Дмитрий Шершнёв - Катехизис действительности

– Я женат?! Моя жена кормит тебя печеньем?! – удивлённо просипел Сергей, – да объясни же, что происходит! Я сплю? Мне это всё снится, да? Или у меня с головой не в порядке?

– Во сне люди не сходят с ума, – засмеялся Корвус, – сны это зеркало действительности. А когда сон отступает, люди хотят вдохнуть жизнь в увиденное отражение. И часто им просто не хватает времени, сон забывается, а отражение превращается в уродца, разрушающего действительность. Замкнутый круг, понимаешь?

– Наверно… – глядя на амулет, произнёс Сергей. – Понимаю, что ничего не понимаю. – Корвус… Это твоё настоящее имя? Или прозвище? – Сергей вертел амулет в руках. Смотреть на собеседника он почему-то не решался.

– Это моя сущность. Цени мгновения, здесь время бежит слишком быстро. На рассвете порой случаются сумерки. Люди уходят в закат, не успев насладиться рассветом. Осень наступает внезапно, никого заранее не известив. У Бога тоже случается депрессия, и он может дёрнуть стоп-кран в самый неподходящий момент.

– Да что ты всё время говоришь загадками? Как будто…, – но Сергея оборвал резкий порыв ветра и раздавшийся за ним деревянный звук от удара раскрытой форточки об оконную раму.

Ему послышался приглушённый клёкот аиста, долетевший в комнату через открытую форточку. Держа в руке подаренный браслет, Сергей стоял посреди комнаты. Корвус исчез, оставив после себя журнал, бронзовый амулет в виде маленького ключика на узкой полоске из грубой кожи и ледяной взгляд карих глаз, с отпечатком смерти.

– Странно… Уже наступил рассвет… Разве такое случается… – он смотрел на распахнутую форточку.

Сергей подошёл к кровати Корвуса и взял оставленный им журнал. На обложке журнала во всей красе красовались «угарные хулиганы из группы «Разбiтае Сэрца Пацана». На страницах пряталось «интервью гитариста и вокалиста этого божественного коллектива – Дениса Тарасенко»:

Выдели характерные черты беларуского рок-н-ролла. Есть ли он у нас вообще?

Желание уйти от русского рока (в классическом понимании), который всё равно пробивается в музыке.

Главный посыл твоих песен?

Всё плохо, но может быть ещё хуже, так что всё не так уж и плохо.

Было желание уехать из страны и заниматься творчеством в другом месте?

Было, но прошло. Моё творчество тесно связано именно с тем местом, где я живу.

Может ли сценарий украинского Майдана повториться в Беларуси?

Мне слабо в это верится. А если и повторится, то только если не будет внешних катализаторов или крайней степени отчаяния у абсолютного большинства.

Если бы у тебя была возможность что-либо изменить в современной беларуской культуре, в любых её сферах, какие бы шаги ты предпринял?

Просто не мешал бы. Если не мешать, то всё само эволюционирует правильно.

Беларуская молодёжь сейчас и двадцать лет назад. Что изменилось, и в какую сторону?

Беларуская молодёжь 20-летней давности стала на 20 лет старше нынешней, и пьёт немного меньше, чем 20 лет назад. Молодёжь – довольно размытое понятие. И её проявления, которые были и есть всегда, настолько многогранны, что нельзя сказать, что что-то однозначно лучше, а что-то хуже.

Что бы ты делал, если бы с тобой стали разговаривать (на человеческом языке) птицы? В частности аисты и во́́роны. Что бы ты им рассказал?

Я бы подумал, что окончательно пора в стационар.

Какой ты видишь Беларусь в ближайшие лет тридцать?

Очень бы хотелось, что бы людям просто не мешали жить и работать, как они того хотят.

Твоя идея счастья?

Мир во всём мире, и пусть все будут здоровы (прекрасный тост).

Качества, которые ты больше всего ценишь в женщине?

Об этих качествах я пою в каждой своей песне. Это доброта, скромность, заботливость, верность, и многое другое, что не вырубишь топором.

У тебя есть любимые герои в реальной жизни?

Да, конечно. Это люди, которые получая нищенские зарплаты, всё же умудряются прокормить свои семьи и вырастить детей.

Назови свои недостатки?

Их нет.

Что ты пожелаешь молодым родителям, воспитывающим своих детей?

Продолжайте в том же духе. 12.08.2016 г.

Завязав подаренный амулет себе на запястье и забрав рюкзак, Сергей спустился на ресепшн, охраняемый пожилой вахтёршей. Вахтёрша спала на диване, накрывшись покрывалом и положив под голову свёрнутую зимнюю куртку. Отголоски её утробного храпа разбегались по лестничным площадкам, отражались от окрашенных стен и разбивались об оплёванные ступеньки лестницы. Рядом с диваном вахтёрши стоял приземистый шкаф со стеклянными дверцами. Внутри него, на вбитых прямо в стенку шкафа гвоздях, висели ключи с номерами комнат. Сергей тоже повесил ключ от своей комнаты на свободный гвоздь.

На шкафу он увидел визитки педиатра, расписание поездов на глянцевой бумаге и раскрытый толстый журнальчик карманного формата.

Сергей заглянул в разворот журнала и прочитал заголовок: «Интервью милейшей Анны Хитрик, лидера группы „Sunduk“, экс—коллектива „Детидетей“, выдающейся актрисы театра им. Я. Купалы»:

Чем отличается беларуский театр от театров наших соседей – Литвы, Польши, Украины?

Стандартным подходом, назовём это так. У нас нет такого свободного выбора у режиссёра начиная от пьесы и заканчивая каким-то режиссёрским ходом. И дело не в том, что, например, вот эти ходят без трусов по сцене. Есть масса пьес, в которых при желании можно увидеть неправильную идеологию, веру, да всё что угодно. Докопаться можно ко всему. У нас, к сожалению, это происходит. А там зачастую нет. Если бы мне сказали: «Пиши музыку только про это, и пой только такие песни». Мне было бы крайне тяжело. Это такие, неправильные рамки. И наши режиссёры в них поставлены.

А за счёт того, что мы живём в данном месте, с данными традициями, условиями и так далее, то, может быть, не все хотят такой творческой свободы и в придачу ещё сами себя закрывают своими рамками, построенными из комплексов, страхов, непонятностей. Очень мало людей хотят что-то такое искать, в чём-то копаться. Есть стандарты, как, например, беларуская поп-сцена. Почему она отличается? Потому что у нас это попса, а там поп-музыка, даже в той же России. Есть качественная попса, другое дело, любишь ты такую музыку или нет. А нашу включаешь, слушаешь песню, потом следующую, и думаешь: «А, это уже другая исполнительница? Чёрт. А я думала, это одно и то же».

Беларуский театр сегодня и двадцать лет назад, что изменилось, и изменилось ли что-то вообще?

Я не помню беларуский театр двадцать лет назад. Я помню его лет пятнадцать назад. Он конечно изменился. Раньше, но это было больше двадцати лет назад, была четвёртая стена – основное правило, и люди вещали со сцены, разрабатывали диафрагму, и хороший артист считался таким хорошим артистом. Сейчас ищут больше киношных актёров, я бы назвала их более тонкими.