Сергей Ходосевич - Краски года времен. Сборник поэзии и прозы

Громкие шаги тяжелых башмаков совсем рядом предали уверенности парню, который извиваясь змеей перенес свою ногу к следующей перегородке и рванул легонькое тельце девицы на себя. Еще рывок, мгновение и вот она уже лежит далеко от края на безопасном месте. Сняв с себя рубашку и прикрыв ее обнаженную грудь он сел рядом, вяло помахав рукой подбежавшим спасателям.

«Кажется ребята, я переусердствовал и этой дурехе руку сломал. Да и сам с ней бросаться передумал… – выдавил он из себя и достав из джинсов сигарету закурил…

Люди! Люди! Это сын мой Пашенька! – визжала среди еще не разошедшейся толпы соседка девушки. Лысый дед утирал слезы. А девушка широкоплечего парня сыпала один за другим воздушные поцелуи герою на крыше.

Через несколько минут Пашка вернулся в дом тем же способом, по своей веревке и спустившись вниз на два этажа остановился у своей квартиры. Посмотрев на свою ободранную руку и» вдвэшную татуировку», что сделал в армии он интуитивно обернулся!

На ступеньках стояла и влюбленно смотрела на него жена.

«Я вернулась, Паша! Если можешь прости! Если нет…» – еле слышно сказала она и замолчала из за навернувшихся на глазах слезы.

Бывший десантник подбежал к ней обнял и потом поднял на руки и понес к двери квартиры

Лиза смотрела в его глаза и шептала: Не опускай и не отпускай меня, Пашка! Не отпускай меня, герой!

В глазах у Павла навернулись слезы, ведь только он один и знал, что на крышу полез не спасать девушку, а вместе с ней покинуть этот мир из за нелепой ссоры сначала с женой, а потом с матерью…

«Слыхал, Матвеич, говорят в нашей речке, некая невидаль завелась, чупакаброй кличут» -завидев егеря Митрича у колодца из за ограды своего участка прокричал старому другу дед Семен. Егерь усмехнулся в свои буденовские усы, набрал воды в ведра и ответил грубым хрипатым голосом:" Я ж тебе, Семен, говорил,

ты б Семен себе какую -нибудь бабушку в доме завел, чтоб она тебя скалкой лечила! А то дернегь вечером самогонки и давай сказки от скуки сочинять!»

Дед Семен почесал лысину, видимо обдумывая, что ответить уважаемому в деревне сверстнику,

то ли от ужаса к большому недоверию им сказанного, скорчил кислую мину и тяжело вздохнув сплюнул через плетень, протараторил: " Ну, не хочешь, не верь! А у меня сведения то достоверные! К Степаниде внук из Пензы приехал погостить, а с ним компашка сокурсников… Так вот, Игорек – то, внучек этот, давеча ща добрым делом ко мне приходил и газетку то показывал! Там про эту дрянь и понаписано…»

«Ну! "– уже Митрич недовольно скривил физиономию- «Написано! А наша то речка, что в болото превращается причем?»

«А при том!» – отворив калитку и шагнув навстречу другу не унимаясь продолжил Семен- «При том, что они, студенты ейные, фильм про нее снимать тут будут,

чтоб всему миру про нашу чупакабру рассказать!»

– Да, я скорее в русалку поверю, чем в твою чушь, в нашей то реке» – махнул рукой Митрич, подхватил ведра и что то бурча себе под нос поспешил к своему дому, дабы бесполезная беседа с местным балагуром, что хлебом не корми, а дай ему языком почесать, не затянулась на час, а то и два.

Быстро умывшись в своем огороде и приготовив на буржуйке под старой вишней яичницу на большой сковороде, егерь посмотрел на небо, затянутое облаками и облачился в камуфляж, взял из дома новенький» Сайгак» и прихватив рюкзачок с провизией поспешил в свою лесную сторожку.

Путь к лесу через деревню Варварка был неблизким, а там вниз оврагами с густыми зарослями сосен киллометров пятнадцать до звонкой речки Клубиш, а оттуда еще семь по звериной тропе к Бабкину болоту,

где и располагалась сторожка лесника и многочисленные кормушки для лесных обитателей.

Выйдя из деревни по клеверному полю, Митрич решил идти не обычной дорогой, а сократить путь по чаще. Пройдя с десяток сосен и отбиваясь от комаров, в двухстах метрах от себя он услышал веселые молодые голоса. «Интересно и кому это в пять утра в нашей деревне, кроме Матвея – Оголтелого не спится!» – подумал он и вспомнил о студентах из Пензы, что приехали к Степаниде и из большого интереса решил поменять свой маршрут и податься за ними, но для солидности, чтоб не выдавать себя сразу, держаться на приличном расстоянии. Ветки сосен мешали ему разглядеть сколько» туристов» впереди него и что они везут в садовой тачке, тяжело толкая по густой траве.

Пройдя так киллометра три- четыре за ними Митрич решил сделать небольшой привал на перекус бутерброда с салом и небольшой перекур. Но когда трапеза была закончена, голоса стали не слышны. «Неужели они малым оврагом вниз напрямик к болоту пошли» – размышлял местный хозяин леса и решив, что все равно, все лесные тропы вдоль реки ведут именно к этому месту, досадуя, что потерял хлопцев из виду, свернул на свой, продуманный ранее маршрут.

Идя мимо зарослей дикой малины Митрич услышал подозрительные шорохи. Где то именно здесь, недели две назад, он спас от браконьерского капкана маленького кабаненка. Особо не желая встречи с его родителями, егерь вскинул ружье и перещарядил его. И только он хотел для острастки сделать предупредительный выстрел в верх, как в кустах что то кряхнуло, несколько раз чихнуло и покатилось к его ногам.

«Тьфу, ты, леший! А я то грешным делом подумал, что кабан!» – едва держась от смеха уставился лесник, на облепленного рептями деда Матвея, потирающего свой лоб и лицо от ссадин.

«Тебе смешно, Митрич! А я чуть со страху в штаны не наложил… Я ведь тебя тоже за кабана принял, в кусты раз, а там что то склизкое и я по этим репьям, так и нае.. Как говорю покатился!»

«Ну, о целях путешествия, гражданин лесовичок, не спрашиваю! Раз, уж, ты черт, в лес увязался, значит я в ответе за тебя! Обещаю, найдем мы твоих студентов, если дорогой молчать будешь! Слово скажешь, один из леса выходить будешь, брошу, так и знай! – поставил условия приятелю Митрич и помог тому встать и отряхнуться.

До «Бабьего болота» друзья добрались до полуночи. Несколько раз распиравшего эмоциями Матвея так и перло открыть рот и сказать, что нибудь умное, но Митрич, грозил ему кулаком и прибавлял шаг. Неуспевающий за лесником Матвей вскидывал руки вверх, типа сдаюсь и старики-разбойники опять шли вместе.

Под покровом черного неба, затянутого тучами, костер на берегу болота был виден издалека. Подобравшись к молодежи поближе» деды- следопыты» решили немного понаблюдать за происходящим и послушать о чем так оживленно говорят между собой парни, которых они насчитали ровно шесть.

«Я их вроде больше видел!» – прошептал Митрич. И тут же ему закивал головой Матвей:" Ага! Ага! Семь их было и тачка садовая!»

Один из сидевших у костра паренек вслух читал газету с заметкой про чупакабру. Все остальные сидели тихо-тихо и слушали, а потом закинули рыболовную сеть в болото и стали плясать вокруг костра хоровод и громко выкрикивать: Чу- па- кабра! Чупа- кабра! Чупака-бра!