Дмитрий Шершнёв - Катехизис действительности

Понимаешь, я кричу, я выхожу на улицы и расписываю дома или делаю перфомансы не потому, что мне за это заплатят тридцать или три тысячи долларов. А потому что я чувствую необходимость высказаться по каким-либо причинам: идеологическим, политическим, социальным, лично-эгоистическим. Мне нужно высказать протест. А из этого протеста появляется революционное искусство. А революционное искусство меняет ситуацию в искусстве в стране и дальше оно из революционного превращается в консервативное, пока в дальнейшем снова не перейдёт в революционное. И так происходит постоянно. Для этого нужен протест. А молодёжь у нас ленивая и все хотят денег.

При нынешнем темпе развития, что ждёт беларуский театр через 20 лет?

Прорвёт и станет очень интересно. Есть же сейчас какие-то классные попытки… У меня порой появляется ощущение, словно перед грозой. Появляются какие-то проекты, опен-фесты, уличные театры, независимые фестивали, коллективы. И кажется, что вот-вот нагрянет гром и будет клёво. А гром всё не случается. Туча проходит стороной. И ты снова чего-то ждёшь. Но что-то должно случиться, гроза не должна быть всё время возле.

Было желание уехать из страны и заниматься творчеством в другом месте?

Если только съездить на какой-нибудь проект поработать. А если чтобы жить в другой стране, то нет.

Что ты в первую очередь говоришь людям, которые никогда не были в Беларуси и не знают такой страны?

Я не встречала ни одного человека, который ничего не знает о нашей стране. Может, мне просто повезло? Мне никогда и никому не приходилось объяснять, что такое Беларусь. В худшем случае мне говорили: «А… Чернобыль…». Это нормально. На самом деле люди не говорили издевательски, а говорили с сочувствием, с истинным пониманием мировой трагедии. А у нас это слово приобрело некий издевательский смысл и нам кажется, что произошла какая-то фигня, поскольку истинный масштаб трагедии скрывается.

Единственные люди, перед которыми мне приходилось отстаивать нашу страну, это были россияне.

Если связать два последних вопроса в один, то я расскажу такую историю. Сейчас я живу в деревне, хотя родилась в Минске и всю жизнь прожила в нём. Два года назад я работала в Могилёве, ездили работать за границу. Сейчас второй год живу в далёкой деревне, в которой десять домов, на берегу большого озера. С другой стороны, может, и хорошо, что у нас так плохо. Потому что у нас есть абсолютная свобода там. Если уметь этим пользоваться… Правда там всё плохо с зарплатами у людей, привыкшим работать в сельской местности. Но если у тебя есть возможность писать музыку, ставить спектакли, выезжать куда-то на время, и ты при этом живёшь там, в деревне… Я не знаю места лучше. Там у меня есть абсолютно всё. Это так прочищает мозги… Ты настолько понимаешь, сколько всего лишнего ты хотел в жизни, что на самом деле тебе не нужно… Я одежду раздаю людям, понимая, что она мне не нужна… Но это касается не только материальных вещей, но и духовных. Ты начинаешь больше ценить настоящих людей.

Твоя идея счастья?

Для меня счастье – это свобода. Когда ты делаешь то, что хочешь, когда ты не ограничиваешь себя сам, в первую очередь. Очень часто мы сами себе строим преграды и заблуждаемся думая, что их нам строит кто-то другой. Мы очень любим обвинять кого-то, что он не даёт нам что-то делать и поэтому мы живём не так, как хотим. Это переходит из поколения в поколение: «Я всю жизнь на тебя угробила, а ты неблагодарная, даже не звонишь мне». Счастье – это общение с теми людьми, с которыми я хочу общаться, в независимости от того, родственник он тебе или нет. Счастье – это ходить голым в три часа ночи по саду и никаких соседей…

Что является твоим главным недостатком?

Они меняются. Иногда мне кажется, что я ленивый человек. Хотя лень это хороший показатель того, что тебе действительно нужно. Если ты захочешь встретиться с любимым человеком, ты найдёшь какие угодно варианты, чтобы завтра оказаться в Ницце. А если тебе лень вставать и рисовать эскиз, то это значит, что тебе не хочется этим заниматься, это ненастоящее. Иногда я бросаю какие-то вещи, не попытавшись довести их до конца, а потом жалею. Если я потом об этом жалею, то это, наверное, мой недостаток.

У тебя появляется какая-то идея, и ты о ней думаешь, думаешь… Есть проекты, которые реализуются сразу. Находится способ для их реализации, люди, место, финансирование. А есть что-то, что по каким-то причинам вязнет, не идёт. И я в этот момент бросаю дело. А через полгода думаю о нём, и жалею, что бросила. Но потом, если за него снова взяться, оно, может быть, уже не актуально. Думаю: «Дура, нужно было быть смелее…». И у меня недостаток времени. Мне хочется, чтобы в сутках было 48 часов.

Твои любимые герои в реальной жизни?

Света Бень. Аня Хитрик. Мне кажется, что Аня, с её жизненной ситуацией, совершает какой-то подвиг. Когда мне кто-то начинает жаловаться на жизнь, трудности, то я смотрю на этого светящегося человека (Аню и Серёжу Руденю, её мужа) и спрашиваю: «О каких трудностях вы говорите? Посмотрите на человека, у которого такая трудность… А он совершает героическое усилие и дарит такое счастье и себе, и своей семье и своему ребёнку и окружающим». Это круто. Света Бень суперчестная и харизматичная.

Какие качества ты больше всего ценишь в мужчине?

Иногда я говорю о мужчинах: «Он настоящий мужик». Для меня это позитивная характеристика. В современном мире это такая редкость. Я не имею в виду мужлана. Я имею в виду человека честного по отношению к себе и окружающим, человека сильного, который может свою силу использовать во благо. Я вижу так много ленивых нытиков. Если я вижу, что человек ноет и он при этом мужчина, то это для меня просто катастрофа. Я знаю стольких людей из разных сфер, которые производят на меня такое впечатление… Глядя на них мне тоже хочется стать мужчиной и думаю, почему я не мужчина. Это люди, которые могут поддержать, любящие своих жён, девушек, это даже может быть гомосексуалист. Но он может быть намного больше мужчиной, чем этот пузатый футбольный фанат, который свою жену называет «Э…».

Твоя любимая книга?

Из художественной литературы я люблю Хулио Кортасара. У меня с Достоевским очень интересные отношения. Я его перечитала всего. В прошлом году я дочитала его рассказы, которые никогда не читала. Юля Чернявская говорила, что Достоевского перестают. Я, наверное, начинаю его перерастать. А к Толстому я ещё не пришла. Я его как не любила, так и не люблю, не нравится мне его слово, я ему почему-то не верю. В последнее время я читала публицистику, лекции о Прусте Мераба Мамардашвили, для меня этой интересней всякой художественной книги. Из современных авторов нравится Мишель Уэльбек. Люблю Пашу Пряжко.