Александр Ступин - Одинокий. Рассказы

– У нас и побольше находятся. Потом просыпаются и рас-сказывают, что видели. Чудно, право. Такого понаслушаешься, оторопь берет, сколько в людях всего накопилось…

– И я во сне говорил?

– Говорили. Особенно в первый день. С губернатором ругались, убивали кого-то, грозили. Я зайду, посмотрю на вас, что всё в порядке и опять ухожу.

Он посмотрел на главу, как тому показалось, хитро и заговорщически, и произнес:

– Вы не беспокойтесь, видео записей мы не делаем, а на слово кто ж мне поверит? Кроме меня к больным духом не позволительно никому ходить. Опасно. Только меня старец Лишка назначил. У меня и справка из психбольницы, сумасшедший я, шизофреник. Кому что я расскажу? Псих, что от меня услышишь? Только заезжал тут один, странный человек. Всё к вам рвался. Со старцем столкнулся, угрожал. Больше мы его и не видели.

– Старцу угрожать – неразумно, старцу… Последнее дело. Это точно. А что за человек-то был? Неизвестно?

– Говорят, его у губернатора видели… Я не знаю точно. Да и откуда мне знать? Кто – я, а кто – — губернатор?

– Ну, не скажи, ты теперь… Тут… Ты… Значит, губернатор. Проведал. Что же? Я могу идти?

– А это, как себя чувствуете. Водитель-то ваш в город уехал. Оставил телефон: «Звоните, как в себя придёт, дескать». Позвонить?

– Я ему сам… Позвоню, дескать, пришёл в себя уж…

Анатолий Дмитриевич попытался встать. Монашек бросился ему помогать. Опираясь на плечо Петра, глава на всё ещё очень слабых ногах потихоньку пошёл к двери. Тело его было невесомым, он не чувствовал себя, шёл, как плыл. И плыл облачком. Дунь ветерок – унесёт.

На улице было темно. Моросил легкий теплый дождь.

– Сейчас ночь?

– Поздний вечер, часов двенадцать.

– Хорошо… Хорошо. Чуть-чуть постоим. А где все?

– Кто где. Спят уж люди-то…

– Да, ночь, ночью надо спать… А можно хоть чаю выпить, Петя? Где-нибудь чаю бы раздобыть, и хлебушка хоть немного. Я заплачу… Заплачу…

– Пойдёмте в келью, я вас посажу, посидите, а я чайник принесу и посмотрю, что с ужина осталось. Вы посидите. А я посмотрю…

– Вот, спасибо, вот, пожалуйста, Бога ради, сделай такую милость. Отблагодарю, отблагодарю…

– Вы не утруждайте себя, не берите в голову, это моя забота, – успокаивал его Пётр. – Я ведь по больницам много времени провёл. Если бы не волонтёры, так и загнулся бы там. Наши-то больницы, наши больницы знать надо. Выжить там непросто.

– Что, «палата номер 6»?

– Какая палата?

– У Чехова рассказ, «Палата №6».

– Ну, вроде того. И солдат вместо санитара, как там. Ничего не изменилось.

– А чем ты болел-то, забыл я?

– Маньяк я. Шизофреник. Псих на всю голову.

– Это…

– Да вы не бойтесь, я никакого не убивал. И в больницу-то попал случайно, задержался. Я – из последних хиппи. Слышали о таких?

– Слышал.

– Университет. Филфак. Аспирантура. Преподавал. А потом… Потом жил в коммуне, ездили мы по городам, говорили о свободе, справедливости, любви. Потом нас окружили ночью, и – в кутузку. Долго мозги промывали. Из всех только меня и отправили лечиться. Собственно, лечился я не долго. Точнее, вообще не лечился. Сиделок там не хватало, а у меня – высшее образование, хоть и не медицинское, вот меня главврач и оставил. Он сам – такой же, как я, был. С пользой, я медицинский закончил, работая там. Пока он на пенсию не ушёл, я и работал. А с новым не сработались. Ушёл.

– Сумасшедший приват-доцент психиатр и сумасшедший глава районной администрации. Ну, точно: «Палата №6».

– Вы не волнуйтесь. Вам сейчас дополнительный стресс вреден…

– Я уже не волнуюсь. Здесь я в покое и защищён. Как в крепости.

Пётр усадил Анатолия Дмитриевича на стул у стола и ушёл. Лампа на столе была современная и со странным светом длительного горения, искажающим цвет стен, предметов стоящих в комнате.

Монах вернулся довольно скоро. Он принёс электрический чайник, стаканы, пакетики с чаем и что-то съестное. Анатолий Дмитриевич ел, не разбирая. На столе – чай, бутерброды, а в голове – полное отсутствие мыслей. Головы нет, только желудок. Когда-то он это уже испытывал. Недолго. Но запомнил на всю жизнь. А ведь кто-то так живёт с рождения и до смерти.

Перед армией, а Анатолий Дмитриевич служил, сам удивлялся этому, но не жалел никогда впоследствии, как некоторые, послали его поработать на завод моющих средств. Месяца два он там провёл. Цех упаковки.

Рядом с большим бункером, куда загружался стиральный порошок, стояли весы, электрическая швейная машинка, и лента конвейера, ведущая наверх. Работа состояла в том, что он подставлял мешок к соплу бункера, нажимал ногой на педаль, и в мешок сыпался стиральный порошок. Мешок он должен был взвесить, лишнее убрать, зашить, и положить на ленту конвейера. И так – семь часов.

Когда он после смены вставал под душ, чтобы смыть с себя стиральный порошок, мыла не нужно было. До сих пор он помнил этот запах порошка «Лотос». Лотос. Два месяца его встречал и провожал типовой лозунг на вечном кумаче о славе пролетариата. Но после смены пролетарское сознание кривило только в сторону кабака. После такой тупой работы иных мыслей не приходило.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.