Ольга Демидюк - Письма Василиссы

Дизайнер обложки Наталья Чекашева

Корректор Марина Каминская

Корректор Дарья Каминская

© Ольга Демидюк, 2018

© Наталья Чекашева, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-8882-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда вышла на улицу, вместо привычного маршрута домой я вдруг решила выбрать другой. Потом одернула себя. А потом еще раз одернула, чтобы все же пойти за тем первым, нечаянным порывом. И пошла. Быстро и легко. Между домами и витринами, между разговорами старушек про спектакль и разговорами двух парней про пельмени к пиву, между холодным ветром и дрожащими фонарями.

Я так иду и пою про себя песню про город, проспект, дорогие лимузины и женщин с золотыми волосами. И туда, в заветное место между ребрами, впускаю жизнь, не пытаясь ее переделать или осудить. Всю жизнь, до капли. С ее пельменями и спектаклями.

От этого мне дышится полной грудью. От этого с каждым шагом все больше доверяется своему пути. И внутри сама собой начинает крутиться мантра «все будет хорошо».

И тогда, ровно через шесть шагов, меня прошибает волной.

Как будто мне тихонечко сказали, что Бог меня любит. Только не как женщина в берете с мягкой улыбкой и бесцветным лицом, протягивая буклет. По-другому. Сказали так, что я действительно поверила.

Потому что именно на этом городском маршруте, который я выбрала нутром, Бог приготовил для меня подарок. Записку, дорожный указатель, транспарант.

Тут с видом на самый красивый собор города играет музыкант. И так играет, что толпы мурашек катятся по моей коже гурьбой. И все мои беспокойства о будущем, страхи и сомнения отваливаются разом, комком, коркой.

Как же хорошо! Что я могу вот так стоять среди огней самого нежного места города и слушать музыку. Что в моем кошельке еще есть монеты, которые я до последней копейки высыплю в спортивную сумку музыканта. Что у меня есть время так остановиться, засунуть руки в карманы пальто и раскачиваться в такт. Что я есть. И я жива.

Каждый раз, когда я пишу, внутри меня остается чувство, выразить которое не смогут все языки мира. Поэтому я продолжаю заново писать свой единственный текст.

О том, что бывает по-всякому. Но что бы ни было, нужно найти в себе силы идти. Чтобы впускать в себя жизнь, собирать случайные записки от Бога, идти по стрелочкам и находить свои подарки.

Несмотря ни на что.

В мамином журнале «Я – пенсионер» есть самая лучшая рубрика на свете. Называется «Клуб одиноких сердец». Я всегда ее читаю от первого слова до последнего. Потому что там в трех незамысловатых предложениях простой человек из села Нижний Ольшанец делится своей жизнью, своей историей. Рассказывает, что он до пенсии работал, растил детей, а теперь остался один, любит рыбалку, собирает травы, ищет хозяйственную добрую женщину до 65 лет.

И я всегда сразу очень ясно представляю себе деревянный дом, чай из сушеной мяты, ягоды летом, внуков на каникулах.

Или, например, средней полноты женщина 70 лет ищет сексуального мужчину с чувством юмора, потому что с первым мужем любви не получилось, а она еще здоровая и энергичная. И я сразу представляю, как она красит губы, надевает выходное платье, бусы и просит соседку ее сфотографировать, чтобы вложить снимок в письмо сексуальному мужчине. А потом, раскрасневшаяся, будет искать очки, которые опять куда-то завалились, потому что от мужчины придет ответ. И соседка с очками тоже придет, чтобы это письмо читать и советовать, что писать в следующем.

Но больше всего в этой рубрике мне нравится то, что в каждой истории есть самая лучшая вещь на свете. Есть надежда. Потому что все они заканчиваются одним словом: «жду».

Я после этого «жду» всегда думаю, что у человека, как у героев комиксов и черепашек ниндзя, тоже есть суперсила, есть суперспособность. Эта сила – верить и ждать.

Даже в конце трудной и длинной жизни все равно верить и все равно ждать.

***

Знаменитый итальянский сценарист Тонино Гуэрра о своем пребывании в нацистском концлагере рассказывал так: «Там можно было умереть каждый день и каждый день тебя окружала поэзия».

Однажды их затолкали в разрушенную церковь и бросили на солому, чтобы они провели там ночь. А в полночь с передовой вернулся солдат, который продал пару женских чулок и за вырученные деньги купил для всех баночку меда. Тонино говорил, что в тот момент от этой красоты наворачивались слезы.

А в рождественскую ночь в лагере один молодой итальянец попросил Тонино приготовить тальятелле. Тонино спросил:

– Как же мне его приготовить?

Тот ответил:

– С помощью слов.

И тогда Тонино стал вспоминать, как готовила тальятелле его мама. Он стал рассказывать, а все собрались вокруг и внимательно слушали, как Тонино рассыпает муку, добавляет яйца, много яиц, потому что людей много, 80 человек. Раскатывает мягкое тесто, разрезает его. Рядом уже закипает вода, он опускает макароны в шипучую воду. «Тальятелле готовы! Посыпать пармезаном? А тебе? Достаточно?»

А один человек подошел к нему и сказал:

– Можно мне добавки?

И это, по-моему, тоже человеческая суперсила. Уметь находить прекрасное в ужасном дне, времени и месте. Уметь видеть поэзию.

Уметь делиться внутренним светом и теплом, даже когда все вокруг во тьме.

В родном городе я всегда хожу пешком. Зачем тут вообще придумали автобусы? Ведь все здесь в одной точке, рядышком. Две станции метро в длину, вот и весь город. Шагаешь, вспоминаешь, не узнаешь, поражаешься. Какой высокой стала ель возле автобусной остановки, каким маленьким стал тот мир, который в детстве казался огромным, даже бесконечным.

Двор, ива возле кинотеатра, киоск со жвачками возле школы, детская поликлиника недалеко от дома, стадион интерната за забором, старая автоколонна. Сложно было представить, что за этими линиями есть что-то еще. Да и зачем? Казалось, этого мира хватит на всю жизнь. Он ведь состоял из тысячи мелочей, ржавчин, камней, травы, песка и листьев.

А сейчас проходишь этот мир в два размашистых шага. От ивы до киоска, ровно в два.

…Дома с утра я тихонько пробираюсь на кухню мимо спальни родителей, чтобы не дай Бог их не разбудить. Чтобы посидеть в тишине. Побыть с утром наедине. Ставлю бордовый чайник на плиту.

Тишина такая, что кажется я услышу, если в доме через дорогу встанет с кровати человек и щелкнет выключателем настольной лампы. Услышу, как он будет шаркать ногой, искать свою тапку. В окне ни огней автострады, ни многоэтажек, ни шашек такси. У маленького города свой режим, свой темп.