное (вермут-с!) тело к своему белому халату, по некоторой части своего отделения, показал ей (сквозь стеклянные стены, разумеется) вырванных из рук смерти детишек; а потом неожиданно увлек Маргариту в какое-то темное пустое помещение с одинокой жесткой кушеткой у стены, закрыл дверь на ключ – и с нескрываемой жадностью набросился на Маргариту…

И затем за несколько (три, четыре или пять?) часов этого страстного интимного общения «добрый доктор» (ах, как недоставало Маргарите именно такого «лечебного» участия!) выполнил не менее чем двухмесячную норму сексуально ленивого Захара. Кто же там в эти расчудесные часы наблюдает за спасенными детишками, – спрашивала себя Маргарита в минуты передышки.

А впрочем, у Сергея Васильевича, как в результате выяснилось, был понимающий напарник. Он-то в свое время и завершил тихим, уважительным стуком в дверь эту полную звериной страсти и восторга безумную ночь.

И тогда оказалось, что на улице уже почти совсем рассвело. Сергей Васильевич вызвал такси, страстно, до боли, целовал Маргариту в губы у ворот больницы, говорил, что ночь была прекрасна и нежна, и что он с нетерпением будет ожидать следующего Маргаритиного звонка. А Маргарита, с удовольствием отвечая на поцелуи, чувствовала себя ну совершенно реанимированной! Правда, к этому приятнейшему ощущению примешивалась и капля стыда: она мерзко изменила Захару! Хотя, если честно, капля эта была весьма незначительной: ведь именно Захар виновен в том, что Маргарита почти уже забыла, что это такое – чувствовать себя безусловно желанной и сексуально обслуженной дамой!