Мария Эльдис - Хроники Безымянной Звезды

Белый цвет песков, в зависимости от времени суток, имел множество оттенков, и я всё никак не могла перестать смотреть туда – в сторону пустыни, откуда я пришла. Я полюбила пустыню. Я слушала пески, видела движение отдельных песчинок, гонимых ветром с неизменным упорством, словно в движении их был какой-то потаённый смысл.

И так я провела несколько дней – на вершине зелёного холма, опьянённая свободой и ложным чувством защищённости. В глубине души я понимала, что опасность рядом, но игнорировала все её приметы. Да и в самом деле, что мне ещё нужно? Я получила свободу и теперь могу даже окончить свой путь, здесь, между мирами Добра и Зла, между пустыней и зелёными долами, между прошлым и будущим. Время остановилось. Мне казалось, что мой путь окончен, и я беззаботно рассматривала по ночам огромные звёзды, опрокинувшись в сонные цветы. Там, среди этих звёзд, есть одна моя, нет наша – Безымянная звезда.

Кто-то сопит и тычется влажным носом мне в плечо, я просыпаюсь.

– Чиль, это ты, – сонно бормочу я имя знакомого шакала, который так и не покинул меня за время моего кочевья по холмам.

Все годы, проведённые в плену, я вынуждена была всегда быть на виду, чужая среди чужих, и даже в мыслях чувствовать постороннее вторжение в свой личный мир. И вот теперь я получила свободу и полное одиночество, не считая этого маленького серого шакала, ни одна душа не тревожила мой покой. И пусть где-то восточнее шла война и рушился миропорядок, здесь, в зелёных холмах было тихо и безлюдно. Западнее высились цепи высоких заснеженных гор, и далее сам трёхглавый великан Эрвирин устремлял свои пики к небу! И там был мой путь домой, и я шла вдоль цепи гор на юг.

Эрвирин… Может быть там Айлиль? Может быть он бежал? Но Айлиль с востока, и если он бежал, его следы стоит искать восточнее. А вдруг он вернётся в Морзаг из-за меня? Или он убит? Эти мысли единственные нарушали моё умиротворение. Кроме того, я беспокоилась, как бы шакал не уволок моего свидетеля. Картина чудовищная, и вместе с тем комичная.

Наконец он приснился мне – мой учитель. Он улыбался, но молчал.

– У меня получилось, – прошептала я тихо, – но скажи, куда мне теперь идти? Я всем чужая!

Учитель не ответил и исчез. Было утро и был день.

Вечером, глядя на огромный огненно-красный диск заходящего за холмы солнца, я вдруг ясно осознала, что мне надо делать. Я посмотрела на юго-запад – на снежные вершины синеющей вдали гряды гор… я знала что мне делать! Я дойду до истока Синсиэля, затем поднимусь в горы к ледникам, найду укромное место среди льда и холода, и спрячу там свой залог свободы и пропуск домой – голову побеждённого мной орч. А затем пойду на восток – искать следы Айлиля.

От скуки я стала учить Чиля таскать за мной завязанную в плащ голову. Не носить же её самой! Главным условием сохранности моего свидетеля была сытость моего шакала…

Мы продвигались вдоль горной цепи на юг, и чем дальше – тем осторожнее я становилась. Однажды я увидела целый караван фейри. На лошадях они двигались с запада на восток, неся с собой большое количество какого-то груза. Я держалась сзади, петляя и тормозя своё движение, чтобы не быть замеченной. Я не чувствовала себя готовой к этой встрече, одинаково сторонясь как орч, так и фейри.

Если бы я тогда знала, что этот караван – фейри моего клана, двигающиеся из Остельвана туда, где они уже пытаются построить новый дом, новый город – в затаённой долине, скрывая тайну прохода туда от всех.

Строительство продвинулось настолько, что город-то уже почти был, но мой отец, как я позже узнала, всё ещё медлил с полным переселением, почти последним оставаясь в старом, опустевшем своём гнезде, где он всё ещё ждал меня.

И вот я различила с высоты скалистого утёса – светлые вены рек вдали, и зарождались эти светлые извивы в Горах Тени.

Вот я и дошла до истоков великой реки, несущей свои таинственные воды через весь западный Россилен, реки, имя которой Синсиэль.

Всё чаще на горных уступах появлялись очертания небольших крепостей и дозорных башен. Я опасалась быть обнаруженной. Хотя я понимала, что это – мой народ, к которому я столько лет стремилась вернуться, но я не решалась сделать последний шаг вперёд. Я чувствовала себя отверженной, чужой обеим сторонам. Я знала, что меня не примут обратно так, словно ничего не случилось, я понимала, что я уже не та девочка – невинный цветок, выживший на вздыбленных льдах северного моря. Меня могут принять враждебно, и несмотря на моего свидетеля – заклеймить позором. Да ведь и сам свидетель, то – чем он являлся – может быть хорошим пропуском для орч, но свидетельством моего безумия для фейри. Один мой вид говорил о моей странности и ненадёжности. Я перестала быть похожей на кротких девушек фейри, взлелеянных и оберегаемых их семьями, я не была человеком, в доспехах и с оружием орч, вышколенная в их логове, с повадками дикого зверька, я была их верным врагом. Кем я стала?

Так стояла я на уступе скалы и смотрела как внизу, в ущелье, движется ещё один обоз переселенцев фейри. Куда они движутся? О да, я не знала этого, но я знала, что ещё несколько дней пути вверх, в горы, и я найду подходящий ледник. Для этого мне, увы, пришлось утеплиться за счёт охотничьей добычи. Мех – вот что нужно высоко в горах, где ветер и леденящий туман, сливающийся с низкими влажными облаками, пронизывают холодом насквозь. Да и зима грозила уже своими ледяными копьями!

К счастью, мне повезло, я набрела на заброшенный форт фейри. Там я нашла немного съестных припасов, одежду, карту местности, две походные сумки, немного стрел и самое главное – подходящие мне сапоги! Наверное это были детские сапожки, но на мою маленькую ногу они как раз подошли.

И вот теперь к моему имуществу добавились: чёрные замшевые сапожки с серебряной вышивкой и серебряными набойками и подковками, кожаные штаны, тёплый плащ с капюшоном, немного чёрной кожи для обмотки запястий, немного льняной ткани – на всякий случай, тарелка из какого-то лёгкого светлого металла, и даже ложка и деревянный гребень, карта местности, эльфийские сухарики, травы для заварки, две походные сумки, новый запас стрел к моему детскому луку – а оружие я так и не сменила – сабля и лук служили мне отлично и я к ним привыкла, как и к чёрным своим доспехам. В одну из сумок я отправила своего свидетеля, в другую – всё остальное, что у меня было. И выглядела я теперь так: в кожаных штанах, в чёрных замшевых сапожках, на бёдрах оставалась старая моя набедренная повязка с длинными кожаными полосами, отделанными коротким серым мехом – спереди и сзади прикрывали меня эти кожаные полосы до колена примерно, а впрочем, были они неодинаковой длины и ширины. Так же на мне была льняная рубашка под морзагскими доспехами из кожи со стальными нашивками. Волосы были заплетены в косички, вплетённые в одну косу – на северный манер. Кроме прочего, у меня были тёплый плащ и маленький лук орч с эльфийскими стрелами, лёгкая сабля орч и заточка. Ещё у меня оставался мой старый амулет – тот самый зуб, которым я пробивалась к учителю в темнице. И конечно за мной шествовал мой шакал, который теперь носил за мной эльфийскую сумку с дурацкой башкой орч.