Талгат Галиуллин - Избранные произведения. Том 1. Саит Сакманов

Когда, напившись чаю, одевшись в вычищенную форму, я уходил, она сказала на прощание: «Сегодня и вправду у меня день рождения. Сможешь, приходи. Буду ждать. Никого не позвала. Как вчера напиваться не будем?»

Вышел на улицу. Тошнит, голова трещит. Но вокруг всё вернулось на своё место. То ли водка, то ли эта женщина, то ли ночной патруль, то ли всё вместе взятое меня спасло от сумасшествия. С годами эти события выглядят вполне логичными, но время от времени спрашиваю себя: «А со мной ли всё это было?»

Затаив дыхание, слушает Зульфия Сайта. Затем, слегка освободившись от его объятий, спрашивает:

– А ты к этой женщине ещё ходил?

– Человека, спасшего меня – кандидата в психбольные, я, конечно, так просто не смог оставить. Я был ей благодарен. И её любовь ко мне, и предложение жить вместе я воспринял как знак судьбы. Но пожили мы всего полгода. – Все прелести этой совместной жизни Саит сознательно опустил в рассказе. Дабы не пробуждать без нужды у Зульфии чувство ревности.

– Только принимая во внимание мои успехи в учёбе, кое-как выдали диплом. Направление было одно – в братскую Монголию. Те курсанты, что кое-как вымучили «тройку» и не просыхали от пива, имели возможность выбора. Я же – нет. И тогда я понял, какое грязное дело – политика, как трудно жить тому, кто говорит правду. От политики отошёл. Я давно для себя уразумел, что все эти митинги, требования свободы, независимости – бесполезное, не имеющее будущего занятие. Нынче время сильных. Ведь вот и великий русский поэт Блок, поняв, что борьба со страшной, уродливой действительностью обречена, заявил: «Истина в вине». Позднее пришёл ко Христу. Что-то я себе душу разбередил, налей-ка, жёнушка, немного коньяку… Ты уж, милая, теперь, конечно, хочешь спросить, как всё закончилось с Мариной Сергеевной, так ведь?

– Вовсе и нет. Подумаешь, на улице по пьянке подцепил гулящую хохлушку!

– Не горячись, Зульфия! Она меня для тебя спасла.

С крепкими напитками Саит дружбу не водил. Прибегал только в случаях крайней необходимости или редко, под настроение. Вот и сейчас слегка пригубил армянский коньяк и продолжил. Экскурс в прошлое ему сейчас необходим для того, чтобы разобраться в происходящем сегодня. То, что рядом с тобой человек, которому небезразлично твоё прошлое, твоя судьба – уже греет, вдохновляет.

– Я предложил Марине вместе ехать в Монголию. Не согласилась. Кто ж уедет из такого рая, как Крым! Тем более с татарином, который моложе на шесть лет. Тем более у неё была дочь-школьница. Расстались без обид, красиво, интеллигентно.

Нежно обняв мужа, Зульфия сказала:

– От меня так легко не сбежишь, Саитжан. Так и знай. Видите ли, они красиво расстались.

Предчувствуя возможную бурю в стакане воды, Саит поцеловал её в полураскрытые губы и продолжил:

– Как устроился, выслал ей адрес, обменялись несколькими письмами. С год получал от неё открытки. В последней она написала: «Выхожу замуж за военного пенсионера». Так и разошлись, как в море корабли.

Саит собрался было рассказать про все «прелести» службы в Монголии: песчаные бури, грязь, нехватку воды, про отсутствие внимания к расположенным там частям со стороны руководства, про «дубовый» политсостав, про пьянство, порождённое чувством безысходности. Но Зульфию эти проблемы мало занимали.

– А как познакомился со второй женой – Рушаниёй? Сколько прожили? И её ты сильно любил?

– Да ты не торопись, торопыжка…

Саит и не заметил, как выпалил это сравнение. Надеялся: быть может, Зульфия пропустит его мимо ушей. Но нет…

– Что, что ты сказал, повтори!

– Да так, ничего особенного.

– Откуда ты знаешь? Это кличка моего отца. В деревне узнал?

– Да, мулла мне на ухо сказал, когда никах читали. Да ты не волнуйся, дорогая. Отцу очень подходит. Правда, не обижайся!

Какая уж тут обида! Всякий раз, когда Зульфия вспоминает эту поездку, её гложет стыд.

– Прослужил два года, приехал домой в отпуск. Похоронил отца. Приехал в Казань, занял очередь в кассу Аэрофлота, что на Булаке. Передо мной стоял пожилой военный с молодой девушкой. В зале полно народу, жара невозможная. Стоявший ко мне боком подполковник, утерев струящийся со лба пот, повернулся ко мне и спросил сурово: «Товарищ старший лейтенант, почему честь не отдаёте?» Я, признаться, не подумал, что и у кассы это так необходимо. Как правило, это делается на улице, а зачем здесь-то? Но в этом случае не до споров.

– Извините, товарищ подполковник, смотрел в другую сторону, – сказал я и нарочито отдал честь.

Он остался доволен. Девушка оценила моё чувство юмора и улыбнулась:

– Так-то.

Одетая в синее платье в горошек, девушка повернулась в мою сторону.

– Папочка, не приставай к человеку. Такая жара. К тому же он, наверно, в отпуске.

Сайт, конечно, счёл нужным опустить из рассказа некоторые подробности, а именно – маленький ротик, ровные белые зубы, приятный голос, красивую фигуру девушки, красивые, с педикюром, пальчики на ногах. Он знал: меньше знаешь, крепче спишь. Зачем Зульфие знать детали?

– Разговорились. Закончила пединститут. Отец приехал на защиту диплома. Имя ты её уже знаешь.

Опустил он из рассказа ещё кое-какие детали: и то, что пропустил ради того, чтобы постоять рядом подольше, несколько человек без очереди, и лёгкие рукопожатия, и румянец на её щеке…

И у них, и у него самолёт был завтра. Времени оставалось много. Уставший от жары отец поспешил в гостиницу. Молодые всю ночь бродили по городу.

Естественно, хотелось много узнать друг о друге. Особенно был любопытен молодой человек.

– Судя по вашей внешности, у вас и фамилия, наверно, красивая?

– Ну, предположим, фамилию не выбирают. Это не камень в перстне, не золотая цепочка.

– И какая?

– Ханова.

– Это ваша фамилия?

Девушка от души рассмеялась.

– Думаете, фамилия первого мужа?

– Я – Саит Сакманов. Саит-абый.

– А почему «абый»? Мы вроде ровесники.

И добавила:

– Вы не чуваш, случайно?

– Чувашей по имени Саит я не знаю. Что касается фамилии… В училище я поступил Сакмаровым. Знаешь, есть такая река на Урале – Сакмар?

– Не знаю, но слышала.

– Так вот, когда получил диплом, паспорт, военный билет, везде буква «Р» была заменена на «Н». Вначале я и сам не заметил. А потом… махнул рукой.

– Да и не всё ли равно?

– Когда человек стареет? – сказал Сайт, желая сменить тему разговора.

– У женщин возраст не спрашивают. А мужчине столько, на сколько он себя чувствует. Это я где-то прочла.

Загадочно посмотрела на Санта и спросила:

– Никогда не приходила мысль наложить на себя руку?

Саит уловил шутливый тон.

– Я с удовольствием положил бы руку на ваши плечи, спину, талию. А что толку налагать на себя свою же руку?