Олег Ока - Один в поле… Фантасмагория

– Да, конечно… А кто ты, Егор? По жизни.

Он пожал плечами, ноги в мокрых ботинках мёрзли.

– Я унылый романтик, рискующий подхватить простуду.

– Придёшь домой, сунь ноги в тазик с горячей водой. Вот хоть что-то в жизни случилось… Надо будет девчонкам рассказать…

Подошёл трамвай. И уже качаясь в нём, Егор думал, что не позвонит ему эта смешная девчонка, проворонившая коляску с питомцем… А он её телефон не записал… Что-ж… Не записал, так не записал…

Эти состояния были присущи ему с детства, он не помнил, когда и как это пришло к нему в первый раз, он тогда здорово испугался, но не сказал матери ни слова; он решил, что будет наказан за это, как было, когда он делал что-то неправильно, хотя и не понимал этого. Так было, когда он стал при матери играть своим маленьким членом, и тот вдруг зашевелился, стал упругим, увеличился, будто ожил, это было интересно и приятно, но мать увидела его, сидящего на скамейке в саду, за этим занятием. Она молча била его по рукам, пока они не онемели, а потом зло, шипящим голосом сказала: – Никогда так не делай! Ты понял – НИКОГДА!

Он испугался, и ему было больно. Он не понял, почему это плохо, но понял, что его непонимание ни к чему хорошему не приведёт…

Что-то вторгалось в его голову, чему не было определения, и что не находило аналогий ни в его знаниях о мире, ни в его жизненном опыте. Он молчал, переживая и надеясь, что объяснение придёт со временем. Он знал по прочитанному, что люди во сне, или в бессознательном состоянии часто перемещаются в недоступные наяву места, общаются с людьми умершими, отсутствующими… Но это было не то. Его разум строил конструкции, миры, ему неведомые в жизни, вообще не существующие в реальном мире, и даже в мирах, недоступных нашему знанию, но, возможно, существующих ГДЕ-ТО, МОГУЩИХ существовать. Его миры были придуманными. Не только им самим, это были миры и люди, существующие в книгах и фильмах. Потом нарисованные миры. Потом он понял, что некоторые миры рождены его собственным воображением. Это было неприятно и страшно, уходить в воображаемые миры, которых не было и не могло быть в действительности… Потом он увидел фильм «Матрица» и долго думал, не могут-ли его миры существовать в реальности, придуманной кем-то другим, может быть даже искусственным интеллектом, о котором много воображают всякого страшного в последнее время. Но нет, он уходил в своё собственное воображение, потому что мог управлять своими видениями, подчинять их своему желанию и настроению… Вот только разве ОН САМ не мог быть чьей-то выдумкой? И почему иногда эти состояния возникали неожиданно, в самый неподходящий момент, когда он был чем-то занят, с кем-то разговаривал, что-то делал… Как сейчас, когда он познакомился с этой девчонкой, Ларой? Наказание это, или предостережение?

– «… Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться…»

Егор много читал, пытаясь найти что-то соответствующее его видениям в книгах классиков, но классики всё попадались какие-то ненормальные, зануды и параноики, думающие и видящие через свою порочную психику. Что-то нормальное было только в текстах фантастов, которые, похоже, могли испытывать что-то похожее на то, что происходило с ним. И в Библии иногда мелькали картины и обстоятельства, кажущиеся ему знакомыми, но размытыми, трудно определяемыми, однако прямо имеющими отношение к нему. Только как могли события многотысячелетней давности вплетаться в его жизнь?…

Дома он бросил уже плохо пахнувшие носки в пластмассовый тазик под ванной, мокрые ботинки поставил на рёбра батареи в кухне, отопление должны были выключить только через неделю, но грело оно уже слабо по причине тёплой погоды. Ничего, высохнут… Потом он вспомнил совет Лары, вытряхнул носки из тазика прямо в ванну, и налил в тазик горячей воды. Тазик он уволок в комнату, поставил рядом с диваном, включил диск с «Терминатором», снял джинсы и тоже повесил их на батарею, сдвинув занавеску и на миг ослепнув от солнца, ударившего в комнату. Занавеска была поспешно задвинута, Егор уселся на диван, опустил белые, сморщившиеся ступни в воду. Стало хорошо, ноги согревались, и он стал думать о новой знакомой… Обычная девчонка. Ничего особенного. Будет-ли продолжение у этой странной встречи? Разве можно сказать? Она лет на пять младше его… Интересно, как она выглядит без одежды? Наверное, тоже стандарт… Сейчас во всём царит стандарт… В мыслях, в одежде, в телах, в желаниях…

*– Г. Лавкрафт «Белый корабль»

Прежде всего эта глава, ввиду её неопределённого времени и места, требует небольшого объяснения. Когда я её вспомнил и зафиксировал, что меня осчастливило на какое-то время, по повторному прочтению было обнаружено, что некоторые её моменты явно не соответствуют содержанию, проще говоря, они взяты неизвестно откуда, и почему здесь оказались – полная загадка. Наши учёные такие загадки щёлкают, как арахис, слава квантовой математике и десяти измерениям! Но я в эти неведомые измерения не верю, и долго думал, как объяснить эту путаницу, например, намёки Великого Инквизитора на какие-то особенные способности девчонки Лары… Может быть он прошвырнулся по свёрнутым пространствам и обнаружил там то, что мы никогда не узнаем? Но тогда необходимо вырезать несоответствия и приклеить их в более подходящие условия? А если их не будет? И я решил, что это просто фантазии Егора, когда он что-то плохо расслышал или недопонял, и его воображение дополнило реальное желаемым… Так что её нумерацию и расположение можно считать условным.

– Терминатор в облике Арнольда Шварценеггера смотрел огненно красным глазом, и по его металлической плоти было видно, что настроен он решительно и неколебимо. На уничтожение.

– Ты знаешь, кто я?

– Inguisitor Generalis, Escudo inguisicion… Томас де Торквемадо?

– Ты знаешь моё имя. Надеюсь, не по роману Достоевского?… Да, ты его не читал, это делает тебе честь. И ты не боишься меня. – Обрюзгшее лицо, свисающие щёки и под густыми, как у дворняги, бровями маленькие невыразительные глазки…

– Да, не боюсь. И ты не похож на Великого инквизитора.

– Что значит – «не похож»? Конечно, я не похож на портреты де Сиснероса, де Тавера, де Гуевара… Проклятые подонки, хранящие в сундуках портреты Хименесов… Впрочем, я тогда уже умер, и расстановка фигур на доске могла измениться, но моё впечатление от этого ничуть не трансформировалось! Просто вести о проделках этих выродков достали меня и в гробу!