Дмитрий Шершнёв - Катехизис действительности

Не так давно я видела первый класс. Я сидела на детской спортивной площадке, около школы, и занималась с мальчиком с аутизмом. Мы позанимались с ним и у нас был перерыв. В этот перерыв пришли детки, которых выгуливали их воспитательницы. Воспитатели стояли далеко от детей. И одна детка начала обсыпать других песком. Воспитатели явно боялись его. Тот ребёнок, как я подсекла, был очень хорошо одет. Учителя всё же сделали ему замечание: «Разве можно обсыпать других песком?». На что ребёнок ответил: «Можно!». Больше ему не стали делать замечания и сказали, что позвонят его маме. А он сказал: «Моя мама потом позвонит вам». Учителя замолчали, а я поняла, что беда, беда, беда. Воспитатели побоялись сделать замечание ребёнку, потому что потом его мама позвонит учителям и их лишат несчастных трёх миллионов. Что-то нужно делать, но слава Богу, я не знаю, что… Я имею в виду – хорошо, что я не обладаю великой силой, ибо наделала бы ошибок.

При нынешнем темпе развития, что ждёт беларуский театр через 20 лет?

Всё то же самое. Всё будет так же.

Чем на ваш взгляд беларуский рок-н-ролл отличается от рок-н-ролла наших соседей: Польши, Литвы, России?

А что такое беларуский рок-н-ролл? У нас есть несколько удивительных, прекрасных групп, со своей музыкой. «Серебряная Свадьба», например, с абсолютно своим стилем. Для Минска это единственная группа, которая смогла играть в стиле кабаре, существовать в этом стиле. Чувствуется обалденная режиссура Светы. Вот они есть, они состоялись. У нас есть миллион групп, похожих одна на другую. Кто-то хуже, кто-то лучше. Я тоже отношусь к этим группам. И я не могу ни про кого сказать ни хорошо, ни плохо.

Но есть люди, которые выстрелили, а есть люди, которые не выстрелили. Есть люди, которых выстрелили, благодаря качественному продюсированию, вливанию денег. Есть те, которые, хочешь ты этого или нет, ещё выстрелят. Потому что их будут крутить пятьсот раз в день, а ты, за неимением мыслей о своём зомбировании, будешь им подпевать. Я хожу и целый день напеваю одну песню, хотя я её сама никогда не включаю. Ну где-то ведь я её услышала раз сто. Хожу и пою, но не буду говорить какую, потому что стыдно… Я даже сына на её подсадила.

У нас делать концерт – это что-то немыслимое, это бред. Это как будто плохой спектакль, или как тогда, когда у тебя дома что-то сломалось и тебе нужно вызвать кого-то из ЖЭСа. Тебя пинают по всем кабинетам и говорят, чтобы взял бумажку у бумажки и бумажкой погонял, и чтобы потом её сжёг, проглотил и только потом будет тебе счастье.

Мы делали концерт и презентацию альбома в Доме офицеров в Минске. По билетам было человек четыреста, кроме них много приглашённых. И в результате мы были почти в минусе. Оплатили те самые бумажки. У нас сумасшедшие цены на рекламы. Аренды площадок такие, что у меня складывается ощущение, что мужчины и женщины – администраторы зданий – смотрят на тебя, и видят всю еду на месяц вперёд. Это когда ты к ним приходишь договариваться насчёт аренды. Но всем всё равно, и это ужасно.

Я сложно отношусь к группам, поющим на беларуском языке. Кроме ставших популярными Вольского, группы «Палац», Войтюшкевича и некоторых других. Потому что не всем верю. Я считаю, что беларуская песня как-то по-другому рождается. Может, у меня так?.. У меня их гораздо меньше, чем песен на русском языке. К песням на беларуском языке я более серьёзно отношусь. На русском я могу спеть любую чушь. И я думаю: «А почему она у меня будет по-беларуски?» У нас делают моду из беларуских песен. Это круто, что мова жыве!

Но глядя на некоторых людей я думаю, что, когда они спускаются со сцены, они всем говорят: «Привет». А почему не «Прывітанне»? Они думают, что пока это модно – нужно вливаться в тренд. И им дадут денег под запись альбомов и прочее. Хочется верить в искренность.

Мы сегодня ехали в машине и слушали песню Вольского «Мінск і Менск». Мо сын подсел на старые песни «NRM» – «Тры чарапахі» и другие. Мы с мужем давно уже не слушали его песен. И я ехала, улыбалась, и говорила: «Какой классный текст». Я знаю Лявона, знаю, что он мыслит по-беларуски, ему снятся сны на беларуском, он говорит по-беларуски. Он живёт не вот этой вот борьбой-борьбой-борьбой, сцягамі-сцягамі… Он просто живёт. «Мінск і Менск» – человек так живёт. И вот таким людям я верю.

Возможно ли достойно существовать у нас в стране, зарабатывая себе на жизнь только определённым видами искусства?

Кому-то можно. Это те люди, которые выстояли. Например, Света Бень. Она занимается исключительно музыкой, у неё хорошо получается. Нужно понимать, что она сделала невозможное. Она не просто создала команду, свой стиль и так далее. Она собрала команду взрослых людей, у которых есть дети. Эти люди побросали все свои работы и вместе гастролируют.

А вот, допустим, наш гитарист Егор – он работает в президентском оркестре, у него хорошая зарплата, есть квартира. Я ему не могу сказать: «Егор, давай мы с тобой поедем на фестиваль бесплатно. Потому что это круто, и там будет три тысячи человек. Поедем в не очень удобные для тебя числа, когда у тебя стоят два концерта. Мы же этим живём». Я такая. Я и на спектакль не пойду. В этом смысле я по-хорошему больной человек. Я музыку очень люблю в принципе и знаю, что в группе есть ещё пара вот таких, как я. Но их пара, и этого недостаточно для того, чтобы давать эти самые концерты. У всех есть свои желания, потребности, обязанности перед другими, перед детьми, жёнами.

Всем нужно разное. И мы не смогли сделать так, как Света. Я ей в этом плане очень по-хорошему завидую. Я представляю, сколько трудностей она преодолела, и сколько их ещё будет, чтобы вот так жить.

Было желание уехать из страны и заниматься творчеством в другом месте?

Да, было. Когда-то очень давно, ещё была группа «Дети Детей», нам предлагали контракт. Мы долго думали, советовались и по разным причинам не сошлись во мнениях и отказались. Спустя пару лет я об этом пожалела. Потому что музыка для меня является очень важным, ответственным событием в жизни. Если бы мне сейчас этот человек предложил контракт, я бы согласилась. Хотя… Там был такой контракт, что о-хо-хо… Пришлось бы мне не единожды поплакать. Сейчас этот момент ушёл. Я ушла в работу с детьми, в своего ребёнка. Команда есть, музыка есть, она со мной. И я не выступаю раз в пять месяцев, не успеваю забыть слова. Я рада.

Что вы в первую очередь говорите людям, которые никогда не были в Беларуси и не знают такой страны?

Я смеюсь. Потому что я не могу им ничего объяснить. Я говорю им: «Belarasha». А они мне: « Russia, Russia ». Я говорю: «No, no, Belarasha». А они: «Yes, yes, Russia». И я понимаю, что только когда они приедут, я смогу объяснить и сказать: «Смотрите, мы не они. Смотрите, у нас есть мова». Когда приезжают наши друзья из Израиля, естественно, их сразу хочется отправить на драники, борщи. А они говорят, что это украинская кухня. Я им говорю: «Допустим. Даже языки похожи. Но всё равно же не Россия».