Андрей Сафонов - Улица в вечность. Die Straße in die Ewigkeit

Создали серый и плоский, лишенный глубины мир, в котором любой живой поэтический порыв подтачивает незримый червь сомнения: а имеет ли это под самой какую-то реальность? Колбаса реальна, ее можно пожевать. А можно ли пожевать удивление от узора на крыле бабочки, аромат цветка, красоту утренней зари?

Молекулы, формулы, механические колебания… Во вселенском цехе нет места поэтам! По станкам! Делать колбасу и пластмассовые горшки! Заработать на пенсию, а после пенсии пусть хоть прахом все…

Было ощущение, что во всем этом какой-то обман. Но кто обманул и зачем?

Думаю, я не первый, кто задавался подобными вопросами. На протяжении истории люди, неудовлетворенные чисто телесным анималистическим существованием, пытались прорубить в удушливой баньке препарированной вселенной окно туда, куда зовет первый весенний ветерок, полное звезд небо и майский соловей – в сферу абсолютного смысла! От зарождения человечества по космосу разносится отчаянный крик: Воздуху! Воздуху!

Зороастрийские мудрецы, индийские йоги, философы-платоники, исламские суфии, мистические поэты, наркотические гуру,… – кажется, что за этим стоит больше, чем банальное шарлатанство и желание управлять массами.

Думаю, зачастую за этими поисками скрывается тоска по иной, высшей реальности. Однако, как правило, эти вдохи подобны судорогам утопающего, короткий вдох – и снова под воду. «Я пытаюсь разучиться дышать, чтоб тебе хоть на минуту отдать того газа, что не умели ценить» – как поет Наутилус.

Всякий пьющий воду сию возжаждет опять. Эзотерические системы подобны миражам в пустыне – за красивой картинкой скрывается очередная порция пустоты. Поэтому определенная категория жаждущих так часто мечется от одного учения к другому, но нигде их душа не находит покоя. Существование духовного мира для многих не секрет, тысячи людей рассуждают об энергии вселенной и чакрах, выходят из тела, переживают наркотические трипы, видят ауры, предсказывают будущее на основании сновидений или по картам таро. Но почему-то многие из них несчастны, пребывают в депрессии или даже кончают жизнь самоубийством. Оказывается, просто ощущать наличие духовной и реальности или даже знать о ней – мало для того, чтобы преодолеть врожденное удушье. Ведь можно знать о Духе и при этом быть рабом своей низменной природы.

Есть клеймо, которое не позволяет искателям истины зайти в заветную дверь и имя ему – грех. Злоба, похоть, раздражительность, суетность, гордыня, наглость, чревоугодие, уныние, страх, эгоизм – все это лишь симптомы этой врожденной болезни. В то же время каждый, кто всерьез задумывался над этим, наверняка догадывается, что искомая вечная обитель абсолютна свята и чиста, и что ничто грязное в нее не войдет. Как же совместить одно и другое? Чтобы войти туда, человеку нужно очиститься, но как?

Это уравнение имеет единственное решение – страдание. За зло должно быть заплачено страданием. Поэтому герои Достоевского дружными рядами маршировали на каторгу, но в этом ли они нашли ответ? В ссылке Раскольников начал читать книгу, которую дала ему Соня Мармеладова.

И о чем же говорит эта книга?

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». (Евангелие от Иоанна 3:16)

«Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него (Ин 7:36)

«Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся». (Ин 20:22,23)

Всем, кто ищет воздуха посвящается – а вдруг и правда ответ там?

Птица-совесть летит,

Птица-совесть поет,

в чудный край за собой

Птица совесть зовет.

На углу плачет Кант,

песню дивную слыша,

мимо катится танк,

и Бердяев чуть дышит.

Всех довел постмодерн,

до путей невозврата,

чтобы просто как чернь

упивались развратом…

Но стремительно время

несется как нож.

Будет ясно, что правда.

Будет ясно, что ложь.

Птица-совесть летит,

Птица-совесть поет,

в чудный край за собой

Птица -совесть зовет.

С той стороны улицы донесся звук труб, барабанов и радостный хор. Поэт стоял на перекрестке, не зная, что и думать. Годы, проведенные в Европе, давали о себе знать. Германия, Голландия, Франция, несмолкаемый праздник жизни и молодости. Легкие как облака деньги, марихуана и свободная любовь. Атлетическое сложение и маленькие модные очки. И все же, чего-то в этом не хватало, что—то отчаянно сверлило в груди и он не знал, что это. Что-то было неправильно, но он не понимал, что именно. Угнетало ощущение бессмысленности происходящего. И вот он возвращается в Россию, а тут это. Кто бы мог подумать? Похороны. Да еще в третьем часу ночи.

Трубные звуки все приближались. Уже доносились отдельные ликующие возгласы.

А вот и гроб! Жирными буквами на нем начертано имя покойника:

«ПОСТМОДЕРН».

Толпа быстро захватила поэта в круг. Священник вышел в центр. Плюнув и слегка пнув безжизненное тело, он начал свою речь:

– В этот радостный для всех день, мы, наконец, хороним эту сволочь! Извините за резкие выражения, но я не могу сдержаться, зная, сколько душ лежит на его совести. Миллионы людей шли за ним, надеясь найти успокоение, но нашли лишь вечный клокочущий ад. Он никогда не отвечал за свои слова. Он думал, что каждый вправе придумать уютный дешевенький мирок на свой вкус, некий, так сказать эгрегор.

Но рано или поздно все иллюзии рассеиваются, и человек сталкивается лицом к лицу с правдой и вынужден отчитаться перед ней за бесцельную жизнь. Он говорил, что все относительно и можно делать что хочешь. Оказалось нельзя. Ну да Бог ему в этом судья. Теперь мы узнали истину, и она сделала нас свободными.

– УРРРА! – раздался сонм голосов.

Поэт мало понимал, что происходит – в могилу полетели пустые бутылки, шприцы, статуэтки древних богов, флакончики с ядом, магические трактаты, чувство вины, комплексы, бессмыслица, раздражение, смертные грехи и многое-многое другое.