Александр Ковалев - Так бывает. Юмористическая проза

Его внимание привлекла тележка, в которой он увидел туго сби-тые в пачки резиновые шары. Чем-то эти упаковки напоминали свадебный букет невесты. Плотно сбитое основание, перехваченное крепкой лентой, и пышная шапочка сверху из цветных шариков.

Молоденькая, будем справедливы, очень красивая продавщица, опустив голову, что-то делала на прилавке. Увидев редкого покупателя, она оторвалась от своего занятия и подарила ему оча-ровательную улыбку.

«Боже мой, сколько же у нее зубов во рту? Не может быть, чтобы тридцать два. Штук сорок, не меньше. Надо бы ей тоже подарить в ответ свою. Так у них принято. Это не Россия, где человек человеку конь», – подумал Шилин, но вспомнив про свой «забор» во рту из железных коронок, где четыре моста, воздержался, опасаясь, что может испугать ее. «Симпатяшка», – оценил он женские прелести продавщицы.

«Ну, сколько может стоить шарик», – прикинул он. «Пять центов максимум. Резинка, что с нее взять. Это же Америка! Такая дрянь здесь не должна стоить дорого».

Шилин взял двумя пальцами один из шаров в связке, поднял всю связку за него на уровень груди и громко, чтобы привлечь внимание продавщицы, произнес на «чистом» английском языке.

– Хау мач?

– Твенти центс! – ответила она и снова подарила ему уже вторую очаровательную улыбку. «Хороша, чертовка!» – отметил

Шилин. Настроение стало подниматься. Он стал в уме прокручи-вать счет. «Ван, ту, сри, фо, … твенти – двадцать! – наконец сооб-разил он. – Как двадцать?» Прикинув, сколько в упаковке может быть шаров, Шилин оторопел. По самым скромным подсчетам – не менее двухсот штук. Вот это страна! Я же говорил, что в Америке такая мелочь ничего не стоит. Ай да молодцы!

Двадцать центов за такую пачку шаров! Это я могу на четыре доллара обеспечить ими себя на всею жизнь и всех своих близких тоже. Вот она, Америка! Свободная страна! В России за один такой шарик семь шкур сдерут.

Сбегав за корзинкой, Шилин стал набирать в нее шары. «Вот огорошу я своих компаньонов, которые вряд ли доберутся до этого отдела. Так и быть, штук по двадцать им подарю, не обеднею».

Он взял десять упаковок шаров. Каждая упаковка тянула не менее полкилограмма. «Хорошо утрамбовали! Явно не вручную. Умеют, черти!»

Его развезло от халявы. «Зачем только простые шары брать, тут же всякие есть. Мать честная! Каких только нет! С Днем рождения! Свадебные! Шуточные с картинками и прочая тематика. Надо разнообразить. – Он стал еще по одной пачке добавлять в корзину. – Если простые по двадцать центов за упаковку, то с рисунком, ну пусть сорок центов. Хватает денег!»

Пятнадцать упаковок шаров заняли полную корзинку. «Хватит!» – решил Шилин, – «жадность фраера губит. Четыре доллара – должно хватить».

Он подтащил корзинку к симпатяшке и поднял ее на прилавок перед ней, оценив общий вес около шести килограммов.

Она отложила свое занятие, снова улыбнулась ослепительно белыми, жемчужными зубами и что-то сказала ему. Но он не понял, боднул головой и ответил:

– Ай эм пэй мани!

Это была ещё одна фраза из его «богатого» словарного запаса. Она сразу определила в нем не местного. Столько шаров мог купить или заезжий миллионер, или саудовский шейх.

Впрочем, на миллионера Шилин был похож! Ведь считается, что миллионеры очень жадные и не броско одеты. Таким и был Шилин. В старом черном японском плаще восьмидесятого года приобретения, с поясом, который выглядел «почти как новый». В тупоносых туфлях на микропорке. Брюки с легким намеком на бывшие стрелки, фетровая шляпа. Фишкой выглядел красный галстук на рубашке в синий горошек.

Миллионер, да и только! Правда, подпольный, умело маскиру-ющийся. Одни часы «Полет» чего стоят!

Но зачем ему столько шаров? Так хотелось поинтересоваться! Женское любопытство не побороть. Она пыталась заговорить с Шилиным:

– Дойч? Шилин молчал.

– Френч? – пыталась она угадать. Шилин молчал.

– Итали?

«Что ей от меня надо? Вот пристала!» – подумал Шилин.

– Р-а-ш-ш-ш-а-а!!! – Нараспев произнесла она, догадавшись наконец-то, что он русский.

Брови у нее взлетели на лоб от удивления, как будто она увидела у себя в отделе звезду Голливуда. Да, раньше ей приходилось видеть русских с Брайтон Бич, но это были не те русские. Настоящий русский стоял перед ней. Кроме «хау мач» они ничего не могут сказать, а когда им отвечают на этот вопрос, ничего не могут понять. Улыбка ее стала еще шире, на все сорок четыре зуба!

Она даже слышала где-то про «новых русских». Неужели один из них перед ней? Теперь понятно, почему он берет немыслимое количество шаров. Они деньги не считают! Но почему же он в та-ком неглиже?

Шилин заметил, что очередная улыбка, которой она одарила его, была уже не дежурной, а с долей кокетства.

От разочарования что она так и не узнает, зачем русскому столько шаров, она решила задать ему последний вопрос, на засыпку:

– Фром Москоу?

Шилин догадался: «Что-то про Москву спрашивает. Надо кивнуть, чтобы отстала. Эх, если бы она говорила по-русски или он по-английски, он бы не отказался поболтать с ней «за жизнь».

Симпатяшка вынула из ящичка щипчики и ловко перекусила стягивающую упаковку шаров ленту.

Шары просто брызнули на прилавок, образовав огромную кучу. «Да тут не двести, а все триста будет в пачке», – с удовольствием отметил Шилин. – Зачем же она вскрыла упаковку? Неужели будет надувать и проверять каждый на целкость? Да! – восхитился Шилин, – Америка! Ничего не скажешь! В пачках удобнее запаковывать их в чемодан, но ничего, и так можно. Рассую по свободным полостям чемодана».

Она изящно нажала кнопочку под прилавком и откуда ни возь-мись выскочила вторая симпатяшка, не хуже первой, которая также одарила Шилина ослепительной улыбкой и, вместо того чтобы кинуться надувать шары, начала быстро-быстро их считать.

«Зачем пересчитывать? Ведь копеечный товар! Я не обижусь, если пару штук не хватит. Чудачки!»

В четыре руки девушки считали шары быстро, как могли. После каждого десятка они «кликали» по кнопке на клавиатуре кассы и на дисплее кассы цифры суммировались.

Когда цифры стали трехзначными, Шилин обратил внимание на вторую строчку дисплея кассы. Что это? Там тоже цифры менялись с такой же скоростью, как и на первой. Он пригляделся и понял: это итоговая сумма.

Итого двести сорок долларов! Уже двести пятьдесят, пока он соображал!

«Мать честная! Так это за штуку, а не за упаковку двадцать центов!!! – дошло наконец-то до него! Так ложануться! За дурацкий шарик двадцать центов и, это за простой, а она сейчас вспорет упаковку с надписями, те вообще по сорок! Да за такие деньги можно шар-пилот купить, которые запускают метеорологи в небо. Они что, офигели? Паразиты! Вот тебе и Америка!»