Александр Михельман - Кто твой друг, Мири?

– Юсти, ты что, не понимаешь? Любое происшествие с Эммой сейчас можно свалить на происки Миранды.

– Ой, – Юстина пошатнулась, села рядом с подругой на кушетку.

– Спасибо! Ты спасла нас… Мири…

Раиса обняла Юстину:

– Держи чувства в узде. Всё будет хорошо.

– Думаешь?

– Уверена. Казимир ― здравомыслящий человек с добрым сердцем, иначе ты бы не симпатизировала ему.

– Да я…

– Не будь я замужем, тоже бы влюбилась в него, – улыбнулась Раиса, обнимая Юсти.

– Разве он обратит внимание на такую, как я?

– У вас есть кое-что общее.

– Что это?

– Вас заботит судьба Миранды. Ты же видишь, что он выделяет её среди других детей?! Сегодня даже удивился, что нет их с Симой на его встрече.

– Ты откуда знаешь, мы же далеко от него стояли?

– Алан рассказал.

– Нравится мне этот мальчик.

– Да, настоящий мужчина растёт, – подруги обнялись и замерли, каждая думая о своём. Сколько времени прошло, они не знали. Их уединение прервал звонок мобильного Раисы.

– Да, хорошо, – проговорила она и повернулась к Юстине. – Тебя хочет видеть Казимир.

– А почему он мне не позвонил?

– Звонил. Где твой телефон?

Юстина хлопнула по кармашку платья:

– Ой, забыла в комнате.

– То-то. Иди уж, растяпа! – легко толкнула поднявшуюся подругу мадам.

Возле кабинета попечителя Юстина остановилась, пригладила безукоризненно уложенные волосы, вздохнула, постучала. Получив приглашение, хотела открыть дверь, но та открылась сама. Казимир Вайс стоял в проёме, глядя на воспитательницу серьёзно, а губы растянулись в лёгкую полуулыбку:

– Вас трудно найти, мадемуазель Блэк.

– Извините, я телефон оставила в своей комнате.

– Мы уже сегодня разговаривали, но у меня возникло ещё несколько вопросов. Можете ответить или предпочитаете поговорить утром?

– Лучше сейчас всё выяснить.

– Хорошо, проходите, – отодвинулся попечитель, пропуская воспитательницу. Она остановилась в нескольких шагах от двери, не решаясь занять место, вопросительно посмотрела на Казимира. Он шагнул в сторону мягкой зоны, кивнул на кресло, подождал, когда девушка усядется, сел сам.

Юстина подняла взгляд и опешила: перед ней стояла чашка ароматного чая, а в середине стола красовалась ваза с фруктами и тарелка с круассанами.

– Лёгкий ужин нам не помешает, правда? Сегодняшняя ситуация в приюте несколько выбила меня из колеи, поэтому чай взбодрит.

– Благодарю вас.

– Пока не за что. Чай остывает.

Юстина пригубила напиток – чай был превосходным.

– В прошлую встречу вы просили узнать новости о судьбе убийц матери Миранды.

Юстина чуть не поперхнулась чаем, посмотрела на попечителя с удивлением. Она думала, что он забыл о её просьбе, ведь несколько часов назад они разговаривали, и у мсье было совсем другое настроение.

Уловив её недоумение, Казимир улыбнулся:

– Никто не должен знать, что я уделяю малышке Мири больше внимания, чем другим детям. И так, вижу, ей нелегко живётся.

Юстина закрыла глаза, чтобы не расплакаться: она не ошиблась в этом человеке!

– Вам плохо? – мсье попечитель протянул свою руку, положил её на руку мадмуазель. Она вздрогнула:

– Нет-нет, всё хорошо, просто… – убрала руку на колени. Казимир усмехнулся, но тут же сделал серьёзное лицо.

– Давайте договоримся: всё, что я сейчас скажу, останется между нами.

– Хорошо.

– Эта история и всё, что происходит с Мири, кажутся мне загадочными, требующими особого внимания.

– Да, я тоже так думаю.

– Много странного в том происшествии с её матерью. Убийцы расправились с ней слишком хладнокровно. Такое ощущение, что это заказное убийство.

– Не может быть! Чем им могла помешать простая девушка? И не говорите, что она стала свидетельницей преступления…

– Это версия судьи, а не моя.

– А вы что думаете?

– Нет пока никаких гипотез. И ещё… Не знаю, стоит ли вам знать…

– Всё, что касается Мири, для меня очень важно.

– В одной из больниц обнаружена женщина, потерявшая память. Она сейчас в коме, где находится уже много лет.

– Мать Мири?!

– Не знаю. Но она очень похожа на девочку.

– Разве её не похоронили?

– Нет сведений, к сожалению. Мадам Эльзу (так звали мать малышки) забрала скорая и увезла. Больше о ней ничего не удалось узнать.

– Замкнутый круг какой-то, – вздохнула Юстина.

– Мы его распутаем! – Казимир устремил взгляд в глаза Юстины. И был этот взгляд особенным, в нём было понимание, участие и нежность. Это показалось таким необычным, что воспитательница вздрогнула, потом покраснела:

– Я… сделаю всё, что смогу.

– Тогда расскажите мне об Аркане.

– О собаке?! – тонкие брови приподнялись в изумлении.

– Разве это обычный пёс?

– Он друг и защитник Миранды. Вы ничего необычного не заметили?

– Нет, – отрезала Юстина, вскакивая. Почему-то ей показалось неправильным говорить с попечителем о собаке, которую она считала не просто питомцем, а кем-то родным и близким.

Казимир тут же оказался рядом.

– Извините, – сказал, виновато глядя в глаза. – Я не хотел обидеть или напугать вас. Запомните, я ваш друг. Ваш и Миранды.

А меж тем жизнь вошла в обычное русло. Есть у неё такое свойство: сегодня, кажется, случилась самая ужасная трагедия в жизни, которую чудом пережил, а завтра и не вспомнишь о произошедшем, останется дурным сном. Тем более, будни Мири были нелегки, каждый день, как бой за выживание.

Вот и этот начался скверно. Полночи подруги делали задание по математике, едва справилась, чуть не уснули за столом. Хорошо, Сима утащила в постель, а проснувшись, обнаружили, что чья-то «заботливая» рука склеила все страницы в обеих тетрадках, да так, что и не разлепишь даже с помощью пара.

Поплакали и потащились на урок. Самое страшное, не докажешь ничего, могли ведь и сами сотворить такое, чтобы не отвечать. И ведь не попросишь никого дать переписать.

Кондрат Бакер и его подручный Нестор Гест встретились в коридоре, но выглядели странно: какие-то квёлые, будто подушкой по голове получили. Однорукий морщился, как от головной боли, пальцем здоровой конечности давил на висок. Увидев подружек, отпрянул вдруг, обошёл вокруг, потом ускорил шаг.

– Что это с ним? – спросила Мири, нахмурив бровки.

– Наверное, то же, что и с Эммой, – Серафима хихикнула, – на что угодно могу спорить, он нам и «удружил» и теперь отвечает за преступление.

– И ты считаешь, что я – ведьма? – Чейз повернулась к подруге.

– Точно нет, но факт остаётся фактом: кто тебя обижает – весьма плохо себя чувствует, – соседка улыбнулась. – Помнишь, как мисс Ропер на тебя накричала не по делу за разлитую на полу воду, а потом поскользнулась на лестнице и едва не упала? Голова вдруг закружилась. А медсестра, едва не перепутавшие твои лекарства, взяла и сама себе в ногу шприц воткнула. Не спьяну же.