Владимир Калинин - Разбуди меня, дробь барабанная. Часть первая

– С трофеем тебя Ерофей! – И тебя с почином Микола, жирную свинку завалил! Ерофей был рад удаче, – слава те, Господи, что не оставил надежд наших! – Однако, Микола, не унести нам добычу! Кабан пудов 10 потянет, да свинка ещё, пойду карюху запрягать! А ты постереги! Я сидел на одиноком пне, как будь-то специально для этого оставленным, и любовался восходом солнца, красота неописуемая, вся природа ликовала разными цветами, навстречу новому дню.

Нашей добыче были рады все, Груня улыбалась, открывая ворота, и ребятня, горланя, бежали навстречу, они понимали, что теперь будут кушать мясо. – Тятька, почто нас на охоту не взял? – Вот сегодня прополете весь огород, вдругорядь всех и возьму! Всё шло своим чередом, завтракали, потом разделывали туши, солили сало и мясо. Ерофей сокрушался, что нет ледника, – обязательно сделаю! Кадушки с солониной снесли в погреб и пошли оба на чердак отдыхать. -Сегодня городить не пойдём, вот отдохнём и рыбачить будем, есть у меня сетёшка-путанка, так плавяжом займёмся, раз у нас сегодня день добычи харча, а уже завтра с утречка и начнём. Дел то, Микола, полно, всё успеть до зимы надо. День на городьбу уйдёт, а потом надо хлев, конюшню, курятник строить, ледник опять же, а там и покос подойдёт. И, больше я ничего уже не слышал, потому, что спал крепко, и долго, ничего мне не снилось, ни Тонька, ни сыновья. Меня никто не будил, солнце заглянуло в слуховое окно, и я проснулся от яркого света. Лежанка Ерофея была пуста, спустившись в низ, я увидел всю семью, готовившуюся к обеду. Груня молвила, – замаяли мы тя, Микола, покою ни днём, ни ночью, как отдохнул то? – Спасибо, хорошо, как будь то, год спал! – Ну, сидай к столу, – сказал Ерофей, – отведаем свежатины! Груня поставила на стол большое парящее блюдо, вкусно запахло жареным мясом. На столе лежал ворох зелени, дикий лук, щавель и ещё какая-то трава. Ерофей перекрестился, махнул рукой, – налетай, орава! – А я, Микола, успел уже сеть починить и долблёнку утянул на реку. Кешка, торопливо, похвастал, – а мы, весь огород пропололи, тоже на рыбалку пойдём! – Да, кабы не рыбалка, вы бы ещё дня два пололи, улыбался Ерофей! Девчонки остались дома с матерью, а Кешка и Митька спускались к реке, впереди нас, неся на плечах весло и багор. После, когда мы отплыли от берега, я правил лодкой, Ерофей командовал и распускал сеть, они бежали, наравне с нами, по берегу. Хитрая конструкция, связанная с сетью бечёвкой, сама тянула сеть к противоположному берегу, и вот, в руках у Ерофея оказался другой конец сети. Он быстро привязал к нему другую бечёвку и выпустил на нужную длину, – всё, баста, теперь будем сплавляться и ловить! Ширина русла была около ста сажён, а наша сеть 80, мы, практически, перекрывали всю реку, течение было не быстрым, а глубина, местами, достигала 20 сажён. Не прошло и пяти минут, Ерофей через бечёвку ощутил первые удары в сеть, и он считал вслух, – одна, две, три, – после десяти, удары стали так часты, что он прекратил счёт и крепко держал бечеву обеими руками. Два рывка были столь сильны, что их увидели даже пацаны на берегу. Кешка кричал, – Тятя, это осетры, не упусти, держи крепче! – Похоже на то, – сказал Ерофей, – давайка к берегу, Микола, вон к той песчаной косе! Я грёб что есть силы к берегу, Ерофей стиснув зубы с усилием держал сеть, только бы бечева выдержала. Лодка зашуршала по песку днищем, нос вышел на берег, Ерофей вышагнул из лодки, не обращая внимания на то, что зачерпнул в сапоги и вымочил шаровары почти под пах. Он прохрипел, «помогай Микола!» Я, также как он, в азарте, выскочил прямо в воду и ухватился за бечеву, сразу почувствовав удары и тяжесть, находившуюся под водой. К нам на помощь, со всех ног, бежали радостные Митька и Кешка. – Там пудов 50, не меньше, без подводы опять не обойтись! Показалась сеть, с бьющейся в ней рыбой, обдавая нас брызгами. Рыбы было так много, и разной, так что дух захватывало, я не видел столько ни разу, и какой рыбы. Вперемешку, бились, шевелились, изворачивались, ленки, муксуны, гольцы, нельмы разных размеров. Много было стерляди, несколько изрядных тайменей. Налимов, щук, язей, лещей и прочую мелочь, мы не брали в расчёт, а сеть ещё не вытянули и половину. Кешка и Митька, крупную рыбу били колотушкой по голове, и оттаскивали сеть подальше от берега, так продолжалось до получаса, мы все взмокли от пота, и нельзя было остановиться передохнуть, тянули, тянули сеть из последних сил. Вдруг, вода сильно взволновалась, показался сначала заострённый нос и огромная голова. Громадный хвостовой плавник широкой амплитудой работал туда-сюда, осётр-самка пудов на десять, не смог пролезть головой в ячею ряжа, и запутался только носом, рыбина могла уйти в любой момент. Кешка, с размаху зацепил её багром, но вытащить один, конечно, не мог. – Держись сынку! Ерофей бросился на помощь сыну, в след за этим, я получил такой рывок из глубины, что оказался в воде по пояс, еле удерживая не посильный груз. Я видел, что конец сети, где то рядом, крестовина, как поплавок удочки, ныряла и всплывала, чуть больше десяти саженей от берега. Меж тем, Митька глушил колотушкой голову осетра, которого Кешка с отцом тянули подальше на берег, бросив его, кинулись все ко мне на помощь. Сеть как и раньше была забита рыбой, дядя Микола там ещё осётр большой, но наши ожидания были обмануты, в воде показалось что то чёрное и очень большое, – да это сом, – немного разочарованно, молвил Ерофей, – ну, нам и сом сгодится! Огромный сом, пожалуй, не меньше осетра, сильно запутался, почти в самом конце сети, наши труды по вытягиванию снасти подошли к концу. – Иннокентий, а дуй-ка ты на подворье, запрягай Карюху и на подводе назад, а мы пока крупняк из сети выпутаем, делов то у нас много! – Ерофей, что с рыбой то делать будем, вон её сколько, попортится? – Не горюй, Николай, не испортится, мы её солить, вялить, сушить, коптить будем, ну и кушать, конечно, тоже, всю оприходуем. Потрудиться, конечно, придётся, в спешном порядке, ну да как без этого?! Соли я прошлым летом пудов пять напарил, хватит пока, она вся здесь на зимовье. Озерцо тут нашёл, под Сохачьим Мысом, вода в нём густая, рапа одним словом, хоть на боку катись, не утонешь, так, еже ли, не хватит, заготовим ещё. – Ерофей, хорошо, что здесь и рыбы и зверья много, а продавать всё это не пробовал, или нет покупателей? – Ну как же, нет? Продавал всегда ранее, до прошлого лета, и мясо и рыбу и меха, я же охотник, жил этим, да вот беда, в прошлую зиму в селе Рогожном острог поставили, прислали из Тобольска роту стрельцов и сотню казаков, опасно мне там появляться, я же беглый. Да, как ни ряди, со службы сбёг, дезертир, стало быть, и вдобавок, девицу умыкнул! Рогожное, самое ближнее торговое место, от нас 40 вёрст, если считать от деревни нашей. – Так ты в розыске, что ли? – Очень, даже, может быть! Тестюшка мой, атаман Вакула, тогда во все стороны конные дозоры в погоню рассылал, грозился, только приведите, самолично изрублю, и мог бы запросто, в гневе, старого привратника Григория засёк нагайкой до полусмерти, за недосмотр. Это поведал мне дружок мой, сослуживец-одностаничник Савелий, господь свёл меня с ним с первым, там в Рогожном, прошлым летом, а не то замели бы меня в острог, как пить дать. Сотник, Сила Дробот, ещё тот волчара, и первый друг атамана Вакулы, и не встренься мне Савка, не упреди, непременно меня опознали бы, ведь я из этой сотни в вестовые ушёл, повязали бы сразу. И пришлось мне, наскоро, за полцены, продать весь товар свой, первому попавшему проезжему купцу, и дай бог ноги, скорей до дому. А ныне сам видишь, не до торговли было! Но об этом мы ещё крепко подумаем! Мы выбирали из сети крупную рыбу, и ложили в разные кучи по сортам, ценные породы осетровые и лососевые Ерофей называл рыбой, а все остальные так себе, сорная рыба, и во вторую категорию по его меркам попадал и огромный сом. И в процентном отношении это составляло, примерно, 50 на 50. – А вон и Кешка едет, зараз погрузимся и дома набросимcя всей оравой!