Лариса Сафо - Хроники Дерябино в трёх частях. Часть 3. Дуплет

Ничего не подозревающие об идеологических коллизиях исхода гимназистов неизвестно куда родители не дали ему закончить фразу. Высокородные отцы семейств шумно загомонили, обступив осведомлённого господина со всех сторон. А тот проникновенно поведал почтенной публике рассказанную отпрыском за обильным ужином невообразимую историю. По ней выходило вот что.

Уволенный из гимназии за славянофильские убеждения некто Суворов сколотил шайку из лицеистов – потомков смердов. Назвал организацию «Дети Солнца» и стал подкидывать листовки на лобовые стёкла лимузинов с призывом поделиться в поте лица своего заработанным богатством. В противление бессовестному наезду вдруг появившийся неизвестно откуда бывший учитель компьютерной грамотности Илья Бессонов призвал гимназистов объединиться в крепкие ряды. Что они блестяще исполнили! Накололи факелы на груди и стали скандировать под окнами квартир голодранцев старозаветные метафоры: «Рождённый ползать – летать не может!», «Грош – целковому не товарищ!».

Похоже, провозвестники социального расслоения в обществе были очень горды собою, громогласно упиваясь денежным превосходством. Какое отношение безудержное стяжательство имеет к свободе – осталось великой тайной за семью печатями. «Зажавшие же своё сердце между собственной лавочкой и собственным пищеварением» нувориши в директорском кабинете были в восторге – наконец-то можно рассупониться в пренебрежении к бедным людям. Однако выскочившие из скороварок богачи вскоре очнулись, вспомнив о пропавших детях.

– Да, но куда подростки отправились? – вопросил галантный отец Вадима Голицына, отделившись от сплотившихся вокруг сказителя собратьев по несчастью и смятенно разведя ухоженными руками. – Мой сын и дня не проживёт без итальянского сыра, а равно французских булочек на завтрак прямо с самолёта. Ребёнка где-то удерживают силой!

Внезапно осознавшая всю драматичность чужой постановки ставленница империализма величественно оторвала свою плоть от кресла, и в образе деспотичной Кабанихи из «Грозы» урезонила расфранченных особ плакатными лозунгами:

– Ребятишки взорвали шлюзы в плотине относительного общественного согласия. Вздыбившийся водный поток может снести и наш город, и страну. А мы ещё к этому не готовы! Надо затаиться в ожидании вестей. Я верю в своих воспитанников – они погасят «Детей Солнца»!

Это многозначительное «мы» было воспринято как должно. Отец Михаила Юсупова приложил пальцы к побледневшим губам и промолвил в сгустившейся гудроном тишине:

– Ни слова больше. Рот на замок и молчок!

Однако родители гимназистов вопреки выжидательной позиции директора гимназии решились на отчаянный шаг. Начальник местной полиции слыл в банковских кругах человеком благонадёжным и угодливым. Уже через четверть часа кавалькада из бронированных машин дислоцировалась у здания околотка, кроме авто матери Евграфа Разумовского – стильная франтиха уплыла канонерской лодкой в местное Бюро злых услуг. Дабы сколотить команду для пленения лицеистов, где бы эти дырявые посудины ни обретались. Впрочем, впустую. Желающих взвалить на себя сомнительное бремя не нашлось даже из числа внештатных сотрудников: клиентка вела себя потерявшим берега водным потоком.

Правоохранительное строение встретило сановитых гостей подслеповатыми зарешёченными окнами на первом этаже. Поеживаясь и толкаясь, достославные столпы города проникли внутрь помещения в надежде на милостивое провидение. И оно не обмануло чаяний любителей поживиться за чужой счёт.

Высокий полицейский чин – Стародубцев Сидор Иванович – принял посетителей как родных и даже приложился сочными губами к бритой щеке Николая Петровича Шуйского. А от чванливых гостей не ускользнула ласкающая взор монархическая обстановка кабинета, и высокородные господа уверились в правильности своего решения пойти официальным путём. От сторонника дореволюционных порядков участники финансового рынка узнали и об исчезновении пяти лицеистов, и о пролетарских воззрениях ребятишек. Сидор Иванович незадолго до этого ознакомился с вымученным начальником оперативной части планом по поиску мальчишек.

Владельцы местных банков в свою очередь наперебой горестно поделились с начальником полиции своей бедою, скромно сидя на присутственных стульях. Ибо устойчивая робость перед органами правопорядка передалась новоявленным господам по наследству от дедов, подчас сковывая возродившиеся барские ухватки.

И тут на плотно сидящего в кресле клеврета царской империи как будто бы столбняк напал: за зеркальностью происшествий таилось что-то тревожное и опасное для государственных устоев. Но сейчас это было не к месту – время ещё не пришло. Внезапно из-под подкорки роялиста русского разлива выползла гремучей змеёй неприятнейшая историческая коллизия: Владимир Ульянов двадцать второго января одна тысяча девятьсот семнадцатого года в Цюрихе перед соратниками по борьбе сокрушался – «мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв грядущей революции». А что вышло?

Всё-таки вынужденное членство в партии коммунистов давало о себе знать и принуждало жандармские пышные усы хозяина кабинета эпизодически колоть невоздержанные губы. Растительность на лице Сидор Иванович завёл в преддверии материализации витающих в атмосфере идей. Внезапно охранитель установившегося порядка закручинился: какая пропасть упущенных возможностей лежит между понятиями «ещё рано» и «уже поздно»! Но начальник полиции трусливо отогнал от себя чужеродные мысли, сосредоточившись на насущных проблемах дня.

Одна из них сидела перед носом шумным кагалом, вторая вторглась в кабинет оперативным сотрудником Максимом Млечным. Тот деликатно застыл у двери, делая какие-то бессмысленные знаки. Благоволивший молодцу по-родственному Стародубцев кивнул головой в поощрении к докладу.

– Вчера ночью в городе неизвестные типы повалили два памятника, – отрапортовал фаворит правоохранителя, наслаждаясь произведённым эффектом на обомлевших достославных сограждан. – Возле налоговой инспекции и перед банком «Кубышка».

Внезапно рождающаяся в страшных предродовых муках общая мысль явила сморщенное личико на свет, возроптав от покидания материнского лона заполошным ором Сидора Ивановича:

– Так, началось! Это постаменты усопшему первому секретарю горкома товарищу Нилову и безвременно покинувшему сей бренный мир хозяину города господину Придорожкину. Первый для лицеистов свой, второй – для гимназистов. Одно хорошо – значит, подростки живы, здоровы. Лишь бы только в леса не подались! А в городе мы детей в два счёта найдём.