PaoloGilberto - Всё сразу. Повести и рассказы

– Это бред какой-то. Легион? Что делать легиону в теле алкаша, а? У тебя «белка», самая настоящая!

– Я.. То есть, он не пьёт уже месяц, – Лёха вдруг заговорил монотонно и тихо, – А кто из нас больше достоин, чтобы в него пришёл Легион – не тебе решать. Он чище и святее тебя, поэтому я с ним. У него одна страсть: влить в себя чекушку и радоваться жизни. Зла он никому не желает, не прелюбодействует, не завидует, не ворует. Короче, всё по пунктам. У тебя же наоборот, дешёвый Максим, и я тебе серьёзно предлагаю – введи его в алтарь. Ох и заживём! Ох и…

У Лёхи подкосились ноги, он рухнул на пол и захрапел.

– Александра Степановна! – остановил Максим бабШуру на пороге храма.

– Да, батюшка? – смущаясь и припоминая злые глаза иерея в доме Лёхи, чуть склонила голову она и поправила чистый новый платок. Максим угадал ход мыслей, улыбнулся и взял её за руку.

– Не переживайте Вы и не обижайтесь, я ж для Вашего благополучия и стараюсь. Враг под разными личинами скрывается, Вы не ходите в тот дом больше, договорились?

– Так ведь Лёнечка…

Максим нетерпеливо фыркнул.

– Наверняка у него это с психикой что-то! – он покрутил пальцем вокруг уха, – А то, что ухаживаете за убогим – это Вы, Александра Степановна, умница. Но больше ходить туда не нужно.

Он снова улыбнулся, но получилось как-то напряжённо и неестественно.

– А не пропадёт он там? – не заметила тревоги Максима бабШура.

– Так раньше ж не пропал. Всё в порядке будет. А за ним вообще, что ли некому приглядеть?

– Жена уехала от него. Неплохая Ленка баба, но сами понимаете, пьёт мужик, ничего не поделать.

– Так. И она где сейчас?

– Да в пятиэтажке на Революционной улице квартиру купила старую, там и живёт. Работает вроде на кондитерской фабрике, там же, недалеко.

– А встретиться как-то с ней можно?

– Конечно, можно. А Вам зачем, батюшка? – сжала тонкие губы бабШура.

– Поговорить хочу. Глядишь, спасём Лёху-то.

– Попробуйте. Но безнадёжное дело, думаю. А адрес спрошу у Варьки, она Лене кума вроде. Была. Позвоню Вам попозже тогда, хорошо?

– Спаси Бог, Александра Степановна, – Максим пожал ей обе руки и перекрестил.

Во дворе пятиэтажки негде было припарковаться. Дом строили ещё в те времена, когда на один подъезд была одна машина, а не так, как сейчас – по две на квартиру. Максим осторожно рулил между старых ВАЗов и думал, что нет ведь такой острой необходимости взять и купить это барахло, ведь наверняка же брали из принципа «Ага, Витька купил себе! И я себе куплю!». Особенно такие автомобилисты злили его на заправке: стоят по полчаса в очереди, чтобы залить бензина на триста рублей. Каждый раз ему хотелось подойти к очередному мужичку или пацану на «опущенной» десятке и спросить: «Ну неужели тебе нравится пять раз в неделю заправляться? Ну залей ты полный бак и катайся».

Наконец, он нашёл место у бордюра, переключил коробку на R и начал медленно сдавать, глядя на дисплей камеры заднего вида. Сзади истошно засигналила, заморгала фарами «шестёрка». Максим заглушил машину, вышел. Из «шестёрки», кряхтя, выбрался грузный дядька в клетчатой рубашке и с ходу попёр на Максима:

– Ты чо творишь, а? Ты мне чуть в бампер не заехал, если б я не посигналил, точно бы номер сорвал!

Максим глубоко вдохнул, чтобы успокоиться и медленно ответил:

– Не переживайте, у меня там камера стоит и я всё видел. Ничего бы не случилось.

Дядька сконфуженно заморгал глазами.

– Ну дык ты это… Осторожнее!

Максим кивнул и вошёл в подъезд. За спиной услышал злое:

– Камера у него… Хорошая машина. Бог дал, наверное.

Дверь открылась после первого звонка. Не успел Максим в полумраке рассмотреть женщину, как она охнула, увидев священника, прижала руку к груди и сдавленно всхлипнула:

– Всё? Всё? Отмучился, Лёнечка ты мой дорогой?

Он быстро шагнул внутрь.

– Елена Борисовна! Погодите, ничего с ним не случилось. Здравствуйте, я иерей Максим Палёнин.

– Как ничего не случилось? – она смущённо кашлянула, расправила халат и включила свет, – Проходите, Максим, на кухню, там поговорим, а то не прибрано в комнате у меня, я сейчас переоденусь, секундочку подождите.

Максим в два шага пересёк крошечную прихожую и сел за такой же крошечный стол на кухне. Осмотрелся. Ничего необычного: металлическая мойка, газовая плита с подржавевшими конфорками, тёмные шторы на окнах в деревянных рамах, неудобные табуреты, коричневые обои и такой же коричневый линолеум. Из картины двадцатилетней давности выбивался двухметровый красавец-холодильник и большой пластиковый электрочайник.

Через две минуты вошла хозяйка, успевшая переодеться в платье; нестарая ещё женщина, но какая-то слишком уж простая, такая же простая, как и её кухня. На вид ей можно было дать и сорок пять, и пятьдесят пять лет. Некрашеные волосы, никакой косметики. Она робко, словно это не Максим был у неё в гостях, а она сама, присела рядом с ним на второй табурет и выжидающе сцепила пальцы.

– Ну, здравствуйте ещё раз, Елена Борисовна! – улыбнулся Максим.

– Здравствуйте, – она внимательно смотрела ему в глаза.

– Вы почти угадали, я по поводу Вашего мужа пришёл.

– Бывшего, – быстро вставила Елена Борисовна.

– Конечно, бывшего, да.

– Там всё серьёзно? – она была очень напряжена.

– Нет, что Вы, – почему-то легко врал Максим, – Даже пить перестал! Месяц уже не пьёт, друзья его не ходят к нему, видимо, одумался.

– Да что Вы такое говорите? – вдруг улыбнулась Елена Борисовна, – Лёнька – и не пьёт? Да он, по-моему, только для этого и родился.

– Позавчера был у него. Ни одной пустой бутылки в доме. Никакого перегара. Ничего.

– Вы что пришли, батюшка? – она снова посерьёзнела.

– Ну как… Может, вам встретиться надо, поговорить? Если он завязал, значит, и семью можно восстановить! Это ведь очень Богоугодное дело, я Вам скажу, заберите его к себе! – вдохновенно выпалил Максим.

– Что-то не так тут, батюшка Максим, – она внимательно разглядывала его, – Что-то точно не так. Либо он начудил опять, либо… А вообще я Вам так скажу, – решительно продолжила Елена Борисовна, – Не верю я этому, не бывает бывших алкоголиков, курцов, гуляк всяких. Всё равно бес в них этот сидит, может, потише себя ведёт, но никуда не уходит.

Максим заметно напрягся.

– Что за бес?

– Да это я так, образно, – она глубоко вздохнула, – Может, чаю? У меня конфеты свежие есть. Они у меня всегда свежие.

Он кивнул.

Елена Борисовна, встала, обошла Максима, пошумев краном, долила воды и мягко нажала выключатель чайника.

– А всё-таки, – продолжил Максим, – Замечали Вы за ним странности какие-нибудь, необычное что-то?

– За Лёнькой-то?! Да ну! – она как-то светло расхохоталась, – Он же, как кума моя говорит: «Хер да душа – как у малыша!». Ой, простите, батюшка…