Олег Овсянников - Возмездие

– Дойче зольдатен унд официрен, нихт шиссен, – после чего громовым голосом предупредил, – Ахтунг, ахтунг в небе Покрышкин, – и с криком: «Хенде хох, Гитлер капут» – бросился в неизвестность.

Заглушая топот, в темноте грохнули выстрелы, и кто-то метнулся по лестнице наверх. Мальчишка, выскочив из подъезда, азартно закричал:

– Он на крышу подался. Быстрее пойдемте, а то полет прозеваем.

Все повернули за угол и, задрав головы, внимательно уставились в небеса. Наверху загрохотало, и затем темная фигура, отделившись от стены, с поросячьим визгом пронеслась навстречу теплому асфальту. Раздался глухой удар, и двор погрузился в привычную вечернюю тишину.

– Вот и все, – удовлетворенно констатировал Вова и в предвкушении аплодисментов почтительно раскланялся.

Видно, только сейчас до Александра Ивановича дошло, что его спутники не совсем обычны. Совершенно потерянно он задал изумительно наивный вопрос:

– Вы инопланетяне?

– Странные вы, люди, – качая головой, заметил дед Данила. – Вам легче в неизведанное поверить, чем демонов рядом с собой почувствовать. – И удрученно махнув рукой, направился со двора.

Мальчик, потоптавшись на месте, неожиданно похвалил ученого:

– Ловко Вы на лекции про русских вставили. – И гордо выкрикнул: – И буренок молчаливый, и калмык великомудрый – вот основа государства, ибо любят они землю. – Не дождавшись от оторопелого слушателя ответной реакции, молча проследовал за дедом.

Петру пришлось слегка толкнуть Александра Ивановича, но и после этого тот толком не пришел в себя, с удивлением уставившись на попутчика.

Молодой парень, подхватив под руку спутника, почти насильно потащил за собой от дома, спокойно уговаривая:

– Вам еще не хватало в историю влипнуть, милейший.

В квартире, куда привел Петр находящегося в шоке мужчину застали сидящего в кресле перед телевизором деда и расположившегося у его ног мальчика. Гостя с трудом удалось усадить на диван и заставить выпить стакан воды. Заметив недовольную ухмылку на лице деда. Петр пояснил:

– Вот почему нельзя пугать человека явленной мощью потустороннего. Он цепенеет и превращается в животную, трепещущую и ни к чему не способную субстанцию, непригодную для наполнения любого ниспосланного образа.

Вова, не отрываясь от телевизора, коротко прокомментировал:

– Не будь этого, сатана одним своим появлением мир завоевал бы.

– Да, – согласился Петр, – и темному князю это не выгодно. Человек в состоянии страха выделяет энергию разложения, а с помощью этого неосознанное зло, сломав иерархию, заставляет собираться в анонимные стаи. Это опасно для любой разумной формации.

С кресла скрипуче послышалось:

– Но почему тогда не хочет явиться перед людьми Бог во всем своем величии?

– Вы должны понять принцип добра, а не гордиться им. Покоренные могуществом не в состоянии быть равными и любить искренне, – не оборачиваясь, отреагировал Петр и, усевшись напротив пришедшего в себя Александра Ивановича, снисходительно разрешил: – Можете задать нам интересующие Вас вопросы.

Сидящий напротив нервно заерзал, по очереди оглядывая необычных хозяев. Облизнув пересохшие губы, неожиданно выпалил:

– А почему дедушка в пальто сидит, на улице жара?

Тут же в три голоса раздалось:

– Мерзнет.

И затем уже Петр поинтересовался:

– Умней в голову ничего не приходит?

– Так кто вы? – совсем тихо переспросил гость

– Да какая разница, – возмутился дед, – Ты лучше про Россию слушай. Вот что праотцы говорили. Нельзя дать врагам себя охомутать, чтобы они возом правили, а мы телегу везли. Никто не хочет, чтобы чужие им владели по своему произволу. А спросят – где Родина ваша? Отвечай – там, где русская кровь лилась на землю, и та пила кровь нашу. На нее надейтесь. И вы будете защищать ее во все дни, а она вас. И меньше, молодец, о себе думай, пришло время о ней позаботиться. – И будто потеряв интерес к беседе, попросил Вову. – Проводи, отрок, гостя, пора ему, улеглось происшествие.

Александр Иванович молча вышел, и квартиру охватил покой молчания.

Утром Вова спозаранку умчался во двор. Дед Данила принялся просматривать телевизионные программы, а Петр, сидя в кресле, явно погрузился в созерцание неведомого. Тишину семейного уюта иногда нарушал прибегающий мальчик с какими-то дурными проектами. В очередной его приход, старик не выдержав, сделал замечание:

– Что ты все как блоха скачешь?

На что Вова отозвался монологом:

– Блоха живет с наскока, чесаться заставляет. Ты вникни, может, этим спасает нас от лени.

В другой раз он приволок с собой долговязого детину и заявил, что они вступили в Гринпис, и им нужны деньги для переноса помойки в соседний двор.

На это вымогательство дед вообще ничего не ответил, но вот друг Вовы его явно заинтриговал. Показав пальцем на серьгу в ухе, участливо спросил:

– Тебе что, милый, яйца мешают?

Смущенный парень, пожав плечами, буркнул:

– Да нет, с чего вы взяли, дедушка?

– А ты что, правда не знаешь, для чего мужики уши прокалывали? – И не дождавшись ответа, принялся за рассказ. – Это когда Чингисхан Китай покорил, заметил у монахов-ламаистов серьги в ушах, ну и интересно ему стало Призвал советников, приказал объяснить. И поведали ему: коль не в состоянии монах с искушением плоти справиться, колют дырки в ушах, убивая этим желание и гася ярость. Мягче делался нрав и женственней образ. И повелел великий монгол своим безумно агрессивным воинам колоть уши и носить серьгу, дабы меж собой не дрались.

Мальчик шмелем вылетел из квартиры, на ходу выдергивая серьгу из уха. Дед, поморщившись, назидательно заметил Вове:

– Вот беда-то, совсем молодняк запутали. Как же бесам охота извести людей под корень, от земли оторвать разума лишить. – Немного помолчав, спросил Петра: – Скоро ли мы убиенной души желание выполним?

– Думаю, пора начинать, – поднимаясь из кресла, заявил молодой человек.

Недолго собираясь, вскоре приехали на вокзал, без проблем купили билеты до Брянска и на ближайшем поезде покинули первопрестольную.

По прибытии, следуя за уверенным Петром, подрядили частника отвезти за сто километров в поселок Дивногорск. По дороге хозяин машины пытался завязать разговор, рассказал пару матерных анекдотов. Но после того как мальчик серьезно, с выражением предупредил: «Нажимая на педаль, крутит руль водила, не заметил впереди столб бетонный на пути. Поднимая с земли ухо, не доволен санитар», – испуганно замолчал и с большим вниманием принялся рулить.

Через некоторое время, свернув с трассы на асфальтированную проселочную дорогу, подъехали к шлагбауму. Из небольшой, аккуратной будки появились трое. Один в милицейской форме, двое других гражданские но с красными повязками на рукавах. Милиционер, представившись, попросил документы у водителя, и, сверив номера, вежливо вернул. А на недовольное замечание деда: «Делать нечего, людей тревожить», – терпеливо разъяснил: