Борис Алексеев - Ильинский волнорез. О человеческом беспокойстве…

Однако к родительскому застолью Сергей явился героем. А на следующий день прямо в военной форме отправился подавать документы в университет. Выбрал факультет по принципу абсурда. Когда его мать спросила, куда он надумал поступать, Сергей ответил:

– Считай, что меня уже приняли на факультет менеджмента имени Реканати!

– Почему менеджмента? – поинтересовалась мать.

– А чтоб не горбатиться на чужого дядю. Своё дело открою!

– И какое ж ты надумал открыть дело? Страны не знаешь, язык не знаешь.

– А я в Россию поеду. Там лимоны по сусекам растут!

Психометрический экзамен Сергей провёл блестяще, несмотря на то, что сдавал он его не на иврите. Перевод английского текста (при полном незнании языка) также не застал его врасплох. Он организовал из прочих абитуриентов мобильную группу поддержки и перевёл чужими руками требуемые три тысячи знаков вполне прилично. В итоге… поступил!

…Приведём ещё один (последний!) факт из биографии этого талантливого мерзавца.

Через полгода после появления Сергея в Москве умерла баба Соня. Отчасти её смерть была спровоцирована поведением любимого внука, который ни разу не заехал и не позвонил. Баба Соня через дочь узнала московский сотовый телефон Сергея и много раз безуспешно набирала заветный номер. Но ни разу Сергей не «поднял трубку» и не перезвонил.

На похороны матери приехала в Москву Елена Сергеевна. Она привезла для сына кучу скромных семейных подарков. Но Сергей один раз вежливо поговорил с ней по телефону, от встречи отказался и на похороны не пришёл.

Ради Бога, не подумайте так: баба Соня сама виновата – кого воспитала, от того и получила. Нет! Да нет же! Вспомните великого мудреца Луция Аннея Сенеку. Ему довелось попечительствовать над Нероном. И что? Несколько удачных лет правления новоявленного Цезаря. А потом – мгла интриг, сожжение Рима и наконец приказ, отданный «любимому» учителю, – умертвить себя…

Что и было Сенекой исполнено собственноручно.

Всё, хватит! Долго описывать гнилое яблоко невозможно. Оно начинает смердить и пачкать текст рукописи. Пока этого не случилось, замкнём о худом уста и вернём повествование к трём положительным героям нашей книги. Где они, далече ль разъехались? Время нынче, аки пушкинская метель, грозное: чуть замешкался в пути – заметёт, ищи-свищи!

Часть 2. Под самой Казанью

Поезд равнозвучно выкатывался за пределы Великого княжества Московского. Где-то вдалеке таилась Казань. Степан и Порфирий пили чай и лениво наблюдали в окошко проплывающие мимо луговины. Но вот показалась широкая голубая лента.

– Волга, брат Порфирий, Волга-матушка, встречай!

– Э-э, что мне твоя Волга. Кто не видал Енисея, что с того спрашивать!

– Э нет, брат Порфирий. С виду ты русский человек, а послушаешь тебя – коренной зауральский иностранец – тува-тува. Короче, шаман дальневосточный. Вроде тигра бенгальского, только севернее!

– У нас говорят, – спокойно ответил Порфир, – «кто скор на слово, тот плакать скор».

– Это верно, – Степан сбросил улыбку, – молчит Егор, странно молчит.

– Вот и я думаю. А ты позвони!

– Умница! – Степан обнял Порфира за плечи. – Умница ты моя!

Степан выложил на столик сотовый телефон.

– Так, восьмёрка, девятьсот шестнадцать… – Порфирий следил за Степаном, будто сверял его действия с собственной памятью. Наконец Стёпа набрал номер и приложил телефон к уху.

– Ну что? – нетерпеливо шепнул Порфирий.

– Гудки пошли.

Вдруг лицо Степана напряглось, и брови сдвинулись к переносице.

– Я с кем говорю? Что с Егором?!

Ещё какое-то время он держал трубку, затем медленно опустил руку, и телефон выкатился из его ладони на стол.

– Так я и знал…

– Что, Стёп?

– Попал наш Егорчик в переплёт, пока мы тут с тобою чаи гоняем. И, кажется, крепко попал…

Часть 2. Полный назад!

Хрипло, перекрикивая стук колёс, затрындел вагонный громкоговоритель: «Наш поезд прибывает в город Казань. Время стоянки – один час тридцать минут».

– Так, Порфир, ноги в руки – и с вещами на выход!

Сбегая по ступенькам, Степан улыбнулся сошедшей на перрон проводнице. На её молчаливый вопрос, почему они выносят вещи, ответил:

– Милая девушка, сожалею, но мы возвращаемся в Москву. Вам доброго пути!

Друзья спустились с платформы и вышли на станционную площадь. Стёпа подошёл к таксистам.

– Где тут у вас самый быстрый и самый дешёвый водила? Показывайте!

Таксисты загоготали, как гуси, и расступились, «оголив» огромного верзилу в дорожной кепке и потёртых сатиновых шароварах.

– Чё надо? – верзила пригнулся и потешно приложил раскрытую ладонь к уху.

– «Чё надо», я тебе потом скажу, – улыбнулся Степан, – а сейчас скажи мне, дружок: ты машину водить умеешь?

Парень растерялся. Он не ожидал такой откровенной наглости от приезжего. Однако Степан привычно стал набирать обороты:

– Ну, с автоматической коробкой передач, ты, похоже, не знаком. А скажи мне, любезный, сколько колёс участвуют в движении машины?

– Четыре, – промычал совершенно сбитый с толку верзила.

– Ответ неправильный. Пять! Потому что запаска тоже движется, но поступательно!

Таксисты покатились со смеху. Верзила наконец пришёл в себя – лицо его побагровело, кулаки сжались. Он надвинулся вплотную на Степана. Но в это время откуда-то из-за голов прозвучала команда: «Назад!»

Щуплый старичок стоял, опершись на капот старенького «Рено», и вертел на указательном пальце правой руки брелок с ключами.

Верзилу от слов старика сдуло. Он отпрянул назад и виновато забубнил:

– Я чё, Нестор, я не…

– Я отвезу, – тихо сказал старик Степану и повернулся к машине.

– Нас двое, – уточнил Стёпа.

– Да хоть с половиной, – ощерился Нестор и включил зажигание.

Таксисты почтительно расступились. Наши герои сели в машину, водила включил зажигание и тронулся со стоянки.

– Куда и зачем? – покинув привокзальную площадь, Нестор притормозил в переулке.

– В аэропорт. Гибнет товарищ, – ответил Степан.

– Билеты есть?

– Нет.

Нестор набрал номер.

– Славушка, две нары до Москвы на ближайший. Что значит – нету? Ты плохо ищешь, – Нестор обернулся к Степану. – Не трухай, всё будет.

В трубке что-то заверещало.

– Во-от, молодец, Славушка. Резервируй на меня и скажи, чтоб хорошенько подмели взлётную!

Водила вложил трубку в прищепку, укреплённую на приборной панели, и не оборачиваясь спросил:

– В чём проблема?

– Нас трое. Третий – Егор. Он художник, малюет в храме. Честно заработал бабло. А некто Сергей это бабло в подпол припрятал и говорит: «Полезай!» Полез Егор в подпол, да только лестница скользкая оказалась. Сорвался он и, кажется, крепко поранился. Жив, нет ли, не знаю. Понимаешь?