Лариса Сафо - Хроники Дерябино в трёх частях. Часть 3. Дуплет

Давно скрываемая досада сына библиотекарши безродным прозябанием сегодня внезапно выбилась зловонным фонтаном из открытого канализационного люка. В роли папарацци Чижиков был весьма полезен газете, ибо собираемые нечистоты общественного бытия придавали «Особому пути» статус борца за чистоту нравов. Но с некоторых пор эта стезя стала тяготить фотокорреспондента: по ночам Володька стал зачитываться биографиями тех, кто был ничем и стал в одночасье всем.

Акулы пера как будто бы зубов лишились от исторического толчка в пасть и только клацали челюстями на стульях: каждый из них почувствовал себя ничего не значащей рыбёшкой. И ощутивший первые признаки надвигающего шторма барометр общественного сознания Гудков вспылил с отечески ласковым самоуправством:

– Немедленно прекратить колебания государственных устоев. Разгоню! Следить надо за телодвижениями власти – в этом году объявлена федеральная программа «Лидеры России». Любой россиянин до пятидесяти лет от роду может заявить о себе и о своём желании порулить страной. Достаточно отправить анкету на сайт программы, а не сидеть Емелями на печи, да на власть дуться!

Открывшаяся перспектива по покорению общественных вершин ошеломила молодую поросль редакционного коллектива. Однако Чижиков всё же безысходно прочирикал рабской птахой городских джунглей:

– Социальные лифты не для нас построят, а для детей высокопоставленных родителей. Нам же предначертано пробираться наверх по ступенькам чёрной лестницы. И в этом власть никогда не уступит – это условие её политического выживания.

Неожиданно атмосферу всеобщего недоверия взломала мощным рывком распахнутая дверь редакторского кабинета. На пороге возникла активная пенсионерка Софья Марковна Полозова. Вид взбалмошной гостьи был ужасен – сползший на ухо буйный парик на голове напоминал вздыбленный вилами скирд сена, глаза горели угольками из паровозной топки, а хилая грудь вздымалась болотными кочками. Наголо подстриженный шпиц жался к венозным ногам хозяйки и жалостливо скулил.

– Внук пропал! – вскричала бойкая старушка, опустившись проткнутым шилом надувным шариком на стул у входа. – Макар Безродный, лицеист.

– Сочувствую, – с показной скорбью по сыгравшему в ящик богатенькому американскому дядюшке пригорюнился Валерий Иванович. – А мы-то причём? Бегите в полицию.

Но Софья Марковна разумному совету не вняла. Разбуянившаяся гражданка начала закипать суповой кастрюлей с рассольником на плите, заклокотав:

– Это дело политическое! Макара вовлёк в организацию «Дети Солнца» уволенный из гимназии учитель истории Федот Суворов. У них ещё такой знак на плече – огненный луч в виде разряда молнии. Ну, как на электрических щитках в подъездах. И приветствуют они друг друга легким ударом по руке. Да, и лозунги у ребят есть. Я нашла это у внука под матрацем вчера вечером.

Активная пенсионерка с готовностью самоходной российской гаубицы «Гвоздика» пригвоздить ворога к земле устремилась к редактору, оставив забившуюся под стул собачонку в дрожании и печали. Софья Марковна бережно положила тоненькую книжку на стол под вытаращенные глаза Валерия Ивановича, избоченившись со словами: «Суворов обещал научить гимназистов Родину любить».

– Слава богу, не либералов ненавидеть! – насмешливо подтрунил над воинственной матроной Гудков, перелистывая истрёпанные листочки с видом читающей письмо девушки с полотна Вермеера.

Довольная возникшим интересом к своей особе хлопотунья за родного внука безобидным ужом метнулась от редактора в центр кабинета, оглядываясь по сторонам в поисках свободного стула. И потрясённый бодростью пережившей перестройку тётки Володька Чижиков уступил своё место за столом, пересев поближе к Алисе Ковалёвой. А та уже рисовала в уме радужные картины по отысканию лицеиста частной ищейкой Антоном Поветкиным. Авось, удастся-таки накинуть брачную удавку на юношескую шею в искательном процессе.

Между тем редактор газеты «Особый путь» обвёл потрясённым взором пишущую братию священником с аналоя и заныл церковным пономарём:

– Это как понимать? «Солнца луч – могуч, он развеет стаю туч»!? «Солнца свет – патриоту привет»!? Это, о каких таких тучах речь?

– Не дали нам довести дело до конца, – проскрипел поцарапанной заезженной пластинкой штатный хулитель государственного капитализма Игорь Антонович Мошкин. – Вот теперь кухаркины дети свою похлёбку и варят! А это будет иметь самые пагубные последствия. Так бы всё хорошо при нас устроилось: кому – сухари, кому – омары и безо всяких претензий.

Однако губительные последствия первым делом не замедлили наступить лично для безудержного либерала. Необоримая воительница за равные права граждан молниеносно поднялась с места. И нацеленной на вражеский объект опытной баллистической ракетой средней дальности «Кактус» вцепилась острыми игольчатыми ногтями в лицо заведующего отделом писем, закричав зычным голосом бригадного генерала:

– Ату, гниду!

Внезапно для изумлённой публики болезненного вида шпиц реактивным снарядом «Белка» подскочил к осевшему на стуле мешком с орехами Мошкину. И вонзился отточенными зубками в щиколотку дёргающейся ноги потатчика мирового капитала. Однако вбежавшая на заполошные крики в кабинет секретарь Люси оттащила собачонку от идейного страдальца, невзирая на своё состояние утомлённой младенческими капризами матери. Засим удалилась с ворчанием потревоженной хулиганьём кормилицы, подхватив под мышки упирающуюся поначалу собачонку. А та, вдруг прижав вспотевшую мордочку к восхитительным персям раздобревшей женщины, покорно смирилась со своей участью и позволила унести себя прочь.

Зверская же сцена завершилась неисчерпаемым гомерическим смехом редакционных сотрудников. Хохотал даже экономический обозреватель «Особого пути» Корней Валентинович Пряхин, ребячески хлопая себя по ляжкам. Хотя по статусу мастеру биржевых котировок надлежало бы сохранять солидность, ибо без материальной подкладки мировоззренческий сюртук расползётся по швам через два дня носки. Впрочем, тёртый господин на всякий случай давно уже продал акции нефтяной кампании для поддержки движения «Интернет – нет!», а статистические прогнозы штатного аналитика на страницах газеты день ото дня становились всё безрадостнее и безрадостнее.

А в эту минуту терзаемый раздвоением личности Корней Валентинович внезапно ощутил себя благодетелем обездоленных и убогих. Экономический гуру взлетел с места завидевшим врага дроздом-рябинником и бросился на Игоря Антоновича камнем вниз, обильно разбрасывая словесный помёт в полёте:

– Да вы политическая перхоть! Ещё Козьма Прутков писал: «Нет на свете государства свободнее нашего, которое, наслаждаясь либеральными политическими учреждениями, повинуется вместе с тем малейшему указанию власти». Вот у вас ничего и не получилось! Одна собачья коммерция в административном наморднике.