Дмитрий Бабкин - День, когда он вернулся

«Я тебя собственноручно убью, сынок, если не будешь меня слушаться, тебе никто не поможет, я тут царь, и это мое царство. И не рушь мой бизнес, каждый заданный тебе вопрос округляет мой банковский счет на миллион». И, отпустив волосы и отвесив напоследок удар в корпус, от которого Гриша покачнулся, но все же остался на ногах, пошагал по коридору. Гриша жадно хватал воздух, он с трудом дошел до своей комнаты, упал на постель и уснул. Сон длился так недолго, и, с трудом открыв глаза от звука, который будил его и даже сквозь смертные потуги смог бы оживить или прикончить любое живое существо с ушами. На экране вспыхнула надпись, сопровожденная звуковым сигналом. Несмотря на надпись, он поднялся и, понимая, что ему плохо и что-то болит в боку, пошагал к своему боксу. По коридору прошло несколько человек, вероятно, из персонала базы. Он не всматривался в них, а только шел и старался не показывать, что ему больно, пытаясь настроить себя на участие в гонке. Он дошел до бокса, возле его машины стояли двое, скрытые шлемами их лица, они отдаленно напоминали людей, которые старательно готовили его к выезду, не успев подойти к машине. Один из них подошел к нему и мощным ударом в корпус отправил на пол пилота. Другой вальяжно подошел и мощным пинком перекрыл все дыхание. Раскрывая рот и пытаясь захватить остатки воздуха, он продолжил получать удары ногами, и, когда он, уже находясь в состоянии, когда в его глазах наступил туман, те двое вышли из бокса. Гриша валялся на полу бокса и, превозмогая себя, с трудом встал, согнувшись и держась за бока обеими руками, подошел к машине и, оперевшись одной рукой за капот, нагнулся еще сильнее и, простояв немного, пришел в себя. Сделав первый шаг, он упал возле колеса на одно колено и, держась за покрышку, попытался встать, но ноги не слушались его. Простояв так немного, он все же сумел подняться и маленькими шажками последовал в кабину. Залез в сидение и, включив зажигание, стал застегивать ремни, но включенные системы отразили на приборной панели неисправность двигателя. Нажав кнопку, капот щелкнул спереди, превозмогая себя, он направился к капоту, хватая воздух ртом и не чувствуя, что сможет произнести даже звук. Открыв капот, он увидел ужасную картину: вся верхняя крышка была откручена. Взглянув на часы, которые были на кисти его наладонника – до старта было десять минут. Он почти час не мог прийти в себя – ужас, он не сможет в свое время выехать, а на этом этапе они будут проходить город нелюдей, если он не проедет его первым, то потом его шансы равны нулю. Его машина не готова к встрече с этими монстрами. Но надо было что-то делать, вспоминая регламент соревнований, он вспомнил, что можно перенести свой старт на после, заплатив при этом немалую сумму. Делать нечего было, он направился к кабине и, нажав несколько кнопок на дисплее, отменил свой старт на неопределенное время. Сев на сидение и сняв с верха туловища комбинезон, достал за своим сидением сумочку. Вытащил из неё два шприца: один был оранжевого цвета, другой – черного. И вколол сначала из оранжевого несколько выстрелов лекарства в места на теле, которые больше всего болели. Он стал доставать из сумки пояс, завел его за спину и приготовился к боли, которая сейчас начнется от его стягивания. Закрыв глаза и стиснув зубы, приготовился, словно змея, обвившая свою жертву, медленно, но сильно стянуло его корпус, и он с выступившими слезами из глаз открыл их. Он увидел девушку, которая в зеленой форме с голубыми вставками по краям смотрела на него. Она смотрела через окно пассажирского сидения и видела только его лицо, она, видно, только что подошла к его двери, встав на что-то, смотрела на его. Она открыла дверь и села на сидение. Она хотела что-то взбешенно сказать, но увидела, как багрово-фиолетовые подтеки покрывали его правый бок, они шли почти с бедра, терялись под повязкой, подымались до грудной клетки. Девушка хотела дотронуться до его руки, которая была на подлокотнике, но Гриша нерезко, но не одернул ее, положив на ногу. «Это кто с тобой так?» Но в голосе чувствовался тот темп, который был не под этот вопрос. «Ничего, тебя не касается это», – холодно ответил, сжав зубы, и стал стягивать еще сильнее себя поясом. «Давай помогу тебе». И протягивая руки к поясу, но, не успев довести их к краям его, она услышала: «Тебе на старт пора, «черный дельфин». – «Скажи кто, я помогу, у меня отец организовал эти гонки». Смотрела на его измученное, слегка белое лицо. Он не ответил ни слова, а только стянул пояс и, еле сдерживаясь, промолчал. Она не стала настаивать и вышла из машины, он не смотрел ей вслед, но она, дойдя до двери в основной бокс, кинула на его взгляд и молча ушла. Он кое-как натянул комбинезон и, взяв коробку с инструментом из багажника, двинулся на починку. Бока стали неметь, но все же резкие движения ему были трудны и больны, стараясь резко не двигаться и в каждое движение вкладывать максимум действия, он чинил машину, закрутив все болты и гайки. Он уделил немного времени оставшимся агрегатам, осмотрел и, обнаружив под самым днищем несколько незаметно открученных болтов, затянул их. После проверил топливо и, убедившись, что в основных баках его нет, а про секретные сосуды они не догадались, был рад. Переключив баки на подачу из вспомогательных и опасаясь, что топливо плохое, он все же залил до краев основные баки. И, обойдя по кругу машину, убедился, что исправна и надо ехать. На его таймере уже было как полтора часа отставания, речь о победе не шла. Основная группа, вероятно, доехала уже до городка, и ему достанется самое сложное. И объехать его никак, он надел шлем, затемнил его и выехал из бокса, в боксе еще оставались участники, но уже сидевшие в своих монстрах. Несколько десятков стояло с заведенными двигателями. Но его пропустили без очереди, никому не хотелось схлопотать штраф с шестизначными нулями. Да и к тому же его уже не воспринимали как за соперника. Он показался на стартовой полосе, уже было отставание час сорок. Судья, всматриваясь в непроницаемый шлем, сказал на недалеко стоящую камеру, внимательно снимавшую его: «Белое облако», я тебе десять минут списываю, твое отставание – девяносто минут. Желаю удачи», – и хлопнул по двери машины, где была нанесена цифра пятьсот семьдесят. Загорелся зеленый сигнал, и он поехал, сжимая на каждой кочке челюсти и разгрызая губы до крови. Машина, освещая фарами свой путь, кралась сквозь каменистые выступы, которых по сравнению с вчерашним этапом было заметно меньше. Но все же их было много, и только изредка ему виднелись огоньки машин, которые он не мог догнать. Голова кружилась, и глаза слипались от принятого лекарства. Рядом лежал черный пистолет с лекарством. Он снял шлем с трудом одной рукой, и, освободив участок на шее, он взял его в руку и на мгновение прикрыл глаза.Читать дальше