Лариса Джейкман - У каждого свой крест

Когда Элла успокоилась и немного пришла в себя, он решил вывезти ее из палаты куда-нибудь в уединенное местечко, хотя бы в холл с телевизором, который пустовал в это время дня, и поговорить. Она согласилась и не без помощи мужа и медсестры пересела с кровати в кресло на колесиках. Виктор вывез ее в коридор.

Разговор был очень тяжелым, им обоим пришлось нелегко, Элле вспоминать, а Виктору узнавать в подробностях о происшедшем. И все-таки Виктор настаивал на том, чтобы Элла рассказала ему все. От этого зависело, что делать дальше. Конечно, Виктор Леонидович не собирался оставлять случившееся без внимания, но ему нужно было знать, какие конкретно действия он должен предпринять. Но Элла ошеломила его.

– Нет! Я не хочу никаких расследований. Оставь это, Виктор. Лишняя и бестолковая нервотрепка, – нервно заявила она тоном, не терпящим никаких возражений.

– Элла, о чем ты говоришь?! Что значит никаких расследований? Негодяй должен быть найдет, наказан, изничтожен! Нет, я этого так не оставлю, ты не хочешь мутить грязную воду, но я не брезглив, я окунусь в эту грязь с головой, но подлецу пощады не будет.

Но то, что поведала мужу Элла, повергло Виктора в некоторое недоумение. Он ожидал услышать историю с нападением и угрозами, насилием и издевательствами, но услышал он нечто другое. Все, что произошло с его женой, выглядело совершенно иначе, и он начал понимать, почему Элла не хочет расследований. Это было слишком личное, нечто такое, о чем Виктор даже не догадывался, и благодаря чему его жена попала в ситуацию, которой она могла бы спокойно избежать, если бы была немного поосмотрительней.

Элла Острожина была у родителей единственной дочерью, и они старались воспитывать ее в лучших традициях интеллигентной, добропорядочной семьи. Элла была послушной и правильной девочкой, как таких называли обычно учителя. Она закончила школу хорошо, правда без медалей и грамот, но тем не менее это не помешало ей поступить в институт. Она поселилась в студенческом общежитии, но почти каждые выходные ездила домой к родителям, которые жили в подмосковье, куда электричкой можно было добраться меньше, чем за час.

В конце второго курса родители вдруг заметили, что дочь все реже и реже стала приезжать домой на выходные, а летом вообще заявила, что месяц каникул она проведет не дома, а поедет с друзьями на Черное море. Григорий Павлович и Софья Яковлевна Острожины были более, чем озадачены такой самостоятельностью дочери в принятии подобных решений и стали подробно расспрашивать ее о друзьях, с которыми она собирается ехать отдыхать. Но Элла этих расспросов старалась избегать, отвечала кратко, неохотно и невразумительно. Тогда отец строго заявил ей, что не даст ей денег на поездку до тех пор, пока не узнает, с кем она собирается ехать и более того – пока она не познакомит его со своими друзьями.

Эллу такая постановка вопроса явно не устраивала, и она отвергла ультиматум, заявив, что деньги ей не нужны, а с друзьями она не хочет знакомить родителей потому, что это просто неудобно. Она уже взрослая, и такие детские меры воспитания ей уже не подходят. Взрослой Элле было чуть больше восемнадцати, и все же она настояла на своем.

Вернувшись из поездки, девушка выглядела озабоченной, немного грустной, задумчивой. И опять-таки родители не могли найти с ней общего языка. А Эллу терзали невеселые мысли. Первый раз в жизни она была влюблена, и даже более того – она любила. Ее избранником был однокурсник Джават Затуев, красивый высокий парень с твердым взглядом глубоко посаженных глаз и абсолютно непроницаемым выражением лица, всегда точно знающим, что он хочет и чего добивается.

Джават учился на факультете народного танца, имел великолепную стройную фигуру и массу поклонниц. Когда он решил сделать Эллу своей девушкой, она испугалась. Она знала, какие страсти бушуют вокруг его персоны, сколько несчастных соблазненных и покинутых им подруг вздыхали, плакали и страдали по нему, но он был непреклонен. Однажды расставшись с очередной возлюбленной, он никогда больше не одаривал ее вниманием или даже дружеским расположением. Он просто переставал замечать ее. А девушка мучилась и переживала, не понимая, что же она сделала не так, что он вдруг бросил ее.

Когда очередь дошла до Эллы, она дала себе слово, что ни за какие блага мира не поддастся на его чары. Она не хотела проблем и сторонилась его, как могла. Но Джават буквально не давал ей проходу. Он встречал ее утром у входа в общежитие, и они вместе шли в институт, болтая так, ни о чем. На большой перемене, приходя в буфет, она не должна была стоять в очереди, Джават уже умудрялся все купить, и, заняв столик, ждал ее прихода. После занятий он находил ее и провожал в общежитие, а вечером являлся и приглашал в театр, ресторан или куда-нибудь еще, в основном в такие места, куда трудно было попасть или достать билеты даже за полгода вперед. Наконец Элла сдалась. Она решила просто проводить с ним вместе время, не становясь его невестой ни при каких обстоятельствах.

Подруги нашептывали ей, что не будь, мол, дурой, беги от него, пока не поздно, но Элла, сама прекрасно понимая правильность их советов, расстаться с Джаватом уже не могла. Он цепко держал ее около себя и однажды признался в любви, горячо и пылко. Элла расплакалась. Она боялась этого признания, но еще больше она боялась сознаться себе в том, что тоже полюбила его.

Джават снимал квартиру на Стромынке, и однажды в выходной попросил Эллу не ездить домой, пригласив ее к себе.

– Джават, я не могу. Что я родителям скажу?

– Ты должна им что-то сказать, так как на летние каникулы мы поедем с тобой отдыхать на Черное море, к тому моменту они должны быть готовы к тому, что их дочь уже взрослая, и не должна быть под их присмотром денно и нощно. Но если ты не можешь, хочешь я сам с ними поговорю?

– Нет! Я сама. Не надо. Я прошу тебя, Джават, я не могу вот так сразу.

– Элла, не раздражай меня. Ты не ребенок и прекрасно понимаешь… – Джават замолчал, не договорив фразу.

– Что я прекрасно понимаю, договаривай! – спросила Элла.

– Потом объясню, вечером. Жду тебя к семи у метро Сокольники. Не опаздывай.

С этими словами он повернулся и ушел, и Элла поняла, что если она не придет, то всему конец. Ей страшно не хотелось оказаться в положении ее подруг, покинутых Джаватом. Она была убеждена, что сможет противостоять любым его попыткам соблазнить ее. Но в глубине души надеялась, что он этого себе не позволит. Они даже ни разу не целовались, хотя она страшно об этом мечтала. Джават целовал только кончики ее пальцев и никогда не позволял себе лишнего.

Вечером в назначенный час Элла стояла у станции метро «Cокольники» и озиралась по сторонам, ища взглядом Джавата. Он опоздал ровно на двадцать минут и даже не извинился.