Алексей Скульский - Интеллигентные люди. Сборник рассказов

Через три дня она встала, кое-как привела себя в порядок и с этого дня начала новую жизнь. И новый бизнес. Теперь как бизнесмен она вела себя предельно жестко, крушила, кидала, ничего и никого не боялась, хотя имела дела с откровенными бандитами и жуликами. Дважды на нее покушались. Неудачно. Никому не верила. Менее чем через год она уже была снова богатой, преуспевающей, у нее было несколько магазинов, строительных бригад. Шофер возил ее на большой красивой заграничной машине, из которой она выходила в дорогой шубе, в бриллиантах. Она купила себе квартиру. Словом, поднялась.

Еще через несколько лет она вышла замуж, родила сына от любимого человека. Стала ходить в церковь, соблюдать посты, венчалась (или уверовала, или для виду – не знаю). Сейчас бизнес стабилизировался, в семье все в порядке. Сын подрос.

* * *

Статистика утверждает, что только около пяти процентов трудоспособного населения являются экономически активными, то есть способными организовать собственное дело, создать себе и другим рабочие места. Кто они, эти люди? Почему именно они могут это делать? Почему другие не могут? Может, дело в здоровом цинизме? Не знаю.

У кого-то из великих писателей-фантастов, кажется, у Рэя Брэдбери, есть рассказ про то, как из будущего в прошлое отправляется группа охотников на мамонта. Там их водят очень осторожно, а в мамонта они стреляют за несколько секунд до того, как его и без выстрелов убил бы сук дерева. Мол, ход истории это не изменит. А один мерзавец наступил по неосторожности на бабочку, и в результате, когда они вернулись из прошлого, оказалось, что все изменилось. В частности, у власти находится другой президент. Красиво и умно. А главное, как я теперь знаю, правдиво.

Валя С., та самая, что пыталась утопиться зимой, но застряла в проруби, еще до этого трагикомического эпизода, в каком-то смысле изменила всю жизнь в нашей стране. Но тогда, когда это произошло, она не могла об этом знать. А дело было вот как.

Первый ее кооператив торговал всем подряд. Обычно выстраивали длинные цепочки бартерного обмена, то есть меняли один товар на другой, а уж где-нибудь в конце цепочек возникали реальные деньги. Да и то не всегда. У Вали возникли хорошие деловые отношения с директорами нескольких заводов (ну, действительно, ей доверяли малознакомые люди, я об этом рассказывал уже), производивших экскаваторы. Иногда ей удавалось продать их за деньги, но чаще приходилось менять на что попало, а уж потом продавать то, что попало, в надежде получить деньги. Тем не менее, дела шли очень хорошо.

Поздней осенью 199… года в 8:00 утра в ее офис, расположенный в старом частном деревянном доме в центре Нижнего, пришел малоприметный молодой человек. Маленького роста, худенький, в очках. Одет в вязаную шапочку, серую курточку. Мордочка синяя – замерз, видно. На улице уже подмораживало, но снега еще не было. Зашел, спросил Валентину Вадимовну. Две Валиных помощницы как раз собирались пить кофе. Посмотрели на него с сочувствием и предложили подождать на улице. Знали, ведь, что Валя раньше десяти часов не приходит на работу, но, подумали – пусть ждет.

Молодой человек мерз перед дверью, топтался и прыгал, чтобы согреться, окончательно посинел, но не уходил. В начале одиннадцатого появилась Валя. Пригласили молодого человека к ней в кабинет. Он начал ныть высоким и противным голосом про то, что ему для молодежного жилищного комплекса в Сормове необходим экскаватор. Иначе сорвется все строительство. Выпадет снег, и тогда уже до весны ничего нельзя будет сделать.

Он продолжал ныть, а Валя разглядывала его и думала: замерз-то как, и одет легко. Может, действительно, дать ему экскаватор? Правда, в наличие был только один, который она уже обещала известной строительной фирме.

– Ладно, – сказала она, – а платить-то у тебя есть чем? – Денег у нас, к сожалению, нет. Но мы готовы расплатиться стиральными машинами нашего завода, – он посмотрел на Валю, на лице которой уже был написан отказ. – И куда я их дену, твои говенные стиральные машины? Кому они нужны? Их же не продашь и не поменяешь ни на что! Нет, парень. Давай, ищи деньги, и будет тебе экскаватор хоть сегодня. А про машинки свои забудь, – она всем видом показала, что разговор окончен. – Поймите, это дело очень важное, можно сказать, государственное. Если мы не закончим строительство в этом году, сотни людей не получат квартиры, – он говорил очень страстно и убедительно.

Интонации и выражения его лица напоминали ей ее собственные приемы, когда она уговаривала кого-нибудь дать товар или деньги. «Тоже мог бы быть вором на доверии, умеет убедить», – подумала она и решила для себя, что экскаватор даст. Хрен с ним.

– Ладно, тащи свои стиральные машины, готовь договор. Они у тебя почем?

Дальше быстро обсудили цену по бартеру. Валя в уме уже сосчитала, что практически ничего не заработает, даже если сумеет пристроить кому-нибудь эти машинки, но от своего слова не отступила.

Сделка состоялась. Еще месяц, примерно, на складе, в холодной прихожей офиса, везде, куда ни кинь взгляд, можно было увидеть большие коробки со стиральными машинами. Продавались и менялись они плохо, а последние десять штук были просто подарены разным людям, что бы помещение освободить.

За местными политическими событиями Валя не особенно следила и знала только первых лиц, которые мелькали на телеэкранах. Когда через несколько лет в программе «Время» она случайно увидела знакомое лицо того замерзшего парня, которому отдала экскаватор в обмен на стиральные машины, парень уже работал в Правительстве России.

– Да, в удивительное время живем. Хрен знает, кто может стать главой правительства и даже президентом в этой убогой стране, – сказала она своим помощницам, напомнив им эпизод с бартером пятилетней давности. А в целом, это было ей не очень интересно, и скоро она об этом забыла, но, как оказалось, не на долго.

В августе 1998 года, когда произошел дефолт, а у нее был непогашенный кредит в 100 000 американских долларов, она уже каждый день вспоминала того парня из Правительства. Лучшее, что я услышал тогда от нее, звучало, приблизительно, так:

– Если бы я, дура, не пожалела тогда этого …баного засранца-комсомольца, мать его …би, то могла бы спасти и себя, и страну!

Но может вся прелесть жизни в том и состоит, что, когда наступаешь на бабочку, не можешь предвидеть, как это отразится на ходе истории.

2002 г.

Иван Иосифович Шинкарев не был антисемитом. То есть не то, что бы ему сильно нравились евреи, но, как интеллигентный человек, как преподаватель университета и как филолог по специальности, он допускал существование среди этого племени людей достойных и полезных. С полезными он встречался, когда получал гранты на свои научные исследования (почему-то во всех фондах оказывались именно они). Достойных же он знал по литературоведческим статьям и монографиям, а еще несколько достойных были его коллегами и работали в том же университете.